Ма. Лернер - Страна Беловодье

– А ты?

– Жениться я тоже за тебя стану? Нормальные люди, прежде чем заслать сватов, проверяют реакцию. Мы же не в старое время, когда даже не встречались до самой церкви. И это… присядь где-нибудь здесь и хорошо обдумай предложение. Чтобы не мямлить, а красиво. Не спеши.

Дурой будет, глядя на кивающего в задумчивости гота, подумал, если не согласится. А я опять имею два варианта. Либо он останется здесь и с чистой душой могу выделить на обзаведение из будущей прибыли за счет своей доли. Либо они поедут со мной. А Верина хватка пригодится. Все же в душе не торговец. Больше по механизмам. А она умеет и не ошибалась. Все же нечто от отца взяла, как он от своего любовь к механике. Все говорят, Давыд неплохо оборачивался, пока его азарт не сгубил.

– Ты освободился? – обрадовалась Вера при виде брата. – Садись, а то ужин стынет.

– А Земислав где? – неподдельно удивился Данила, не обнаружив своего странного напарника в привычной позе медитации.

С некоторых пор у него появилась никак не проверяемая идея о возможности таким образом общения с другими волхвами. Или Баюном. Сидит и каждый вечер докладывает. Раздражает. Спросить, что ли, прямо? А скажет «нет» – можно верить?

– Его очередь Гостиный двор сторожить.

– А! – Забыл совсем.

Помимо наемной охраны, по стенам и у ворот вокруг складов ходили дозором купеческие люди. Там особо не перетрудишься. Главное – никого не впускать и не выпускать, и печати на дверях проверять. Скорее обычай, чем необходимость. Все равно ворота заперты до самого утра. Зато сами гости дорогие друг за другом и присматривают, чтобы потом претензии не возникали.

Привычно произнес молитву, с благодарностью за пищу, получил причитающуюся тарелку, извлек из кармашка на поясе собственную ложку, изготовленную в самом начале бегства от ушкуйников и ставшую особо ценной для него. Ухватил кусок ржаного хлеба и приступил к вечерней трапезе.

Похлебка на огуречном рассоле, с огурцами, свеклой и мясом. Затем карп, пожаренный с луком и запеченным картофелем. Наличие в их компании особы женского пола заметно сказалось на улучшении питания и его качестве. Ему бы и в голову не пришло сначала жарить лук, а потом еще какие-то травки для вкуса добавлять. Кидаешь в котелок имеющиеся овощи, добавляешь крупы – и вперед на огонь. Сытно, и никаких сложностей.

Все остальные, с кем приходилось путешествовать, тоже особыми изысками кулинарии не баловали. Дома, безусловно, лучше. Хиония его вкусы знала с детства, и не приходилось просить специально. Или, точнее, сама и приучила к определенным блюдам.

Правда, лучше такая стряпуха, чем полное отсутствие. Давно известно, одно и то же блюдо у разных баб имеет разный вкус. Они, в отличие от механики, не берут точного веса при опытах, а пользуются щепотью и на глаз. Полного совпадения не случится, даже готовь по одному рецепту.

– Вкусно, – сказал сидящей напротив Вере и внимательно наблюдающей. – Спасибо.

– Кто много работает, того кормить положено хорошо.

– Земиславу ничего не давай! Девушка прыснула в ладошку.

– А Отто?

– Ну он же тебя охраняет, а это дело трудное и опасное. Кругом ходят не только злые людоловы, норовящие красавиц в мешок засунуть и на юге продать, но еще и статные парни, подмигивающие и облизывающиеся.

– Скажешь тоже!

– Истину глаголю, – максимально серьезно сказал Данила и перекрестился на икону, – таких девок в Смоленске не видал. Богаче одетые есть, крикливых сколько угодно, даже симпатичные попадались. Но чтобы еще и с кучей достоинств от умения готовить до умения торговаться? Да ни в жисть!

– Кстати, насчет торговли. Данила поощряющее кивнул.

– Свинец чуть больше сотни гривен за пятнадцать пудов. Железо полосовое – один пуд шесть гривен, медь – где-то девять. Сахар от сорока до шестидесяти, в зависимости от качества, – выложила Вера, довольная возможностью похвастаться.

Между прочим, пришлось побегать, сравнивая цены, и расспрашивать мужиков, делая глазки и глупо хихикая. Кто бы с ней всерьез делиться стал подробностями. Явно же не купит, одно баловство на уме. Но это они просчитались. Кроме внешности, существуют еще и мозги. Вот так!

– Получается, – мысленно умножив цифры, признал он, – если брать из предварительного расчета, нам денег элементарно не хватит. Слишком много ушло на оружие.

– Выходит, так. Говорят, когда первые словене пришли в Беловодье, цены намного ниже были.

– Ага, раньше еще трава была зеленее и молодежь почтительнее. Какие тогда торги вообще? Один городок, и продать излишки некому. А их и не имелось. Целину поднимать да девственный лес вырубать – дело непростое. Для семьи из шести человек необходимо иметь не меньше восьми и не больше двадцати десятин пахотной земли. А скот пасти, огород, да сами избы? В одночасье не появятся по щучьему велению.

– И все равно странные они были. Вот когда вы свой поселок ставили, сколько померло? Пара человек на несчастных случаях.

– Не надо так сравнивать. Чужая земля, полно стариков и детей. Сорвались срочно. А наши шли подготовленными, и почти все молодые парни с девками. Совсем другой оборот.

– Зато я точно знаю, серебро к золоту у них шло и через сотню лет один к двенадцати с половиной. А сейчас – к двадцати.

Она извлекла из кармана список с двумя параллельными столбцами и пихнула через стол.

– Не могу быть уверена полностью, но не думаю, что хозяйство или потребности в Готсбурге и окрестностях чем-то принципиально отличаются от Нового Смоленска. А значит что?

– Что? – послушно спросил Данила.

– Требуется иной ассортимент товаров, – торжественно провозгласила Вера. – Кроме твоего оружейного дела, я остаток денег поделила, добавив к твоему списку покупок более полезные вещи.

– Чего? – поразился парень.

– Не купила пока, – усмехнулась. – Без одобрения твоего нельзя. Итак, проволоки – пять пудов, гвоздей – шесть пудов, в чушках меди – сотня пудов, наперстков медных – триста штук, железных ножей, ножниц, ложек, подносов, замков – три тысячи штук, муки пшеничной – двести пятьдесят мешков, солоду – тридцать пудов, котлов разных видов – четыреста штук, зеркал – триста, бумаги – двести стоп, холста – восемьсот аршин, пестряди – две тысячи двести аршин, одеял шерстяных – не меньше тысячи.

Посмотрела на него поверх списка, проверяя впечатление. Данила просмотрел цифры и итог, молча кивнул, приглашая продолжать.

– Что останется из сумм под конец – шелк и сахар дополнительно. Ну чисто для порядка. Больше не выходит, – сказала с огорчением. – И так и сяк прикидывала, дешевле и больше не выйдет. Разве паршивое. С обмана начинать не стоит. А это для самых богатых. Остальные и так обойдутся, так что не горит. Зато в следующий раз втрое возьмем.