Альберто Анджела - Глаза «Джоконды». Секреты «Моны Лизы»

При словах «типичная драпировка» на ум сразу приходят статуи женщин, облаченных в пеплос. Эта одежда, распространенная в античном мире, по горизонтали делилась надвое с помощью пояса, обычно полностью скрывавшегося в ткани пеплоса. При этом в верхней его части вертикальные складки сходились вместе, а в нижней – расходились, как изображено, например, в скульптуре «Задумчивая Афина» (см. тут, слева). В конце классического периода греческой культуры получили популярность и более легкие одеяния, плотнее прилегавшие к коже и собиравшиеся ветром в более мелкие складки. Результатом становился вызывающий «мокрый вид» с чувственно обрисованными формами тела. Превосходным примером служит «Ника», созданная Пеонием из Менда в конце V века до н. э. и найденная при раскопках Олимпии (см. тут , справа).

Имея в виду эти прекрасные изваяния, Леонардо писал в своей «Книге о живописи»: «И подражай, насколько только можешь, грекам и латинянам в способе показывания членов тела, когда ветер прижимает к ним драпировки» [20].

В Древнем Риме искусству изображения драпировки также придавали большое значение, особенно если дело касалось мужской фигуры в тоге, надевавшейся поверх туники и ниспадавшей элегантными складками.

Обратим внимание на то, что с течением времени способ изображения складок на одежде меняется в соответствии с общими тенденциями развития искусства. В Средние века они становятся более жесткими и стилизованными, как и сама человеческая фигура, – в те времена мало интересовались изображением тела как такового и реалистическим воспроизведением действительности. Мягкие изгибы возвращаются в моду начиная с XV века, прежде всего в искусстве Флоренции. Мастерство правдоподобной передачи драпировки вновь обретает актуальность в связи с тем, что новая гуманистическая культура помещает в центр мира человека со всем, что ему присуще – включая не только душу, но и тело, – а представители ее восхищаются классическим искусством. В мастерских художников все больше внимания уделяется зарисовке драпировок в качестве учебного упражнения, которая становится неотъемлемой частью художественного образования живописцев и скульпторов; все чаще этот элемент отдельно отрабатывается в эскизах. Складки должны точно соответствовать не только форме и положению тела, которое они обтекают, но также фактуре и качеству материала.

В XVI и XVII веках теоретики подчеркивают важность правильного соотношения одежды и тела. Филиппо Бальдинуччи, автор «Тосканского словаря искусства рисунка» (1681), рассуждая об искусстве драпировки, замечает, что одежда должна «быть соразмерна изображаемому человеку, изящно сидеть на теле, чтобы не казалось, будто ее набросили на него с балкона».

Что думал обо всем этом Леонардо? Он живо интересовался этим вопросом: «Драпировки, одевающие фигуры, должны показывать, что в них действительно живут эти фигуры. Узким охватом [они должны] показывать позу и движение такой фигуры, и [следует] избегать путаницы многих складок». В рукописи его слова, естественно, подкреплены эскизом (см. ниже ), на котором мы видим изящный каскад волн и складок.

Приноравливаясь к потребностям сменяющих друг друга художественных стилей, искусство изображения драпировок в живописи и скульптуре достигло небывалых высот в XVII веке, было приспособлено к канонам классицизма в XVIII–XIX веках и за редкими исключениями почти исчезло в ХХ веке.

.

Леонардо да Винчи. Этюд драпировки для коленопреклоненной фигуры. XV в. Частная коллекция. Mondadori Portfolio / Bridgeman Images

«Джоконда» – не только шедевр живописи, но и настоящая энциклопедия моды. В этом смысле жители ренессансной Флоренции мало чем отличались от наших с вами современников – каждому хотелось похвастаться оригинальным и изысканным нарядом. Не случайно швейцарский историк Якоб Буркхардт в своем знаменитом труде «Культура Возрождения в Италии» писал с восхищением и осуждением одновременно: «Как бы то ни было, несомненным остается то, что нигде не придавалось такое значение костюму, как в Италии. Эта нация была, да и остается щепетильной в том, что касается внешности, к тому же даже самые серьезные люди причисляли возможно красивое и шедшее к лицу одеяние к вещам, необходимым для полного совершенства личности. На какой-то период времени во Флоренции костюм был чем-то индивидуальным, и тогда всякий одевался по собственной моде» [21].

Весьма характерно, что Буркхардта поразила «индивидуальность» моды: сегодня каждый ищет собственный стиль в одежде, но в прошлом это было не так. Достаточно вспомнить, что в XV–XVI веках мода не менялась ежесезонно или даже ежегодно, не было ни коллекций, ни новых тенденций: даже при многочисленных итальянских дворах с их роскошью одеяния шились по неизменным, строго определенным моделям. Посмотрим, как одевались мужчины и женщины в ту эпоху.

Первым, что надевали на тело представители обоих полов, была рубашка (камича) из льна, а для тех, кто мог себе это позволить, – из драгоценного виссона. Иногда камичу украшали вышивкой. В конце XV века женские рубашки собирались в многочисленные складки – тот самый «латук», который мы заметили в наряде Моны Лизы, – у выреза горловины и в месте крепления рукава, то есть там, где рубашка выбивается из-под платья, называемого гамурра (или камора). Последний термин, как полагают некоторые, произошел от слова «camorra» (банда), поскольку подобную одежду в Средние века и эпоху Возрождения носили неаполитанские лаццарони – бродяги, воры и мошенники. Впрочем, есть и другие гипотезы.

Вернемся, однако, к предмету одежды как таковому. На «Портрете Джованны Торнабуони» работы Гирландайо (см. ниже ) мы наблюдаем превосходный пример гамурры, надетой вместе с джорнеа (о которой пойдет речь чуть далее). Хорошо видны рукава гамурры из узорчатой красной ткани и часть лифа в области груди, также красного.

.

Доменико Гирландайо. Портрет Джованны Торнабуони. 1488. Мадрид, Музей Тиссена-Борнемисы. Mondadori Portfolio / akgimages

Гамурра была самой распространенной повседневной одеждой. Ее надевали поверх рубашки женщины, принадлежавшие как к средним, так и к более состоятельным слоям – в последнем случае гамурру часто расшивали шелком и жемчугом. Будучи распашной одеждой, гамурра застегивалась на пуговицы или стягивалась при помощи шнура, пропущенного через два длинных ряда петель с металлическими кольцами, – подобную мы видим на портрете Джиневры де Бенчи (см. тут ). Порой в месте крепления рукава оставлялись «окошки», облегчавшие движения и позволявшие показать рубашку: изящное решение, которое сегодня вполне могло бы войти в моду.