Егор Чекрыгин - Хроники Дебила. Свиток 5 (вычитка)

…Но даже учитывая, что вряд ли аиотееки уходили далеко от береговой полосы, все равно контролируемое ими пространство было немаленьким.

— О чем задумался, Дебил? — прервал мои размышления Лга’нхи.

— Да вот думаю, что ежели на тот край моря по тем островам перебираться, это выходит только на половину пути два года потребуется!

— Так ведь ты говорил про лодки, которые напрямик море переплыть смогут? — с некоторым подозрением, уж не пытаюсь ли я отмазаться от Подвига, ссылаясь на дальние расстояния, ответил Лга’нхи, вызвав тем самым мои тяжкие вздохи и зубовный скрежет Кор’тека — единственного из нас троих настоящего моряка, осознающего, какую немыслимою задачу мы себе ставим.

Ну да, я этот скрип встретил не без некоторого мысленного злорадства. Как для него невообразимой дурью было пытаться переплыть море, так для меня — отправить на разведку разом все руководство нашей экспедиции.

Но кто станет слушать какого-то там Великого Шамана, когда после стольких недель беспросветно скучного путешествия, когда мы ползли сюда, избегая больших поселков и иногда заходя в малые деревеньки, впереди наконец повеяло очередными приключениями!

Вот потому-то мы сейчас все трое на позаимствованной в одном из небольших рыбацких хуторков лодочке и смотрим на устье Великой Реки.

…И нехреновая, скажем прямо, это река, судя по ее устью. Широкая, полноводная и… грязноватая. В смысле, илистая.

Ил этот мы начали замечать еще позавчера, когда шли вроде как по морю, уж больно контрастировал он с обычной синей или с оттенками зеленых водорослей морской водой. И именно по нему Кор’тек предсказал скорое достижение цели, хотя никакой реки видно еще не было.

В общем, всем табором идти к устью реки без предварительной разведки мы не стали. А вместо этого устроили долгую и нудную ругань на тему «кому идти в разведку». И так оказалось, что нужно всем. Потому как главный наш прокладыватель путей и маршрутов Кор’тек должен собственными глазами взглянуть на предстоящий театр… тьфу-тьфу-тьфу, надеюсь, относительно мирных действий. Лга’нхи должен был глянуть первым как Вождь, а я… А я пошел на принцип, потому что сначала бесконечное сидение в тесной лодке, после, по мере выздоровления руки, разбавленное бесконечной греблей, достало уже до печенок. А тут хоть какое-то разнообразие.

Так вот и оказались мы здесь, на этом вот крохотном островке, одном из множества таких же в дельте, что создала Река.

Это, кстати, нам было на руку — есть шанс незаметно проскользнуть дальше на реку, минуя оба города, что раскинулись на каждой из сторон реки. Причем Кор’тек уверял нас, что это именно два города, образованных чуть ли не прямо враждебными друг другу племенами облюбовавших пригожее местечко.

И еще бы не облюбовать! Множество пресной воды, дающей влагу обильной растительности. Ил, разносящийся во время половодья по полям и гарантирующий хорошие урожаи. Ну и с точки зрения геополитики — место хлебное.

Вот и уселись тут два племени, веками конкурирующих друг с другом и не упускающих возможности подгадить соседу.

А потом пришли аиотееки и, как нам доложили опрошенные окрестные рыбаки, выступили миротворцами, разогнав всех «ястребов войны» своими длинными копьями.

По их же рассказам, драка тут была более чем основательная, и якобы городок, расположенный на правом, более высоком и удобном для жизни берегу реки, был сожжен «миротворцами» до основания. И на его пепелище аиотееки вроде как решили поставить свою новую столицу.

Ну да к счастью, нам на правый берег соваться не надо. До штурма столиц мы еще не дозрели. Нам бы шмыгнуть серой мышкой за ближайший угол и попробовать подняться вверх по реке хотя бы на сотню-другую километров.

Так что задача нашей троицы на текущий момент — найти путь в многочисленных протоках между островками и отмелями левого, низкого и изрядно заболоченного берега реки.

А еще лучше — договориться с кем-нибудь из местных, что поколениями елозят по этой помеси болота и реки и знают тут каждую кочку.

…И кстати, понятно, почему Лга’нхи еще минут десять назад изобразил такое напряженное лицо, — это в нашу сторону двигаются люди. А я-то думал, что это ему по нужде приспичило. Тем более, что запашок от этой болотной реки идет тот еще!

Потом к делу притупил Кор’тек, суть его маневров я понял не сразу, но так или иначе, а он умудрился столкнуть нас с неизвестной лодкой именно что нос к носу.

Лодка-то, кстати, была деревянной. Но не такой как у нас, а обычные два выдолбленных ствола, соединенные вместе. Конструкция надежная, практичная и вполне рабочая, способная пережить века [7] Автор самолично плавал на таких еще лет пятнадцать-двадцать назад в Тверской области. Там подобное плавсредство именуют «колодами». . И двигалось оно не посредством весел, а методом упирания шестом в илистое дно и проталкивания всей конструкции вперед.

А осуществляла это «упирание» и «двигание» парочка туземцев весьма подозрительного вида.

Потому как ни в жисть я не поверю, что делая что-то хорошее и одобряемое законом и обществом, можно иметь такой вороватый вид, бегающие глазки и дикий испуг в глазах при виде внезапно выскочившей наперерез неизвестной лодки и сидящих в ней вооруженных до зубов людей… Это и предопределило мое дальнейшее поведение.

— Браконьерите, сволочи? — грозно сдвинув брови, вопросил я у туземцев, не спускавших глаз с копья Лга’нхи, наконечник какового тот, видимо заранее предугадав их интерес к холодному оружию, любезно подсунул под самые носы бедолаг.

— Ась? Чевось? — примерно так ответили мне допрашиваемые, а потом, перейдя на ломанный аиотеекский, сообщили, что занимаются рыбной ловлей и не более того.

— Контрабандите тогда, поганцы?

— Чего? Моя плоха говорить на языке большой черноволосый господина. Моя рыба из воды доставать… — говоря громко и раздельно, видимо путая незнание местного языка с глухотой, пояснил мне мужик в лодке, тот, что был постарше. А тот, что был помладше, видать сын или племянник, даже изобразил некую пантомиму на рыболовную тему.

— А и впрямь, Дебил, — поддержал туземцев Лга’нхи. — Говори уже понятными словами, а то даже мы с Кор’теком пока тоже ни слова не поняли.

— Чего в лодке-то везете? — рявкнул я на прибрежницком диалекте.

— Ничего! — глядя на меня честнейшими глазами, заверил туземец постарше, однако один только вид его внезапно вспотевшего лба вполне мог послужить иллюстрацией к понятию «чистосердечное признание».

— Лга’нхи, откинь ту тряпку, что у них на дне лежит, — попросил я друга и тот с хирургической точностью выполнил эту просьбу наконечником своего более чем трехметрового копья.