Ма. Лернер - Страна Беловодье

– Хозяин пришел к решению? – спросил Данила, когда ягуар подошел вплотную. – Я ведь все равно не останусь. Или убивай, или на цепь сажай. Иначе сбегу.

– Мальчик, – сказал в голове покровительственным тоном голос, – я столько вас разных видел – с букашками в голове, без них, тупых и фанатиков, умных и считающих себя хитрецами, – что давно научился разбираться в побуждениях. Думаешь, ты какой-то особенный? Не стану я тебя неволить.

– Тогда я могу уйти?

– В любой момент. Только сначала выслушай.

Ага, все-таки что-то нужно.

– Естественно, – сказал Кот. – И нет, я не читаю в данный момент твоих мыслей. Все и так у тебя на роже написано. В физиогномике человеческой тоже неплохо разбираюсь.

Когда он начнет разговаривать по-словенски, не употребляя кучи странных слов?

– Учись, мальчик. Это полезно, а ты подходящий субъект по многим показателям.

«Мальчик» отнюдь не обижало. В сравнении с живущим столетия все они дети. И похвала от такого отнюдь не неприятна. Тем более что он прав. Еще многому предстоит учиться в жизни.

– Хочешь сказать – можешь, но не делаешь? – настороженно переспросил вслух.

– Не из желания доставить тебе радость, как сам понимаешь. Чтение мыслей на порядок сложнее передачи и требует абсолютно ненужных и неоправданных усилий. Тем более что люди не умеют думать упорядоченно и куча всякого мусора в мозгу, мешающая найти важное. Потому проще общаться, когда ты формулируешь мысль и выдаешь ее вербально.

О Господи! Опять ничего не понять из-за умствований. И перебивать не ко времени. Тем более что по смыслу несложно догадаться.

– Но иногда приходится и послушать, что там плещется в черепной коробке, потому как говорите одно, делаете другое, а думаете третье. Кто предупрежден, тот вооружен.

– И как я могу быть уверен, что это правда?

– Никак. Обычно не вру, хотя частенько не говорю всего. Но случается и ложь изрекать с важным видом. Я тебя предупредил, будь готов к наказанию за предательство.

– Я никому не расскажу о тебе. И о них, – он посмотрел на сопровождающего.

– Не то, – ощущение было, что Баюн поморщился, хотя по усатой кошачьей морде ничего не понять. Передавать настроение умел ничуть не хуже, чем разговаривать. – Это само собой разумеется – не распускать излишне язык. Себе же сделаешь хуже. Поверят, не поверят, зато обратят внимание и заинтересуются. И кто станет принимать решения и какие, лучше не проверять. Я не шутил, говоря о вердикте духовного Собора по части сильно прытких.

Он сделал многозначительную паузу. Данила на всякий случай промолчал. Ситуации бывают разные, но бегать с докладами неизвестно к кому ему не улыбалось. Даже если все это откровенные запугивания, недолго заполучить репутацию либо враля, либо подозрительного типа. А показывать дорогу к лежбищу Баюна и вовсе не тянуло. Ох, не зря ему продемонстрировали количество народу в племени. Сюда целое войско потребно разгонять язычников, а те совсем не безобидны и многочисленны.

– Я хочу предложить тебе взаимовыгодное сотрудничество, – торжественно объяснил подозрительный зверь.

– То есть? – вот теперь действительно не понял.

– Мой народ…

Его народ!

– …почти не имеет контактов с вашими княжествами. Это хорошо и плохо. Первое – потому что можем жить спокойно, не оглядываясь на чужие обычаи.

– Исключительно на твои приказы, – не удержался Данила.

– Щенок, – сказал Кот снисходительно. – А приказы вашего Господа тебе не мешают?

– Ты считаешь себя стоящим на одном уровне? – подался вперед от неожиданности парень.

– Его, во всяком случае, никто не видел с глубокой древности. И не слышал. Даже патриарх говорит от своего имени, а не вещает про глас из огненного куста или прилет архангела. А я – существую и многое могу.

– Чудо? – ухмыльнулся Данила.

– Настоящие чудеса не могут случаться часто. Греми гром постоянно – кто бы его пугался и крестился. Впрочем, воду в вино можно, – задумчиво сообщил Баюн, – но это будет не превращение, а чистая ловкость лап, с уводом внимания. Любой престидижитатор так сумеет.

– Кто?

– Тяжело с тобой. Э… ловкач, скоморох, фокусник.

– Ну, знаешь!

– А чего ты хочешь для удовлетворения дурацкого любопытства? Глас с неба услышав, если сейчас уйду в кусты, посторонний человек легко примет за послание с неба, разве нет? Ну воскрешения из мертвых не могу, но безнадежного подниму. Не проси, не стану же специально кого калечить для демонстрации. Ах, да! Хождение по воде.

Он поднялся и неторопливо зашагал к озеру.

– Сюда иди, – приказал не оборачиваясь, – посмотришь вблизи, Фома неверующий, – и зашагал прямо по водной глади. Ничуть не затрудняясь, отмахал десятка два сажен по поверхности, развернулся и двинулся назад. – Под водой мели вроде нет? – спросил с издевкой, поднимая для показа абсолютно сухую лапу.

Данила утром купался прямо там, и от берега начиналась глубина по грудь.

– Короче, – усаживаясь на песок, почесавшись задней ногой, не по-божественному, продолжил Баюн, – я не заявляю, что вечен, вездесущ, сотворил все вокруг и так далее. Но уже давно заключил договор с одним конкретным народом. Он мне поклоняется и выполняет распоряжения, а я его оберегаю от несчастий.

– Извини, но зачем тебе это?

– У меня есть разум, – последовало после длительного молчания, – и одной охоты для жизни мало. Самое приятное времяпрепровождение надоедает, если длится столетиями. Почему, по-твоему, греческие боги вечно ссорились? Скука заедает. Они хоть так пытались жизнь разнообразить. Дошли в возможностях до определенной черты и остановились. А психология прежняя. Можно ударить молнией, а можно дубиной. Разница в силе. Без новых идей и проблем разум застаивается, и развитие прекращается. Какой смысл совершенствоваться, раз нет серьезных угроз и ничего кардинально нового не происходит столетиями? Стравливать тоже становится скучно. Реакции одинаковые, и только для них важно, кто сидит на месте вождя. Со временем и это надоедает. И тогда приходит сон. Чем дальше, тем глубже, пока не уходишь в такие дали, что нет возврата. А мне, как ни удивительно, приятно проводить время еще не наскучило.

И сколько из этого правда? Какая-то часть – без сомнений. Но неужели все так просто? Ой, не верится. Наверное, получает что-то еще, но мне вот так сразу не сообразить. Ведь не зря намекнул на Вендико. Или он меня на манер игрушки за веревочки дергает, давая подсказку, не имеющую ничего общего с действительностью?

– Начнем снова, – сказал Баюн. – Слушай внимательно и не перебивай. Мы умеем выплавлять железо и ковать многие полезные вещи.

Мы, отметил Данила. Все-таки объединяет племя с собой.

– Огнестрельное оружие развивается, фитильные пищали ушли в прошлое, и нынешние ружья уже стали опаснее лука. Рецепт пороха давно известен. Больше того, я знаю не меньше шести различных формул. Первоначальный – это шесть частей селитры, одна часть угля и одна часть серы, пищальный – пять-две-одна, пушечный – семь с половиной – полторы-одна. И так далее…