В Бирюк - Столократия

Испуг, тревога. Сквозь которые постепенно проступает радость. Вспоминает своё прошлогоднее унижение. Теперь и гяуры получили такое же. И даже больше.

"И испили они горечь несчастья и отраву поражения".

Надо рассказать об этом людям эмира. Плешивый Иван не продался русскому князю, как кричали дураки в прошлогоднем караване. Эмир явил мудрость, когда не стал раздувать вражду. А плешивый Иван - хитёр. Он показал, что его закон - для всех. Он наложил тяготы на правоверных. Но такие же он наложил и на неверных!

Ха! Ярмо для нечестивых - оказалось тяжелее. Потому что те - глупее. И они - умерли... Аллах отнял у них разумение, Иван - жизни и имущество. Справедливость - соблюдена, мир - не нарушен!

Потом взгляд его обежал окружающий пейзаж, и он недоверчиво спросил:

-- Эти товары для оплаты... ты привёз на своей странной лодочке?

-- Ну что ты! Достопочтеннейший Муса! На этой лодочке я привёз себя! Ибо я очень спешил для встречи с тобой. А товары... Выше на реке есть мои корабли. Если мы договоримся - сюда придут корабли с товарами. Если нет - с воинами. Ты же понимаешь, что я не могу позволить кому бы то ни было ронять честь и марать достоинство самого...

***

К товарно-денежным отношениям мои умопостроения отношения не имеют. Мне, пока, не интересны объёмы, номенклатура, спецификации, себестоимость, издержки, норма прибыли, ставки налогов... Кстати, налогов вообще не будет. Мне взимание налогов запрещено "Уставом об основании" и князь-эмирским соглашением.

Запрет касался Стрелки, устья Оки, а не этого места, устья Ветлуги. Но пока я могу не возбуждать "обманутых ожиданий"...

"Не умножай сущностей" - напомню: речь о чертях.

Сейчас я работаю с психологией. Конкретного человека. Почему и тет-а-тет. Человека, который имеет собственные, отличные от основной массы торговцев, интересы и приоритеты. Он - несёт ответственность. За прохождение каравана, за безопасность, за удобные стоянки, за мир с туземцами. Если в действиях караванщиков будет найдена гос.измена - он первый кандидат на плаху.

Отдельная "мутная" тема - пункт прошлогоднего договора, навязанный Боголюбским. "Иноверцам пребывать в чужих землях не более 40 дней". Точнее: понимание этого пункта князем. Смысл понятен: Боголюбский постоянно уговаривает мусульманских и иудейских купцов принять христианство. Кто упорствует - отправляет к Манохе. Для ускоренного восприятия "млека благодати".

Стороны попытались как-то упорядочить этот... прозелитизм. Моральная максима стала частью договора, частью закона. Ну и как она будет применяться?

Мои земли - не христианские и не мусульманские. Но речь вообще не обо мне.

Эмир... просто игнорирует этот пункт. Три сотни освобождённых убогих - отмазка, а не исполнение.

Как будет применять соглашение Андрей?

Элементарно: "чужие земли" от Гороховца вверх по Клязьме? Пришли в Гороховец - пошёл отсчёт сорока дней? Или - после прихода в конечную точку, во Владимир? Отторговали 40 дней во Владимире, перебрались в Суздаль - новый отсчёт? Или - выскочили в Клязьму, добежали до устья, до земель язычников, отдохнули и обратно? Или - в Рязань. Там - отсчёт заново?

Я-то вспоминаю игры с транспортными средствами моего времени: въехал в страну, покатался полгода без налогов, выехал. Через три дня снова въехал. У местных соображалки хоть и иные, но не хуже - вариантов нарожают множество.

Ладно, пришёл 41 день. Что дальше? Экстрадиция за счёт государства? Депортация на родину с имуществом?

Мда... ну уж так уж они губу не раскатывают...

Что делать, если часть купцов христову веру приняла, а часть нет? Караван - единое целое. Высылая одних - высылаешь всех.

Устоявшейся правоприменительной практики нет, высокий уровень неопределённости. Будут обиженные, будут разные трактовки событий, будут доносы эмиру. И как блистательнейший разложит вины и казни...

Эмир, после прошлогодней "великой победы над бесчисленными полчищами гяуров, трусливо бежавших при приближении великого", случившейся без участия конницы аристократов, несколько... укорачивает "эмирят". Некоторых - на одну голову. По нынешним временам, за "оскорбление чести и достоинства в международных масштабах"... вполне можно получить больно.

Купцы... - всегда недовольны. Караван идёт быстро - плохо. Они устали. Караван идёт медленно - плохо. Гребцам платят по дням - дорого.

Чуть недовольства больше, чуть меньше... А вот разгром каравана... или его возврат без торга с последующим массовым банкротством... Торг - будет. Больше-меньше прибыли - искусство торговца. Не его, караван-баши.

***

-- Теперь, Муса, тебе предстоит убедить своих спутников. В том, что мир - угоден аллаху. А вот... У тебя найдутся люди, которые читают по-русски? Вот перечень товаров, которые я могу предложить. Пусть твои купцы посмотрят и укажут. Сколько они хотят и по какой цене.

Будет общий крик. По теме - "вообще". В этой ситуации полезно дать людям в руки что-то конкретное. Чтобы конкретный купчик увидел конкретный товар. И попытался зарезервировать его для себя конкретно. Не в записи - у себя в голове. "Вот было бы хорошо взять вот это... и вот это... и этого... если деньги останутся...".

Торговля, конечно, "групповуха". Но сопровождается проявлением индивидуальных способностей в широком спектре подробностей разнообразных видов деятельности.

Муса крутил лист бумаги, пытался как-то осмыслить, продумать ситуацию и, уже поднявшись, вдруг спросил, глядя мне прямо в глаза, чего старательно избегал во время беседы:

-- Ты... ты ведь не пропустишь караван? Не из-за невольников - вообще. И этот, и следующие. Ты не пропустишь низовых купцов на Русь?

-- Прямой вопрос требует прямого ответа. Я скажу тебе одну вещь... Только тебе, Муса. Этот секрет - только твой. Ты - мудрый и опытный человек. Сколько пользы ты сможешь из него извлечь...

"кого хочу я осчастливить,

тому уже спасенья нет".

Нет никакой гарантии, что он не перескажет кому-нибудь. Например - людям эмира. Но попытаться втянуть его в мои дела... на моей стороне... Надежда - только на его ум. С умным человеком можно разговаривать, с дураком...

"Честность - лучший рэкет". Поработаем в этом амплуа.

-- Я не могу не пропустить булгарских купцов. Есть договор между князем, эмиром и мной. Ты знаешь - я никогда не лгу. Я не могу изменить своему слову. Если купцы хотят - они могут идти. Я могу лишь маленькую мелочь. Попробовать сделать так, чтобы купцы перестали этого хотеть.

Муса вскинулся. Снова изумлённо уставился на меня. Такая идея не приходила в голову? - Это ж так просто!

Все нормальные правители ограничивают купцов - запрещают, "обдирают", заставляют, "ставят в рамки". Я не ограничиваю свободу - я её увеличиваю. Можешь - "хотеть идти", можешь - "хотеть не иди".