Евгений Донтфа - Никтопия. Трое из рода хэ

- Так значит в торговле тоже можно обманывать и блефовать?! - Проговорил потрясенный Миша.

- Конечно. - И Стэн мстительно добавил. - И даже нужно. В следующий раз соглашайтесь только на фонарики.

Миша прикрыл глаза и казалось задумался.

Стэн слегка вздрогнул от неожиданности, когда в его ушах раздался голос Лолы.

- Сэр, корабль "Шанг-Хао" вошел в околониктопианское пространство, - сказала Исида, полностью исключив какие-либо эмоции из голоса. - Запущена процедура старта транспортного челнока. Расчетное время прибытия 38 альфа-минут.

И только в этот момент Стэн по-настоящему осознал и прочувствовал, что всё действительно кончено. Он посмотрел на Мишу почти с испугом. Он больше никогда не увидит его. Казалось бы это не имеет никакого значения и казалось бы вряд ли есть причины огорчаться, покидая этот негостеприимный мир. Но сердце МакГрегора взволнованно забилось. Почти полтора альфа-года он провел здесь и эта темная холодная планета со всеми своими нелепыми несуразными обитателями вдруг, как выяснилось, прочно прописалась в его душе.

Стэн поднялся со стула. Он не хотел говорить Мише, что уходит навсегда, ему представлялось это ненужным и каким-то театральным. В конце концов какое Мише дело до этого, для него землянин лишь странный чужак, без спроса вторгшийся в его жизнь. Но может всё же это не совсем так и он тоже что-то значит для Миши. Стэн вспомнил что так и не рассказал ему о всех грядущих переменах. Но и этого ему не хотелось. Потому что это было как-то неуместно в этой теплой уютной круглой комнатке, где тихо шипит в печи каменное топливо, мягко светит диодная настольная лампа и чуть-чуть пахнет земляникой. Нет, не нужно ничего говорить. В свое время Миша всё узнает сам. Кроме того, дядя Вася и Джон останутся здесь и они найдут все необходимые слова для маленького инопланетянина.

Но Миша неожиданно весь втянулся и проворно вылез из своего углубления в полу.

- Уходишь? - Спросил он.

- Ухожу.

Миша приблизился к землянину. Кожаные оболочки люксора мелко дрожали, что наверно можно было счесть за волнение. Миша подошел еще ближе и вдруг протянул МакГрегору свою костлявую длиннопалую ладонь. Стэн аккуратно сжал её. Наверно этому как и многому другому его научил неугомонный "Большой Хэ", в своем стремлении цивилизовать никтопианских аборигенов. Стэн улыбнулся.

- Всё будет хорошо, - произнес Миша с неотчетливой интонацией и МакГрегор не понял вопрос это или утверждение.

- Всё будет правильно, - ответил Стэн, чуть улыбнувшись.

- Потому что ты так сделал, - сказал Миша, крепко держа руку землянина и пристально вглядываясь ему в глаза.

И в этот момент Стэну отчетливо представилось, что это не Миша маленький, нелепый, глупый и несуразный, а он сам, он, и Джон, и дядя Вася, все они глупые и смешные в своей гордой самоуверенности считавшие, что во всём превосходят никтопианских аборигенов, снисходительно изучая их и забавляясь с ними как с сообразительными зверьками. А может всё наоборот и это люксоры изучали их. И даже в какой-то степени манипулировали. Ведь это Миша овладел унилэнгом, а не они языком люскоров. Ведь это Миша так легко постиг десятичную математику и принялся обыгрывать Большого Хэ практически в любую карточную игру. Ведь это Миша вытянул из них диодные лампы, термометры, вечные зажигалки и прочее. Земляне конечно шли им навстречу, это было продиктовано инструкциями Первого контакта, они помогали сроить им теплицы и насосы для подземных источников. И всё же кто кого изучал? Да нет, решил Стэн, это просто наваждение. Он вспомнил, что люксоры это по сути всего лишь скот, мясной резерв для никтопов, источник белков на время невероятно долгой Зимы. Но потом он припомнил как Джон восхищенно рассказывал о том, что Миша может одновременно удерживать в сознании связь боле чем с семи десятками ладошей. И он спросил:

- Это ты всё сделал? Когда ты вручил Джону ладоша, ты уже все знал и про шахту и про тальмету и про никтопов?

- Я ничего не делал. Я хотел чтобы вы, трое из рода "Хэ", сделали это. Сделали это правильно. Это была..., - Миша на миг запнулся на полуслове, - надежда? Надежда на вас.

МакГрегор покачал головой, показывая что понимает, и еще раз оглядел круглую комнатку.

- Прощай, Миша.

- Да сохранит тебя Гипа на всех твоих дорогах, Стэн, - ответил маленький инопланетянин.

***

В зале на втором этаже бара "Гагарин" казалось стало еще темнее. Но Стэн этого не замечал. Огромный иллюминатор словно вытягивал его туда, к немигающим раскаленным и все же таким холодным звездам. Почти против воли он вспоминал о том как неразговорчивые неулыбчивые парни с "Шанг-Хао" доставили его на одну из станций "Синана", дрейфующую на окраине системы какой-то огромной красной звезды. Как его привели в некий кабинет обставленный тяжелой роскошной мебелью и попросили подождать здесь. Он присел на одно из кресел, готовясь как он думал к разговору с Ду Инь Цзы. Но вместо руководителя никтопианского проекта, появился высокий полный мужчина с круглым добродушным лицом, маленькими голубыми глазами и стрижкой под ёжик. Он уселся в кресло напротив и долго и цепко разглядывал Стэна, при этом как-то странно улыбаясь.

- Так сколько говорите у нас времени до отправки писем? - Наконец вполне дружелюбно спросил он.

- Пять, - ответил Стэн, не видя никаких причин скрывать правду.

- Ну что ж, - сказал неизвестный, поднявшись с кресла, - значит у нас есть пять дней.

Он улыбнулся и вышел. После этого весь роскошный интерьер исчез и Стэн, упав с растворившегося кресла, крепко приложился к полу в абсолютно пустой камере.

И затем последовали пять не самых приятных суток в его жизни. Ему не давали есть, его не водили в туалет, его вообще никуда не выпускали, а все четыре, слегка подсвеченные, стены камеры и потолок постепенно сближались. И всё это время равнодушный голос задавал ему вопросы или рассказывал о том что его ждет в будущем. Иногда с потолка в режиме душа подавалась вода, чтобы бывший координационный аналитик мог подставлять ей раскрытый рот, пытаясь унять жажду. Его спрашивали о том что происходило в двеллдоуме во время тех лакун, что обнаружены в записях. Что именно делали Джон Тимирязьев и Василий Гладков, когда узнали о его решении остановить шахту. Спрашивали на какие почтовые сервера он отправил сообщения. О паролях к аккаунтам. О его чувствах к жене. О его лояльности к корпорации. О том понимает ли он всю тяжесть и подлость своего предательства доверившихся ему людей, осознает ли какой финансовый ущерб он причинил организации и каким образом он собирается его возмещать. Ему рассказывали о судебном преследовании, о изъятии его дома, аресте всего его имущества и блокировании всех его счетов. Ему описывали процедуру глубинного ментального сканирования, которая его ждет в ближайшие часы, если он не будет отвечать на вопросы. И неприятные побочные последствия этой процедуры. А стены и потолок продолжали съезжаться... Сначала Стэн что-то отвечал, упирал на то что действовал согласно "Контактному кодексу", вступал в диалог с равнодушным голосом, объяснял причины своих поступков и то что он прекрасно понимает, что причинил некоторый убыток корпорации. Но на главные вопросы ему нечего было сказать. Про лакуны он молчал, про почтовые сервера и аккаунты тоже, про дядю Васю и Джона говорил только то что они воспротивились его действиям и ему пришлось нейтрализовать их. Но всё оставалось по-прежнему. Голос продолжал задавать вопросы и детально описывать неприятности, которые ждут бывшего координационного аналитика, а Стэн слабел от голода, бессонницы и эмоционального напряжения и всё чаще сдвигающиеся стены и потолок вызывали в нем приступы почти неконтролируемой паники. Особенно когда подсветка выключалась и он оставался в абсолютной тьме. В такие минуты он практически задыхался от ужаса и как безумный вертелся на своем пятачке ожидая что вот-вот со всех сторон, в этой полной темноте, его начнет сдавливать неумолимо уменьшавшаяся жуткая комната. Он кричал, умолял невидимых наблюдателей прекратить и вроде был готов рассказать всё о чём его спрашивали, но каждый раз в последний момент останавливал себя. Где-то глубоко в душе у него сохранялся маленький островок упрямства. Этот островок постоянно захлестывали волны отчаянья, горечи и сожаления о того что он так жестоко ошибся в этих людях. Конечно он ждал что корпорация каким-то образом накажет его и скорей всего уволит с "волчьим билетом", но он никак не ожидал что его будут медленно давить как какое-то отвратительное насекомое. Прав оказался Большой Хэ, громадная бизнес-машина просто растерет в пыль выскочивший из своего гнезда винтик. Безжалостно и равнодушно. И мысли о смерти таким ужасным образом буквально раздирали его сердце. И все же островок упрямства продолжал стоять одинокой скалой среди всех этих волн и Стэн находил на нем последний источник силы, чтобы не уступить сжимавшейся темноте.