Александр Казимиров - Забулдыжная жизнь

Зине казалось иначе. Она и так и так пробовала очаровать шефа: скармливала ему домашнюю выпечку собственного приготовления, сдувала пылинки и ухаживала как за беспомощным.

— Андрей Григорьевич, я вчера вычитала очень умную вещь. Вот, послушайте. — Зина раскрыла книжку по домоводству. — «…Вы должны помнить, что к приходу мужа со службы нужно готовиться ежедневно. Подготовьте детей: умойте их, причешите и переоденьте в чистую, нарядную одежду. Они должны построиться и приветствовать отца, когда он войдет в двери. Для такого случая наденьте чистый передник и постарайтесь себя украсить — например, повяжите в волосы бант. В разговоры с мужем не вступайте, помните, как сильно он устал, и на что ему приходится идти каждодневно на службе ради вас. Молча накормите его, и лишь после того, как он прочитает газету, вы можете попытаться с ним заговорить». Я полностью согласна с автором, а вы?

Выяснить, согласен ли Мельников с автором, не удалось. Дверь распахнулась и в кабинет ввалилась безразмерная фигура.

— Детка, — обратился к секретарше бугай. — Иди, погуляй!

Зина грудью заслонила шефа, но в кабинет втиснулся еще один амбал, схватил ее за руку и поволок к выходу.

Мельников потянулся к телефону. Вороненый ствол нагана уткнулся в его блестящий от испарины лоб.

— Еще движение — и твой череп расколется, как арбуз!

Былая дерзость Мельникова растаяла, волчьи глаза по-щенячьи испуганно смотрели в пол. Он хотел их поднять, но не смог.

— Что вам нужно? — запинаясь, спросил Мельников.

— Ты как недоразвитый! Или забыл, чем занимался в былые времена? Подросла смена, она тоже хочет жрать. Будешь отчислять часть прибыли, а нет — так знакомый батюшка с радостью отпоет тебя. На самом деле, он материалист, как и ты. Совершенно не верит в загробную жизнь и добросовестно вносит свою долю в казну «общака». — Бритоголовый похлопал владельца ритуального бизнеса по плечу. — Не вздумай финтить!

Мельников согласно кивнул, дождался ухода визитеров и позвонил начальнику ГОВД Варфоломееву.

— Николай Иванович, необходимо встретиться. Вечером?

Требовалась разрядка. Хлебать водку в такую жару не хотелось. Мельников достал из сейфа целлофановый пакетик, на стол плюхнулась коробка «Герцеговины Флор».

Что может быть великолепнее океана, который на горизонте сливается с небом? Бездна соприкасается с бездной! Два величия, спокойно взирают друг на друга и вызывают у людей восхищение и трепет. Какие звуки загадочнее шепота волн, атакующих берег? Они стирают следы, оставленные на мокром песке; в их шуме слышатся мольбы затерявшихся в море рыбаков, и песни дельфинов, вылетающих из глубины, в надежде коснуться плавниками неба. Солнце, не способное разобраться, что для него дороже, любуется океаном. Краснея от стыда и сгорая от страсти, оно меняет небесный трон на объятия соленых вод. Удивленный его безумием мир погружается в колдовство ночи. Звезды с любопытством взирают на себя в зеркало воды, осознают свою ничтожность и бросаются вниз. Они хоронят себя на дне, распластав щупальца. Всматриваясь с берега вдаль, хорошо понимаешь, как ты мал и физически беспомощен в сравнении с необузданной силой природы.

Постепенно шум волн стих. Мельников открыл глаза. Интерьер кабинета существенно уступал грезам, в которых он только что находился. Хотелось продолжения сказки. Мельников забил папиросную гильзу травой, закурил и уставился в стену. В сознании забрезжила деревенька, где он с пацанами бегал на озеро удить рыбу. Касаясь воды растрепанной гривой, молились ивы. Игрища мальков покрывали амальгаму озера рябью. Мельников заворожено смотрел на поплавок: вдруг какая рыбешка клюнет на мякину. «Запах навоза и парного молока, грунтовая дорога и самокат на подшипниках. Куда все делось? Дальнобойщики, грабежи, ритуальное агентство, секретарша с длинными, как циркуль, ногами. Зачем все это? Вернуться бы в детство!», — Мельников с закрытыми глазами бродил по дороге воспоминаний. Зина разрушила сладкие видения.

— Андрей Григорьевич, уже пять часов, вы меня не подвезете?

— Вызови такси. Я задержусь — работы много! — буркнул он, вспомнив, что надо встретиться с Варфоломеевым.

Могильные холмики сравнялись с землей, заросли полынью и чертополохом. Лишь покосившиеся кресты да безликие надгробья напоминали о том, что здесь когда-то хоронили. На одном из них дремала ворона. Сквозь сон она наблюдала за двумя землекопами, роющими могилу. Их мокрые тела переливались в лучах полуденного солнца и отдавали бронзой.

— Давай, перекурим! — Мужик воткнул лопату в кучу земли.

Заброшенное кладбище готовилось к встрече редких гостей, а в городе, к только что сданному под ключ дому подкатил рефрижератор. Неповоротливая машина перегородила дорогу, и объехать ее не представлялось возможным. Шофер вылез из кабины, отворил дверные створки. Из фуры выскочили крепкие ребята. Золотые цепи на могучих шеях и переломанные в спортивных баталиях уши вызывали сомнение в принадлежности хлопцев к отряду грузчиков. Они ничего не разгружали и явно ждали кого-то.

— Едет, приготовьтесь!

Джип бампером уткнулся в колесо фуры, его водитель опустил боковое стекло и раздраженно крикнул:

— Какого хрена ты тут встал?

Коренастый грузчик незаметно обошел джип сзади и через окно нанес водителю удар кастетом. Потом дернул на себя дверцу и вдогонку ударил вываливающееся тело.

— Давайте живее! — крикнул он коллегам.

Хозяина джипа забросили в рефрижератор. Все произошло быстро и не привлекло чужого внимания. Фура чихнула и медленно тронулась.

Мельников очнулся в тесном ящике. Остро пахло сосновыми досками. Он старался понять, что все это значит.

— Оклемался, червь могильный! — обрадовался крепыш, с которым Мельников встречался в своем кабинете.

Кулак сплющил лицо бизнесмена, из сломанного носа побежала кровь. Мельников скорчился не столько от боли, сколько от собственной беспомощности и страха.

— Мужики, зачем так? Можно же нормально договориться! Вы от кого работаете? — Осколки зубов царапали язык.

— Он еще спрашивает! Тебе три недели назад все по полочкам разложили. Или ты думал, что с тобой будут в бирюльки играть?

— Я же не отказывался!

— Пел красиво, обещал много, помню. На ментовскую крышу рассчитывал? Напрасно! Твои кореша в погонах домой без охраны идти боятся — в кабинетах ночуют!

Фура сбросила скорость и раскачивалась на колдобинах.

— Может, так разрулим! К чему этот цирк?

— Это еще не цирк. Лежи, не дергайся! — Обладатель пудовых кулаков обернулся к напарникам. — Заколачивайте, подъезжаем!

Крышка гроба свалилась на сочинителя эпитафий. Все это походило на страшный сон или фильм ужасов. Сбиваясь с ритма, застучали молотки. Мельникова лихорадило, слезы непроизвольно покатились из глаз. «КАМАЗ» устало выдохнул, дернулся и замер. Кто-то крикнул: