Сергей Волчок - В бой идут...

- Да пошел ты! Не, ну правда, ну что вы как дети? Вы меня что - в плену у фашистов бросаете? Ну найдут меня, ну выключат - что я, помру без этой игрушки? Семьдесят три года жил и ничего, не похудел даже. Ну глупо же просто. Будете мне по вечерам сказки рассказывать о своем житье-бытье.

- Закрой рот! Русские своих не бросают!

- Сам заткнись, брат-два доморощенный. Свет, ну хоть ты им объясни - даже если вы втроем выйдете до срока, все равно мы его этим умоем!

- Мить, прекрати. - отозвалась Светлана. - Сто раз уже говорили. Ему именно это и надо - чтобы мы тебя бросили. Рациональное, мать его, поведение.

- «Бросили...» - проворчал я, внутренне признавая ее правоту - Вы меня еще и не поднимали.

- Дайте я его пну? - мрачно потребовала гражданка Динкилякер.

- А это идея! - заорал Митрич. - Не, не пинай! Давай его поднимем! Не, правда, давайте его вдвоем потащим, пока он восстанавливается. Минут пять пронесем, а больше и не надо. Блин, ну что вы тупите, на НВП [54] НВП - один из предметов в средней школе в советские времена, «начальная военная подготовка». что ли переноску раненых не изучали? Семеновна, иди сюда! Санитаркой будешь. Руки крест-накрест!

- Отработала я свое санитаркой - ворчала Семеновна, но послушно следовала командам.

Вскоре я, как падишах, восседал на скрещенных руках, а с боков ко мне нежно прильнули отдувающиеся немка с военным. Хоть сейчас на плакат с пропагандой бисексуализма, тьфу!

- Ну что, восстанавливается? - интересовался пыхтящий Митрич.

- Все, опускай, я зеленый уже.

И мы скорым шагом двинулись дальше.

- Сергеевна, как мы там по таймеру? Сильно выбиваемся? - поинтересовался неугомонный Митрич. Угодив на импровизированный марш-бросок, он почувствовал себя в родной стихии и всех доставал.

- А уже все, ребята - криво и жалобно улыбнулась Света. - Уже приехали. Я подсчитала - не успеваем. Даже если Митю сейчас бросим, нас все равно в полукилометре от границы примут.

И тут я в первый раз увидел плачущую Снежную Королеву.

- Это все я... - всхлипывала она. - Из-за меня это все. Прав он, во всем прав - всю жизнь я людей подставляю! Самых лучших, тех, кто мне поверил! И все из-за гонора своего проклятого. Я как чума заразная, как болезнь! Ну вот зачем я на обострение пошла, ради чего? Похвастаться «дыркой» вскрытой сучке захотелось, вообразила из себя...

И она тихонько завыла, но тут же осеклась, перестала всхлипывать и часто заморгала, загоняя слезы обратно.

- Это все омоложение это проклятое - тихо сказала она. - Купилась, вообразила себе невесть что, крылья расправила. А вот и кончилось все. Быстро.

Мы молчали, не зная, что делать. Лишь Семеновна приобняла подругу и гладила ее по голове, как маленькую девочку.

- А ну разговорчики в строю! - заорал вдруг Митрич. - Чо стоим, воины?! Вперед, шагом марш, команды «разойдись» не было! Вперед, вперед, вон Митя уже зеленый!

- Зачем? - по-прежнему тихо спросила Света.

- Инструктаж будет на ходу!

Пожав плечами, я двинулся вперед, за мной - все остальные.

Митрич, помолчав минутку, наконец заговорил:

- Я, конечно, так красиво, как Светка, излагать не могу, но вот что я вам скажу: если меня чему армия и научила, так это тому, что сдаваться нельзя. Вообще. Никогда. Если ты сел и крылья сложил - ты двухсотый. Без вариантов. А будешь барахтаться - может, и вывезет кривая.

- Ну какой смысл идти, Сережа? - упиралась плакса. - Ну примут нас не здесь, а в километре от границы - в чем разница?

- Кстати, - влезла в разговор Семеновна - а почему за нами не следит? Я думала, с нами пару стражников отправят, чтобы повязать, как время выйдет.

- А смысл, Нина? - устало ответила Сергеевна. - Выход из локации через ущелье, там пост, его не обойдешь. Они нас, опоздавших, и возьмут под белы рученьки.

- В чем смысл, говоришь? - вернулся к теме тугодум Митрич. - Ну смотри: жизнь есть жизнь, конечно, и с чудесами в ней не густо, сами знаете, не дети. Но если полная жопа накрыла и шансов нет - можно сдаться, а можно дергаться. Вот если сдаться - то накроет сто процентов, без вариантов. А если дергаться, то хоть какой-нибудь один сраный процент, да появляется. И иногда он срабатывает, это все армейские знают. Раз в год и палка стреляет. Поэтому ты права, а не он. По жизни права - всегда до конца идти надо, я это еще лейтехой зеленым понял, когда меня на стройбат к судимым кинули. Я поэтому с тобой и иду, а не за твои красивые глазки. Зареванные.

- В кои-то веки наш Сапог что-то умное сказал - встряла немка. - Все правда, Светка. Почему врачи на операции пациентов не бросают никогда, даже если все уже давно ясно? Именно поэтому - всяко может случиться. Чего только в жизни не бывает. Поверь, я в своей больничке таких чудес насмотрелась...

Сергеевна наконец улыбнулась:

- Ага, прискачет Красная армия, и спасет мальчиша-кибальчиша. Вы как дети прямо, такие большие, а в сказки верите. Ладно, пошли, что стоять, раз уж решили дергаться.

Мы шли, минуты текли, но ничего не происходило. Начал накрапывать мелкий дождик, и на душе становилось все тоскливее. Минутное воодушевление прошло и досада на то, как ловко и унизительно быстро отыгрался банкир, вновь разъедала душу. Мы месили грязь в тягостном молчании, даже Митрич замолк, нахохлился и скрючился - почти как в жизни.

- Стойте! - велел я, и уселся прямо в лужу. - Передохнем, я сейчас красный буду.

Отдыхали тоже в молчании. Вдруг Митрич вскинул голову и гаркнул:

- Скачет!

- Красная армия? - ехидно поинтересовалась Семеновна.

- Да нет, лошадь скачет! Не слышите что ли?

Мы замерли, вскоре я действительно услышал далекий стук копыт.

- Ну и что? - поинтересовался я - За нами, небось, и скачут. Стражу послали нарушителей задержать, на случай, если мы до границы не пойдем.

- Там не только лошадь - возразил Митрич. - Ладно, что гадать, сейчас увидим.

Через пару минут из-за поворота выскочил здоровенный ошалелый конь, впряженный в телегу. На телеге, балансируя на согнутых ногах, стоял Рукожоп и нещадно хлестал лошадь вожжами. Эпическая картина «Махновец», ему только пулемета сзади не хватало. Поравнявшись с нами, он дернул вожжи, едва не порвав коню губы, и, лыбясь как начищенный пятак, поинтересовался:

- Подвезти?

На сей раз зарыдали обе бабки.

Когда мы уже тряслись в безрессорной телеге, как в миксере, Митрич подполз ближе к вознице и проорал:

- Ты где скотину взял? Для тебя ж магазин как для нас - на лопате!

- А я у лесорубов купил! - орал в ответ залетчик. - Сивка их личный, они с ним что хотят, то и делают, а про директора я им ничего не сказал. К тому же я все равно собирался себе маунта брать, пеший рыцарь - это как комп без сети.

- Ага, а рыцарь на телеге - самое то! Ну и зачем ты в этот блудняк вписался? - продолжал допытываться Митрич. - Он ведь тебе этого не забудет.