Виктор Мурич - Спящие карты

– А-а-а, наверное, ты хочешь узнать, почему я, не смотря на желание остаться в живых и спасти Ди, бросился на помощь солдатам? Так вот знай, то, что у меня есть собственная цель, еще не значит, что я могу бросать людей в беде. Знаю, одно противоречит другому, но все обстоит именно так, как я говорю.

Любопытный взгляд и недоверчивое покачивание головой.

Встаю и протягиваю ему руку:

– Пойдем!

Вытерев и так сухие глаза полой балахона, он взялся за протянутую руку.

– Ну где вы там шастаете? – недовольно поинтересовался Железяка как только мы показались из зарослей кустов. – Вас одних дожидаемся.

Сидящий на коне Вадибур с неприязнью взглянул на мальчика:

– А это еще кто?

– Он с нами! – сдержанно сказал я, выдержав колючий взгляд. – Надеюсь этого достаточно?

– Вполне, – кивнул Акенот и, поморщившись, с помощью воина вскарабкался на лошадь.

Вадибур скрипнул зубами и, пришпорив лошадь, поскакал, не дожидаясь остальных. Довольно резво, если учитывать его ранение.

Спустя несколько минут мы, собрав на поле боя мечи и копья из особого сплава и увязав их на спину одной из лошадей, двинулись за ним. Мальчик устроился у меня за спиной, крепко уцепившись пальцами за кольчугу.

– Далеко до города? – спрашиваю у покосившегося на бок от боли в руке Акенота.

– За пол дня доберемся. К закату солнц будем дома.

Ну и какая спрашивается польза от этих солнц, если они прячутся одновременно?

Глава 21.

– Какие они другие миры? – спросил Акенот.

Последний час мы сидим вдвоем в выделенной мне комнате с пышным убранством и засыпаем друг друга вопросами. Это даже не комната, а скорее опочивальня. Именно такое слово наиболее подходит для обширного помещения со стенами и полом сплошь покрытыми пушистыми коврами, уставленного резной мебелью из благородных сортов дерева. Огромная кровать, размером со взлетную площадку авианесущего крейсера, под полупрозрачным балдахином покрыта накидкой из пятнистых шкур. На круглом столике у кровати золотой поднос, загроможденный гастрономическими изысками, дразнящими обоняние аппетитными запахами.

Меня в первую очередь интересует устройство этого мира. Подобная информация может быть очень полезной, так как неизвестно, сколько нам здесь еще придется пробыть, и как скоро мы дойдем до следующей Занавеси?

Если я правильно понимаю, то Занавеси находятся на окраинах миров. Звучит, в общем, забавно. Край мира. При этих мыслях перед глазами появляется картинка из школьного учебника: черепаха, стоящие на ней слоны удерживают на своих спинах земной диск. Вот так же и тут. И куда только смотрят физики?

– Дима, – вернул меня в реальность голос Акенота, – ты так и не ответил на вопрос о других мирах.

– Другие миры? – рассеянно переспросил я, глядя через окно в ночь. – Очень разные и одинаковые одновременно. Везде есть свое добро и зло, правда и ложь, любовь и ненависть. Меняется лишь антураж, оружие, здания, мода… У нас идут войны за власть и деньги, у вас за выживание человечества, у других за белковые заводы и скважины с питьевой водой. Я даже не могу сказать, где лучше, а где хуже.

– А каков твой мир? – погладил раненую руку Акенот и, поерзав, удобнее устроился на стуле с высокой спинкой.

После нашего возвращения здешние лекари обработали раны принцев и по достоинству оценили мое врачебное искусство. Если быть честным, то искусство не мое, это всего лишь знание, которым наделили меня Хозяева.

– Это зависит от того, чьими глазами на него смотреть, – на мгновение задумался я. – Глазами человека из сливок общества он прекрасен и является источником радости… Если же взглянуть на него глазами инвалида… Ну, ладно, на сегодня хватит.

– Хорошо, – с заметным сожалением в голосе говорит Акенот, вставая со стула. Он бережно придерживает раненую руку. – У нас был нелегкий день. Приятных снов, Дима.

– Приятных снов, Акенот.

Как только за принцем захлопнулась дверь, обессилено падаю на кровать. Она с радостью принимает меня в мягкие объятья. День действительно был не из легких. Кроме того, длиннее чем земной. Мы успели пройти не один десяток километров пешком, потом бой с гоблинами и еще наверняка более сотни километров на лошадях. И это все за один день! Многовато будет.

Блаженствуя на нежном мехе пятнистых шкур, вспоминаю наш въезд в Рошгор.

Город произвел на меня впечатление. Даже не думал, что он окажется таким большим и ухоженным, не смотря на войну. Высокие стены из блоков белого камня похожего на светлый мрамор густо утыканы выступающими башенками с узкими бойницами. Тяжелые катапульты и баллисты хищно выглядывают сквозь зубчатый парапет. Группками прогуливается по широченным стенам вооруженная до зубов стража. Прочные железные ворота за подъемным мостом надежно закрывают вход в город.

Нас увидели задолго до того, как мы оказались у стен и, выслали навстречу небольшой отряд.

Через несколько минут после того, как мы нырнули в приветливо распахнутые ворота, кажется, весь город знал, что два чужеземца спасли принцев. В лучах заходящих солнц жители приветствовали нас как победителей. Откуда-то появились цветы. Смуглая девушка сунула в руки мигом оробевшему Железяке скромный букетик полевых цветов. Люди что-то кричали, выражая свою радость. Многие с любопытством поглядывали на железную маску, прикрывающую половину лица Железяки.

Всю дорогу мальчик испуганно вжимался в мою спину, как бы норовя укрыться от любопытных взглядов.

Протискиваясь ставшими узкими улочками из-за обилия вываливших из каменных двухэтажных домиков, с нависающими над головой вторыми этажами, жителей мы медленно продвигались к центральной площади и замку.

Оказавшись на площади, я сначала даже не понял, что высокая, похожая на шпиль башня и есть дворец Данибура-Золотоволосого. Я ожидал увидеть помпезное величественное здание с обилием лепных украшений, колонн и прочих архитектурных излишеств. А вместо этого высоченная башня из того же гладкого камня, что и городские стены, напрочь лишенная каких-либо украшений. На вершине в небо упирается флагшток с реющим на ветру флагом.

Прошествовав через круглую площадь в окружении толпы, мы спешились у входа в башню. Мне потребовалось приложить силу, чтобы отодрать от себя намертво приклеившегося мальчика. Его пальцы как клещи вцепились в мою кольчугу и никак не хотели ее отпускать.

Наглухо закутая в броню стража преградила нам путь забором из алебард. Узнав принцев, они отдали честь и распахнули кованные железом двери. Тронный зал оказался где-то на уровне привычного третьего этажа. Сквозь широкие окна его заливали огненно-красные лучи заходящих солнц. Они как три актера на сцене, выстроились в ряд и готовились скрыться за занавесом под аплодисменты зрителей.