Альберто Анджела - Глаза «Джоконды». Секреты «Моны Лизы»

Представители таких флорентийских семейств, как Барди, Перуцци, Аччаюоли, в первой половине XIV века осуществляли торговлю на дальние расстояния и располагали самой современной банковской системой – с векселями, траттами, или переводными векселями, аккредитивами, ассигнациями, – а также весьма прогрессивной страховой системой, благодаря чему могли брать на себя риски, связанные с перевозкой товаров, и подписывать страховые полисы на большие суммы. Богатство их было столь велико, что среди должников флорентийских банкиров были многие могущественнейшие правители того времени.

В этом заключалась их сила, но одновременно и слабость. Когда в 1337 году разразилась Столетняя война, эти семейства ссужали деньги и английской, и французской короне. Эдуард III Английский, желая иметь их на своей стороне, пообещал, что вернет не только свои долги, но и долги французов. Однако война опустошила государственную казну, Эдуард III не смог расплатиться ни по своим, ни по чужим счетам, и в 1343 году банкирские дома Барди и Перуцци обанкротились. Это стало тяжелейшим ударом для флорентийской экономики. К нему прибавились последствия эпидемии чумы, разразившейся вскоре после этого (1350), упоминания о которой мы встречаем, например, в «Декамероне» Боккаччо.

Оправившись от серьезного кризиса середины XIV века, город вновь достиг процветания в следующем столетии, когда новые влиятельные семейства торговцев и финансистов во главе с Медичи вступили в решительную схватку со старой аристократией, представленной в первую очередь родом Альбицци, – и выиграли ее. Козимо Медичи (Старый) был избран гонфалоньером и, постепенно выхолостив республиканские институты, добился, как уже говорилось, единоличной власти, перешедшей затем к его сыну Пьеро (1464–1469), а впоследствии и к внуку – Лоренцо Великолепному (1469–1492).

Рассказывает Альберто Анджела

Благодаря большому количеству шелковичных деревьев Италия уже в XIV веке была главным производителем шелка в Европе. Отсюда разнообразие тканей на основе шелка: узорчатые ткани, дамаст, бархат, парча. Узоры могли быть самыми разными, но предпочтение отдавалось цветочным и гранатовым мотивам.

В XV веке, с появлением новых видов ткацких станков, увеличилось производство бархата. Подумать только: в ткани тех сортов, которые предназначались для представителей верхушки общества, могли даже вплетаться золотые и серебряные нити. Одновременно, в Северной Италии особенно, росло производство шерсти. Во Флоренции оно по большей части контролировалось двумя профессиональными ассоциациями-цехами: Калимала и Лана. Однако в ренессансной Флоренции шерсть ценилась намного ниже шелка, считавшегося более роскошным: к нему питала пристрастие знать, которая диктовала моду.

Говоря об истории Флоренции XIV–XV веков, нельзя не упомянуть о напряженной борьбе с Миланом. В последние годы XIV века Джан Галеаццо Висконти, герцог Миланский, вассал германского короля Вацлава из династии Люксембургов, казалось, был близок к установлению господства над всей Италией. За короткий срок он захватил Виченцу, Верону, Пизу, Сиену, Перуджу, Лукку и Болонью. Флорентийцы оказывали ему упорное сопротивление, а в 1402 году Джан Галеаццо скончался от чумы. Однако угроза со стороны Милана вскоре обозначилась снова, при Филиппо Марии, сыне Джан Галеаццо. Флоренции, постоянно терпевшей поражения в Тоскане, пришлось вступить в союз с Венецией, другой давней соперницей Милана, и наконец в 1427 году грозное войско Висконти было разбито при Маклодио, близ Брешии (см. ниже ). Позднее, в 1440 году, флорентийцы вновь одержали верх над миланцами при Ангиари, на территории Тосканы, – именно эту битву Леонардо решил изобразить на стене зала в палаццо Веккьо (см. «„Дуэль“ двух величайших художников Возрождения» ).

.

Победа венецианцев над войском герцога Миланского при Маклодио. 1427. Частная коллекция. Mondadori Portfolio / Bridgeman Images

Но мы отвлеклись от главной темы: почему ко многим великим художникам, включая Леонардо, успех пришел именно во Флоренции? Дело в том, что сочетание материального благосостояния и политической дальновидности правителей подготовило здесь благодатную почву для расцвета ренессансного искусства.

Упорное противостояние Милану заложило основы флорентийской идентичности. Местные интеллектуалы-гуманисты, такие как Леонардо Бруни с его «Historia florenti populi» [22], положили начало легенде о городе-государстве, который успешно сопротивляется грозному королевскому вассалу благодаря римскому республиканскому наследию, коммунальным институтам, свободолюбию населения и культурному превосходству. Так возник миф о «Новых Афинах»: как и древние Афины во время войн с персами, Флоренция высоко держит факел цивилизации, культуры и искусства в борьбе с грубой военной силой и деспотизмом.

Итак, гражданский дух гордых флорентийцев породил новую культурную политику, главной составляющей которой стало поощрение искусства. Об этом свидетельствуют несколько важных событий: проведенный в 1400–1401 годах, то есть в разгар войны, конкурс на изготовление бронзовых дверей для Баптистерия, столкнувший Филиппо Брунеллески и Лоренцо Гиберти, каждому из которых было по двадцать с небольшим лет; обширная программа украшения кафедрального собора и других церквей; наконец, реализация (1420–1430-е) самого грандиозного из всех планов, связанного с возведением купола кафедрального собора – сооруженный по проекту Брунеллески, он был завершен в 1436 году.

Во второй половине столетия миф о «Новых Афинах» играл важнейшую роль в культурной политике Медичи, особенно Лоренцо Великолепного, хотя и претерпел изменения – теперь центральное место в нем занимал правитель. Лоренцо не просто благоволил поэтам, художникам и философам, снабжая их деньгами. Его покровительство являлось следствием мировоззренческой концепции, согласно которой власть и гуманистическая культура фактически должны составлять одно целое, воплощаясь в фигуре правителя-мецената.

Однако яростные социальные и политические трения угрожали похоронить этот грандиозный проект слияния власти и культуры. Лоренцо при помощи кнута и пряника удерживал ситуацию под контролем, но после его смерти флорентийцы принялись сжигать предметы роскоши и «нечестивые» произведения искусства. Все это проделывали «плаксы» – фанатично настроенные сторонники доминиканского монаха Савонаролы.

Рассказывает Альберто Анджела