Прекрасный Старый Мир

— Погодите, Ормонд Володимирович, тридцать три тысячи? — осведомился Карлыч. — Это ж сколько нам ожидать, сутками?

— Отнюдь, Даросил Карлович, время выхода нашего спутника-зонда на заданную высоту займёт после воздушного, с аэростата осуществлённого, старта пять часов с минутами, — ответствовал я, что вызвало гул и явные сомнения.

— Опытный образец показал характеристики движения, позволяющими в речь докладчика верить, — подал голос Всеслав Изяборыч, глава Академии.

С последним я, кроме представления на экспериментальном запуске, не общался, но дядька тогда явно был впечатлён. Высказывание сие гул усилило, но сомневаться в словах не стали. А Легат явно задумался.

— Кроме того, есть ряд разработок, связанный с электрическими выпрямителями, — продолжил я, — новым форматом связи, с эфиром не связанным. Впрочем, нужность последней выявит полёт.

— Нужно, в любом разе, — ответствовал Легат, да и ряд прочих поддержали. — Связь эфирная ряд недостатков имеет, главный из которых — закрытые и искажённые области. Как искусственные, так и естественные. Ежели есть вариант, позволяющий связь осуществлять, невзирая на эфирные колебания — однозначно нужна, — подытожил он.

— А с чем связана столь большая высота? — заинтересовался один из учёных.

На что мне пришлось извлекать доску, модели и объяснять причину позиционирования на геостационарной орбите.

— Признаться, у меня были надежды, — после описания деталей, признался я. — Что спутник на подобной высоте будет иметь и практическое значение, кроме исследовательского. Он оборудован оптическим и температурными визорами. Но, подозреваю, практическая ценность такого наблюдения будет нулевой. Слишком высоко, — развёл я руками, под кивки Лавра. — Впрочем, увидеть это сможем мы и сами, — потыкал я лапой в экран.

— В успехе вашего эксперимента вы уверены? — уточнил глава Академии.

— Скажем так: спутник-зонд выйдет на заданную орбиту. В этом я уверен, — в завуалированной форме принял я обязательства. — А далее, признаться, всё зависит не от меня, будет ли эфир в высях таков же, как на Земле? А ежели атмосфера Земли нашей ему препятствие? Да и булыжник какой пустотный попасться может. Но это эксперимент и исследование, дающее нам массу важных данных.

— С последним и спорить грешно, Ормонд Володимирович, — выдал Всеслав Изяборович. — Впрочем, надеюсь, разработки ваши будут ограничены не только вашими пустотными прожектами?

— Безусловно, нет, — ответствовал я с кивком.

Пошли несколько вопросов, Даросил Карлович полюбопытствовал о “над Землёй приглядом”, на что я описал низкую орбиту, где можно разместить цепочку сменяющих себя спутников. Но в прожектерство не ударялся, цифры не приводил: нужно дождаться успешного выхода на орбиту.

Тем временем эфирофон в куче оборудования ожил:

— Ормонд Володимирович, приём, — это я научил пилота “плохому”, бросив взгляд на поморщившегося Лешего.

— Севяслав Юрьевич, Ормонд на связи, — выдал я.

— Высота девять вёрст и четыре сотни саженей, довольно тяжко набирается, — отозвался пилот. — Возможно, не выйдет подняться на заданную высоту.

— Некритично, но постарайтесь выйти на заданную высоту, — поморщился я.

Пробные запуски проблем не давали, видимо, атмосферное что-то. Вот, тоже не учёл, посетовал я, надиктовывая Миле вопрос с атмосферой. Переговаривающиеся вполголоса наблюдатели подобрались, вслушиваясь.

Через десяток минут эфирофон передал: “Отметка, стабильность удерживаю”. А посмотрел через левое плечо на Лешего. Понял, что не доплюну, убедился в отсутствии иных кандидатур на плевок на удачу, да и послал сигнал на старт, бухаясь к одному из экранов.

Ракета успешно отделилась, набирая скорость и высоту. Но объём информации был чрезмерен: скорость, ускорение, температура, угловое положение, гравитация… В общем, как я и говорил, данные, пока передаваемые эфирно, были непосильны для одного человека, будучи разделены на три потока.

— На данный момент, — через плечо, не отрываясь от экрана произнёс я. — Ракета набирает высоту, преодолевая земную атмосферу. На экране вы видите данные с датчиков, впрочем, подозреваю, зрелище не самое занимательное.

— Ну почему же, довольно занятное зрелище. Но на ближайшие пять часов это будет перебор, — отозвался незнакомый голос.

— Рост температуры выше расчётов, — подала голос Мила, на что я подкорректировал подачу топлива. — Норма, — раздалось через минуту.

Тем временем, Лавр вещал о банкете, где можно побеседовать, ну и подождать. На что некто, вроде бы глава Управы Полисного довольствия, ответил:

— Я бы предпочёл, ежели возможно, остаться тут. Не сказать, что я многое понимаю, но у меня есть ощущение причастности к чему-то интересному. А, возможно, и более того, — выдал он, под одобрительный гул. — Так что ежели мы молодым людям не мешаем разговорами… — выдержал паузу голос.

— Не мешаете, если негромко, — ответил я.

— …то я бы понаблюдал, — завершил говорящий.

В итоге все остались, да и, судя по запахам, стали хамски жрать при нас. А я вот не подумал, да и не завтракал на нервах, ловил я носом ароматы. И ведь не оторвёшься от этого экрана бесовского, только глаз отведи — сразу всё пойдёт, куда не надо.

Впрочем, как выяснилось, гости позаботились о хозяевах: сбоку от моей морды лица нарисовалась тарель с закуской, голосом Лешего осведомившись:

— Куда поместить вам пропитание, Ормонд Володимирович?

— А… — начал было я.

— О подругах ваших позаботились, — хоть и хамски перебил, но правильно ответил Леший.

— Тогда вот сюда, — похлопал я лапой по свободному месту. — Благодарю, Добродум Аполлонович.

— Пустое, Ормонд Володимирович, — уместив тарель, ответствовал Добродум. — И, признаться, удивили вы меня… Впрочем, не буду отвлекать, — и ретировался, тварь эфирная, с этими словами.

Я на всякий случай, похрустывая питанием, в экран стал пристальнее вглядываться: ну мало ли, сглазил, путь заплёл. Лешие всяческие такие, они могут. Впрочем, пока всё было в рамках нормы, отклонения в полёте своевременно корректировались.

И, что немаловажно, эфирной связью, что давало мгновенный отклик и надежду на эфирную связь и в пустоте. Потому как, хоть радиосвязь и имеет ряд преимуществ, но, в отличие от эфирной, не мгновенна. Особенно, на подобных расстояниях.

Хотя, признаться, к четвёртому часу усталость стала накапливаться. Впрочем, я неодарённых девчонок отпустил, запаралелив их телеметрию на себя — пока ракета была в относительно плотной атмосфере, параметров было намного больше, а сейчас и сам справился. Но подруги никуда не ушли, а прихватив стулья, уселись рядом со мной.