Вероника Лесневская - Невеста на выход

Автомобиль остановился на площадке у подножья Монмартра. После ужина в одном из милых французских ресторанчиков, кажется, Макс стал добрее. Как там говорят, путь к сердцу мужчины... хотя в случае Стравинского, как пролегает этот путь, - тайна, покрытая мраком...

Макс подал мне руку и, когда я вышла из машины, как бы невзначай притянул меня к себе, нежно глядя в глаза. Я задержала дыхание. Что этот мужчина делает со мной? Или во всем Париж виноват?

Рядом с нами затормозил автобус - и из него высыпали разношерстые туристы. Их глаза горели неподдельным интересом. Этот факт не укрылся от внимания нелегальных торговцев - афроамериканцев, которые мгновенно оказались рядом, обвешанные побрякушками, платками и прочими сувенирами. Как новогодние елки, только черные.

- Пять шук - один евро, номално-номално! - на ломаном русском уговаривали они туристов, тыча в лицо каждому брелками в виде Эйфелевой башни.

Хмуро проследив за этой суматохой, Макс обхватил меня за талию и увел подальше от толпы. Мы нырнули на улицу художников, и здесь я просто растворилась, с восхищением рассматривая картины. Невероятные виды французской столицы оживали на холстах, играя красками.

В какой-то момент мое внимание привлек забавный карикатурист с длинными седыми волосами и бородкой, как у старика Хоттабыча. Поймав на себе мой взгляд, он улыбнулся и махнул нам рукой.

Недолго думая, я направилась к нему, потянув за собой Макса.

- Ты что задумала? - удивился тот, но, завидев карикатуриста, тут же запротестовал. - Нет, даже не думай! Мне в реальности всего этого фарса хватает. Не жизнь, а сплошная карикатура, - хмыкнул недовольно.

- Ой, прекрати! - хихикнула я. - Ты просто боишься, что твой образ идеального зануды будет подпорчен, - ткнула его пальцем в грудь, а потом развернулась и уселась на стульчик напротив художника. - Просто постоишь в сторонке, пока меня нарисуют, - буркнула через плечо.

Макс промычал что-то неразборчивое и насупился. Он стоял истуканом за моей спиной, засунув руки в карманы, как телохранитель.

- Рисуйте не меня, а его, - шепнула я Хоттабычу, когда Стравинский отвлекся на проходящих мимо людей.

Карикатурист заговорщицки подмигнул мне и взял в руки карандаш, начав водить им по бумаге, словно волшебной палочкой. Через пару минут он уже протянул мне рисунок. С него на меня смотрел Макс - обе его ипостаси одновременно! Одна половина лица улыбалась с нежностью, а вторая злилась с тонко сжатыми губами. Невероятно. Хоттабыч - просто гений. Или психолог. А может, все сразу.

Пока я пялилась в карикатуру, Макс оплатил сей шедевр и подошел ко мне вплотную. Заглянув в бумагу, он резко вырвал ее из моих рук.

- Ерунда какая-то, - хмыкнул он. - Он же вроде тебя рисовал?

- Неа, - игриво протянула я. - Тебя. Похож? Как по мне, один-в-один, хоть в паспорт вклеивай. Все узнают, - смеялась я, пока Макс хмурился. - Отдай, - протянула руку.

Но Стравинский сделал шаг назад, отрицательно махнул головой и поднял руку с рисунком вверх, чтоб я не достала. В глазах этого несносного мужчины заплясали зеленые огоньки. Ах так, да?

Подошла к нему и встала на носочки, чтоб забрать листок, но совсем чуть-чуть не могла дотянуться. А Макс лишь смеялся, перекладывая рисунок из одной руки в другую. И тогда я решилась на запрещенный прием: неожиданно чмокнула его в губы, отвлекая внимание. Пользуясь секундным замешательством, выхватила, наконец, его "портрет", сложила в несколько раз и засунула в карман пальто. И потом победно взглянула на Макса. Но тот лишь усмехнулся и потянулся к моим губам, страстно целуя.

Кажется, я опять проиграла... Хотя...

***

Мы стояли у парапета возле базилики Сакре-Кер. Отсюда открывался шикарный вид на Париж - город был, словно на ладони. И в этот момент казалось, что весь мир принадлежит нам... Да, это точно влияние Парижа! Иначе почему я схожу сейчас с ума?

- Карина, - позвал Макс, будто собирался спросить что-то важное.

- Ммм? - только и смогла промычать я, когда его крепкие руки обвили мою талию.

- Я все никак не могу понять, почему ты согласилась на этот цирк со свиданиями? Ты же такая упертая и непокорная, неужели маму испугалась? - после паузы выдал он.

- Англия, - пожала плечами я и, видя его недоумение, на одном дыхании выложила все, как есть. А потом затихла, следя за его реакцией.

Макс мягко провел подушечками пальцев по моему лицу и приподнял за подбородок, заставляя меня утонуть в его глазах. Мелкие капли дождя сорвались с неба и коснулись моих щек, заставляя зажмуриться. В этот момент Макс накрыл мои губы своими, ласково, трепетно, как будто мы все начинали с нуля, оставив позади наши ссоры и проблемы...

Дождь усиливался, превращаясь в ливень. Капли, подгоняемые резкими порывами ветра, били по волосам и лицу, забирались за воротник. Но я не обращала внимания, обвив руками шею Макса, ловила тепло его губ. Однако в какой-то момент этого стало недостаточно - я поежилась от холода, чувствуя, что дождь намочил мое пальто и добрался до блузки под ним.

Стравинский заметил мою реакцию, отстранился и, взяв меня за руку, быстро повел к машине. Правда, быстро не получилось, потому что нам пришлось преодолеть несколько лестниц прежде, чем спуститься с холма. Мне казалось, что я промокла до нитки. Макс включил обогреватель в салоне автомобиля, но это не слишком спасало.

Мужчина вжал педаль газа в пол, но при этом внимательно следил за дорогой. Я стучала зубами, кутаясь в мокрое пальто, и все никак не могла согреться.

Мы остановились возле шикарного отеля, и я тут же нахмурилась:

- Возможно, ты решил, что у меня топографический кретинизм, но не до такой же степени, - прошипела я. - Это не мой отель! Я туда не пойду, - сложила руки на груди, не переставая дрожать от холода.

- Как скажешь, - бросил Макс и открыл водительскую дверь. - Ночуй тогда в машине, потому что я в такую погоду больше никуда не поеду, - и вышел, оставив меня.

Что ж, если это был его тактический ход, то он удался. Потому что я тут же выскочила следом и, поравнявшись со Стравинским, гордо вошла в холл отеля, слыша торжествующий смешок.

Как только мы оказались в просторном номере, Макс помог мне снять пальто и буквально затолкал меня в душевую комнату.

Я включила горячую воду и подставила руки, наслаждаясь теплом. Свою блузку я сполоснула от следов дождя и повесила на сушилку. Раздевшись, нырнула под обжигающие струйки воды и, наконец-то, перестала дрожать, чувствуя, как меня обволакивает жар.

Потянулась за полотенцем и вдруг с ужасом заметила, что на вешалке нет ни одного халата. Разве они не должны быть в отеле такого класса? Осмотрела все шкафы и полки, но так ничего и не нашла. Грустно взглянула на мои мокрые вещи на сушилке и, завернувшись в полотенце, робко приоткрыла дверь.