Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

— Дам, — кивнул Варт, натягивая тетиву.

— Скорее всего, они отобьют стрелы. Но даже если некоторые попадут в цель — это ничего не значит. Десяток лучников пусть продолжают стрелять. Самые лучшие и меткие. Нужно постоянно двигаться, потому что в вас тут же полетит огонь. Остальные — вниз, с оружием, и дальше, наверное, сами сообразите, кого резать, а кого нет. Все ваше оружие — на крови вампиров. Каждая нанесенная им рана — очень опасна. И все же старайтесь рубить головы, это вернее.

Аммит проглотил слова, которые хотел произнести последними: «Хотя вряд ли вас подпустят так близко, чтобы отрубить голову. Скорее всего, вы сгорите, не добравшись даже до дна ущелья».

Вместо этого он, кивком поставив точку, отвел в сторону Милашку. Предрассветный сумрак только-только начинал рассеиваться. Где-то трижды прокричала птица.

— С огнем, значит, умеешь, — скорее утвердительно произнес Аммит. Милашка на всякий случай кивнула. — Ну так они умеют гораздо лучше. И с огнем, и с оружием. Ни силой, ни искусством ты их не одолеешь. Преимуществ у тебя никаких нет…

— Это ты меня так подбадриваешь? — резко перебила Милашка.

— Сейчас, уже почти. Ну вот, пора — слушай: от тебя тоже будет кой-какая польза.

— Прям с души отлегло, — вздохнула женщина.

— Паясничать потом будешь. Если захочется.

— Мне если захочется — взвоешь.

Аммит наградил ее долгим тяжелым взглядом, но Милашка смотрела насмешливо и виниться не спешила.

— Так вот, — вздохнул Аммит. — Драться буду я. Буду нападать и убивать. А ты — держаться сзади и прикрывать мне спину. Если какая-то нужда заставит их выстроиться шеренгой и атаковать по очереди, я управлюсь и один, но эти бесчестные твари наверняка попытаются окружить, и тут-то ты мне и пригодишься. Огонь летит довольно медленно, и уж твоей-то реакции точно хватит, чтобы бросить в ответ собственный. Попросту сбивай их снаряды — вот все, чего я прошу. Возьми меч, у некоторых их по два висит. Мечом тоже получится отразить огонь. Поняла?

— Разберусь, — кивнула Милашка. — Это все?

— Нет. Самое сложное впереди. Когда люди пойдут в атаку, они начнут умирать. И тебе захочется оставить меня, защитить их. Не вздумай этого делать. Потому что как только погибну я — погибнет все. И ты, и они, и Ратканон. Я — самое ценное, что у тебя есть. И меня тебе нужно защищать в первую очередь.

Аммит внимательно смотрел, как то бледнеет, то заливается краской лицо женщины. Она пыталась представить битву, и картина ей точно не нравилась.

— Значит, все они — только для отвлечения вампиров, так?

— У них будет возможность сказать вампирам все, что захочется. Есть другие идеи?

Как бы ей ни хотелось ответить иначе, она покачала головой. Аммит немного смягчился:

— Я ведь был против, помнишь. Но это — ваш выбор. Вы зачем-то хотите погибать.

— Чтобы после того как все закончится, знать: имеем право! — грозно сверкнула глазами Милашка. — Спасибо.

— За что?

— За то, что говоришь «вы». Мне это пока еще очень важно.

— Тебе это всегда будет важно. А теперь пригнись.

— А?

Аммит рывком утащил женщину за камень, и тут же мимо одна за другой пронеслись две стаи летучих мышей.

— Разведчики.

— Поняла. Не заметили?

— Не думаю. К реке летят. Все как я говорил. Только вот…

Только вот что-то пошло не так. Даже Милашка это поняла, когда сначала будто ушатом ледяной воды плеснули с той стороны, куда улетели мыши, а потом оттуда выбежал этот молодец, которого даже разглядеть толком не получилось.

Он скрылся за поворотом, откуда уже слышался мерный цокот копыт. А слева, будто раздуваемое в гигантской кузне пламя, что-то заревело. Милашка услышала хруст и, повернув голову, заметила, как пальцы Аммита вонзились в каменный зубец, из-под них посыпался песок.

— Не двигаемся, — одними губами произнес внезапно побледневший старик. — Не вздумай дышать. И упаси тебя Река остановить сердце.

Изумленная такими указаниями, Милашка предпочла прижаться к Аммиту плотнее, чтобы их обоих надежно укрывал каменный клык.

Слева вновь заревело, и как будто вопреки всем законам и правилам начало темнеть. Солнце вставало там же, золотило скалы теплыми лучами, но по ущелью почему-то ползла тьма. Пальцы Милашки вцепились в плечо Аммита.

— Что это? — пискнула она, сама не узнав своего голоса.

С другой стороны произошло движение. Появились первые всадники. Они тут же замерли, оглядываясь. Вот вперед выехал, очевидно, главный. Милашка предположила это по величественной осанке и кожаным перчаткам. Да и длинные седые волосы очень уж благородно серебрились.

Вампир посмотрел вперед, на сгущающуюся в ущелье тьму, и, что-то сказав, направил коня в сторону.

Дикое ржание, донесшееся из-за поворота, заставило сердце болезненно сжаться. Милашка хорошо знала, как кричит перепуганная лошадь, застигнутая ночью волками. Знала и этот отвратительный звук — когда хлыст рассекает шкуру, свистит и падает, снова и снова, заставляя животное выбирать между болью и страхом.

Вот они показались. Шесть коней со струящейся по бокам кровью. Будь оно проклято, это вампирское зрение! Даже отсюда Милашка видела их безумные глаза. Впереди — смерть, сзади — чудовищная боль от хлыста, усеянного стальными шипами, и стальная же воля вампира, ослушаться которого не могут даже люди.

— Пошли! Пошли! Пошли! — донесся крик погонщика. Хлыст в его руках почти не различался глазом, только кровавые брызги фонтанами разлетались в стороны.

— Суки трусливые…

Милашка вздрогнула. Больших трудов стоило узнать в этом сдавленном рыке голос Аммита. Зато она сразу поняла, чего добиваются вампиры. Они выставляли перед собой защиту. Та сила, что двигалась, наполняя ущелье тьмой, явно не собиралась различать правых и виноватых.

В следующий миг в глазах у женщины потемнело от злости и отчаяния: в грудь погонщика вонзилась стрела. Невесть откуда прилетевшая, она сохранила достаточно силы, чтобы швырнуть его спиной на фургон. Что ж, можно понять стрелка: как вытерпеть такое зверство?

Стоило кнуту на миг остановиться, как одни лошади кинулись влево, другие — вправо. Что-то затрещало, снова раздался этот страшный животный крик. Лошади падали, не в силах избавиться от пут, не могли сообразить повернуть в одну сторону, и лишь бестолково метались.

Что-то крикнул командир, и спешившиеся всадники взмахами мечей оборвали жизни животных. Сам командир тоже спрыгнул с коня, который дрожал мелкой дрожью.

— Спешиться! — прогремел приказ. — К оружию.

Освобожденные кони стремглав понеслись в обратном направлении. К седовласому командиру подбежали невидимые до сих пор воины. Два десятка насчитала Милашка, чтобы хоть чем-то отвлечь разум от ужаса, приближающегося с другой стороны. Среди них она узнала и того, беглеца. Он что-то лихорадочно рассказывал, тыча пальцем вперед, но вот к нему приблизился командир, и острие меча коснулось шеи.