Прекрасный Старый Мир

— Итак, барышни, что уже с уверенностью можно сказать: эфирная связь работает вне атмосферы планеты, — затеял я разговор, не прерывая наблюдений. — И это прекрасно.

— А твои электромагнитные волны, которые ты лучами называешь? — полюбопытствовала Мила.

— Так же работает, но с запозданием относительно эфирной. И не во всех диапазонах, то есть атмосфера Земли препятствие скорее радио, а не эфиру. Вообще, уже можно сказать, что разницы нет, почти со стопроцентной уверенностью, — довольно покивал я.

— А сейчас у тебя… — попробовала понять Люц, вглядываясь в экран.

— Сбрасываю скорость и меняю траекторию, — ответил я. — Наша ракета слишком разогналась, хотя это нормально и было в расчётах. А за счёт эфирной связи мы сможем спозиционировать спутник идеально точно.

— Любопытно, Ормонд Влодимирович, — послышался голос Главы Академии, а быстро обернувшись, я обнаружил, что большинство гостей стоят неподалёку и греют… и внимают нашим речам. — То есть ваша ракета уже могла достигнуть потребной высоты?

— Именно так, — ответствовал я. — Но нам нужна не только высота, но и скорость и траектория. Соответственно, ракета движется не по прямой и по сути, обогнула Землю. На данный момент я приближаю скорость к потребной.

— Любопытно, — подал голос Легат. — И сколько груза может нести по вашим мыслям сия ракета?

— До нескольких тонн, Валериан Антиохович, в теории. Но, признаться, использование её в милитантских целях видится мне неверной, — ответил я.

— Вам, да и, пожалуй, мне, возможно и так, — произнёс Легат. — А вот за многих иных не поручусь.

— Система спутников обнаружения, описанная в брошюре, — отметил я. — Не только позволит отслеживать старты авиации, против которой, кстати, ракеты будут прекрасной защитой, — отметил я. — Но и старты самих ракет, ежели и появится таковой зложелатель.

— Ну и появится таковой, и что мы сделаем? — резонно вопросил милитант.

— Та же ракета-перехватчик, с взрывчатым веществом и кучей поражающих элементов. Либо термическим излучателем. Возможности атаки и защиты выйдут уравновешены, так что мне видится верным не тратить ресурсы на разработку оружия, — отпарировал я.

— Возможно и так, возможно, — спустя несколько секунд ответил собеседник. — Но на разработке защитных ракет я категорически настаиваю! — выдал он в общем-то логичное требование.

— Да и спутники, — подал голос Глава Академии. — У вас приведены высоты, варианты их орбит, Ормонд Володимирович. Но не указано их потребное количество. Я точно сказать не могу, но их потребно тысячи, для наблюдения за поверхностью планеты.

— Примерно так, — не стал спорить я, хотя внутренне поморщился от несвоевременного вопроса. — Но у меня есть предложение, которое сможет решить этот вопрос. Впрочем, я озвучу его после успешного вывода нашего первопроходца на орбиту.

— Первопроходец, — проскрипел Остромир. — Прекрасное название, — на что наблюдатели одобрительно загудели.

Ну, вполне сносное название, отметил я, пощёлкивая переключателями. Через несколько десятков минут ракета двигалась вместе со спутником, судя по телеметрии с нужной скоростью и на нужной высоте. Девчонки радостно приветствовали сей момент попискиванием, чмоками в щёки и прочим, но я пока не радовался. Было еще одно дело.

— А сейчас чем вы заняты? — последовал вопрос. — Судя по поведению ваших помощниц, всё удалось?

— Всё да не всё, — ответил я, дождавшись остановки тяги и подав команду на отстыковку. — На данный момент на орбите и спутник, и ракета. Последнюю я отсоединил, но на орбите ей делать нечего. Так что я её направляю к Земле.

— А где она окажется? — последовал заинтересованный вопрос. — И не найдут ли её… — тут вопрошающий не договорил, но смысл был понятен.

— Окажется она в атмосфере. В самом буквальном смысле этого слова. Сгорит от трения, — ответил я, увеличивая тягу. — Войдёт в атмосферу под острым углом, оболочку мы рассчитывали с учётом этого, и она просто сгорит, как астероид. Так, уважаемые, внимание на экран! — громко озвучил я, щёлкнув переключателем.

Впрочем, чуть не опозорился — экран демонстрировал пустоту, с голубой дымкой по одному краю. Вот бесовская фигулина, посетовал я, а вот ориентиров относительно земли я не ввёл. И щаз вращал бы как дурак, “ища Землю”. Хорошо хоть часть атмосферы видна, да и звёзды стали проступать, то ли конденсат с объектива испарился, то ли ещё что.

— Голубе свечение — атмосфера, — выдал я громко и, прикидывая, “куды вращать”, обратился к Миле. — Отметь, пожалуйста, в следующих спутниках блок наблюдения должен свободно вращаться по поверхности и иметь свой гироскоп, — на что Мила зашуршала стилом.

А через пару минут экран занимала голубовато-белая картинка. Довольно известная Олегу, но в первый раз наблюдаемая тут.

— Наша Земля, уважаемые, — отметил я, с хрустом приподнимаясь и приобнимая девчонок. — У нас получилось…

Впрочем, пару сумбурных минут спустя, надо было вновь возвращаться к делам. Я деловито уселся, подключил новый блок переключателей и защёлкал ими, наблюдая за экраном.

— Итак, второе по важности открытие — эфир в Солнечной системе ничем не отличен от эфира на Земле, будет подвластен одарённому, — озвучил я.

— Как будто это было неясно по наличию связи, — гадко выдал один из непредставленных академиков.

— Ну, вам, уважаемый, возможно всё и было ясно, — отернился я. — А вот для меня связь эфирофоном и живой человек — вещи разные. И само наличие эфира и связи никак не утверждает его подвластность. Ну и, наконец, третье, не столько открытие, сколько удовлетворение любопытства, — высказал я, покуда всякие злобные завистники и прочее не начали высказываться. — Посмотрим на наш Полис, насколько, конечно, его удастся увидеть.

И начал я вращать рукояти настройки. А так-то понятно, что всяких критиканов и злопыхателей я повергну в прах. Своими многочисленными достоинствами. Но на данный момент сие повергание будет несвоевременным. И через минуту на экране был наш Полис, занимавший четверть экрана. Частично скрытый, точнее размытый облачностью, но различимый, как и комплекс Академии, где мы пребывали.

— Вижу, потенциал у вашей придумки есть, Ормонд Володимирович, — выдал Легат. — А вы говорили о тепловизоре? — напомнил он.

— По моему разумею, смысл тепловизора будет лишь ночью, — ответствовал я. — Нагретая Солнцем планета не даст нам наблюдать что-то, кроме пятна тепла. Впрочем, попробовать нам ничего не мешает, — заключил я, на что раздался гул.

В смысле “интересно”. Впрочем, интересно было и мне, так что и я щелкнул переключателем. Однако, как и ожидалось, кроме этакого “поля засветки”, ничего мы не узрели.