Егор Чекрыгин - Хроники Дебила. Свиток 5 (вычитка)

— Кор’тек ,это то, чего я думаю?

— Не знаю, чего ты там себе думаешь, — недовольно пробурчал в ответ Кор’тек, — а это обычный гок’овый канат. Хороший, длинный… Да тут их шесть мотков… Непонятно, нафига им столько в одной лодке надо?

— На что менять везли? — осведомился я у ставших внезапно бледно-зелеными туземцев. — И кому?

— А и-и-и… Не менять вовсе, — с отчаянной храбростью залопотал туземец. — Свояк у меня тама чуток подальше живет. Попросил канат одолжить… А я чего? Я пожалуйста. Потому как родня, как же не одолжить, когда он просит. Ему потому как надо, а у меня есть, ну вот я и того, значит, потому как родне помогать надо, вот я, значит, канатик-то и того, потому как…

— Аиотееки все канатное дело и торговлю ими под себя загребли, — пояснил я своим соратникам, смотрящим на все это шоу с диким недоумением. — А этот вот решил в обход аиотееков запрещенными товарами меняться. Так?

Молчание и повинно опущенная голова пойманного с поличным контрабандистом были лучшим подтверждением моих слов.

— А зачем это аиотеекам? — спросил меня брательник, продемонстрировав всю свою невинность в вопросах торговли.

— Это чевой-то? — вот так вот можно, что ли, запретить чем-то торговать? — сверкнул внезапный интерес в глазах куда более искушенного Кор’тека.

— Ну смотрите, мужики. Ежели чего, обращайтесь. Мы вас аккурат на этом месте будем каждый день ждать.

Очень теплые и приятные слова. Однако глаза Егтея, их произнесшего, светились такой подловатой жадностью, что мне как-то сразу стало неуютно.

Гнилая он вообще был натура, этот Егтей — тот самый туземец «постарше», которого мы назначили своим проводником.

…Вот хоть убейте, а не верю я в некую изначально заложенную порочность людской натуры. Отказываюсь думать, что некий младенец уже рождается зараженным гнилью человеческой подлости или с червячком предательства в душе.

Мне всегда казалось, что эта гниль и червивость есть следствие неправильного воспитания ребенка, случившихся с ним в детстве психологических травм. Ну или вывихов человеческой цивилизации, порождающей уродливых мутантов под стать собственной искусственности и оторванности от живой природы.

И тот факт, что среди моих первобытных товарищей, откровенных моральных уродов было крайне мало, лишь подтверждал это мнение.

Нет вот только не надо думать, что все они были сплошь ангелы и титаны духа. Нет. Встречались среди них и жестокие садисты, и готовые идти по головам властолюбцы, и пронырливые мошенники. А уж дураков-то хватало с избытком, как, думаю, и во все времена.

Но вот откровенных трусов, подлецов и предателей я почти не встречал. Раньше я думал, что все эти качества есть некое следствие постоянного давления Власти или Денег, заставляющих человека юлить и подличать, не позволяя открыто высказывать свою волю или отстаивать интересы с оружием в руках.

Но вот этот Егтей… Ведь наверняка большую часть жизни прожил свободным (насколько это возможно в этом веке) и достаточно обеспеченным человеком. А гнида редкостная.

Хрен я поверю, что пять или пусть даже десять лет под властью аиотееков могут сделать из человека такую гниду, однако, видимо, сделали. Потому что не знаю, как в этих краях, а у нас в Степи такой бы точно не выжил. Прибили бы его еще в подростковом возрасте… Может, детский максимализм и подростковая жестокость и есть своеобразный фильтр? Механизм по избавлению рода-племени от крайне неприятных особ вроде этого Егтея? Но в наши гуманные и цивилизованные времена этот фильтр уже не работает, вот и заполонили землю разные засранцы и гады? …Что, однако, дало шансы выжить и гениям, двигающим этот мир вперед, да и просто безобидным чудакам, способным сделать нашу жизнь ярче, затейливей и разнообразней.

Но вот и тут такой засранец, как Егтей, выжил, потому что… Хрен его знает почему. Может, сбой программы, а может, быт местных «болотников» сильно отличается от степного…

…Я как-то с самого начала не проникся к этому типу. Уж больно знакомыми показались мне выражение этих ушлых глазок, вечно приглядывающихся, где бы урвать кусочек, и поведение — трусоватое и в то же время наглое. Насмотрелся я на таких в свое время во дворах и на улицах родного города.

Так что особо открываться я ему не стал, продолжая вести себя как можно непонятнее — аиотеек я или нет, сотрудничаю с ними или воюю… Короче, как писал классик, «Та ли я особа, которую надо схватить и отволочь в участок, или сам имею право схватить». (Цитату надо уточнить)

Доспехи-то и оружие у нас аиотеекские, я еще и башкой черен, а мои спутники… В общем, весьма непонятные особы, которые переговариваются со мной на языке, в котором встречается много аиотеекских слов, слов местных диалектов и вообще уж каких-то неизвестных. Есть от чего возникнуть непоняткам.

Зато, как всегда, понятен самый простой принцип: мы сильные — ты слабый. Мы говорим — ты делаешь. Ты делаешь плохо—мы тебя убиваем.

Такие взаимоотношения Егтей понимал и поначалу пытался вести себя как можно более лояльно и правильно — в его представлении. И потому первым делом представил моему вниманию подробную кляузу на всех своих соседей и знакомых — кто чем контрабандствует, кто как нарушает и какие позволяет себе нелояльные поступки и высказывания в адрес любимых и достойнейших господ аиотееков. Преподнося это с позиции «Не я один… Я как вс…».

Тут мне пришлось взглядом усмирять Лга’нхи и Кор’тека, настолько шокированных подобным поведением, что не иначе как только чудом можно объяснить тот факт, что они не прикончили этого гаденыша на месте. Мы ведь много всякого встречали на своем пути, многие пытались нас убить, не меньше народа — обмануть или обжулить. Но вот так вот, доносить на своих, подставляя родню под удар врага — о подобном они и помыслить не могли. В этом было что-то особенно болезненное и извращенное, вызывающее у этих честных ребят чувство брезгливости и омерзения.

К счастью, именно такие чувства обычно демонстрировали по отношению к покоренным народам аиотееки, так что, думаю, наше поведение лишь убедило Егтея и подстегнуло его жажду демонстрировать нам свою благонадежность, закладывая своих соседей.

И особенно в рассказах стукача доставалось некоему Арпеку. Не только крайне негативно настроенному к существующей Власти, но и чуть ли не замышляющего против нее всяческие каверзы.

Надо ли говорить, как сильно заинтересовала меня личность этого Арпека? Увы, из более подробных расспросов кляузника выявилось, что никакой Арпек не пламенный вождь, втайне подготавливающий восстание против поработителей, на что я очень надеялся, а не более чем конкурент Егтея, от которого тот мечтает избавиться — естественно, чужими руками.