Сергей Зотов - Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Что эти бесконечные сцены борьбы и пожирания делают на страницах Библий, сочинений Отцов Церкви или житий святых? Когда в инициале нет никаких узнаваемых персонажей (Христа, ангелов, святых, демонов), а хищные звери или рептилии атакуют безымянные человеческие фигуры, ответить на этот вопрос непросто, а то и вовсе невозможно. Пытаясь нащупать связь между сюжетами инициалов и текстами, которые они открывали, историки чаще всего строят песочные замки гипотез. Самая убедительная из них состоит в том, что насилие внутри букв могло символизировать судьбу человека в путах собственной грешной природы и враждебность природных стихий, перед которыми человек столь слаб; его сражение с дикими зверями: реальными хищниками и дьяволом — духовным зверем. Недаром в стольких буквах нагая фигура (душа?) прорывается сквозь дебри орнамента или вступает в схватку с драконами.

75. Джованни ди Паоло. Инициал «А», вырезанный из Градуала. Сиена (Италия), ок. 1440 г. Los Angeles. The J. Paul Getty Museum. Ms. 27

В этом хищном пространстве граница между орнаментом и персонажами часто оказывается призрачной. Где-то хищные изгибы, как у Джованни ди Паоло, лишь создают рамку, внутри которой разворачивается действие (77). Где-то буква начинает вплетаться в сюжет, обретает физический «вес» (персонажи через нее переступают, хватаются за нее или по ней взбираются, словно по ветке), однако она все равно остается лишь декорацией (78). Наконец, в других инициалах буква-зверь сама становится персонажем. В одной немецкой рукописи XII в. синий змей — это и буква «S», внутри которой разворачивается сцена грехопадения, и сам змей-искуситель, предложивший Еве нарушить Божий запрет и отведать плод с Древа познания добра и зла (79). На стыке между текстом и изображением буква может одновременно изображать дьявола и открывать текст мольбы о спасении от него (80).

76. Августин. О Троице. Энгельберг (Швейцария), 1178–1223 гг. Engelberg. Stiftsbibliothek. Cod. 14. Fol. 50r

Сражение с хищной буквой «S», открывающей слово Scientia («Знание»). Буква-дракон звериной пастью и птичьим клювом впивается в плоть двух людей, а один из них, прижатый лапой к земле, вонзает в брюхо врага копье.

77. Инициал, вырезанный из Градуала. Ломбардия (Италия), третья четверть XV в. London. British Library. Ms. Add. 39636. Fol. 28r

Сакральный сюжет в зверином обрамлении. Пятидесятница «внутри» инициала «S», образованного двумя сплетшимися драконами. Через пятьдесят дней после воскресения Христа Святой Дух — в облике белого голубя и расходящихся от него лучей света — нисходит на апостолов. Их взоры упираются в колоссальный узел, которым сплелись две бестии, но, как и у Джованни ди Паоло, персонажи драконов не замечают. Несмотря на свой угрожающий облик, эти бестии вряд ли символизировали дьявола, вдруг осмелившегося помешать Святому Духу.

78. Аппенцелльский миссал. Швейцария, ок. 1160 г. Appenzell. Landesarchiv Appenzell Innerrhoden. Ms. M.03.02/PfAA A 2.1. Fol. 36r

Жены-мироносицы пришли ко гробу Христа с благовониями, чтобы умастить его мертвое тело. Однако гроб оказался пуст, и ангел возвестил им, что Христос восстал из мертвых. Вся эта сцена вписана в инициал «R» (Resurrexi — «Воскрес»), который частично сложен из тел рептилий. Дракон, подменяющий «ногу» «R», бесцеремонно взбирается на гроб Господень. Узор, образующий «голову» буквы, превращается в змеиный хвост. Он обвивается вокруг ее «ствола», словно змей-искуситель в Эдеме вокруг запретного Древа

79 (VII). Жития святых. Аббатство св. Петра в Вайссенау (Германия), XII в. Cologny. Fondation Martin Bodmer. Ms. Bodmer 127. Fol. 257r

Змей-искуситель, изогнувшийся в букву «S».

Фантастические существа жили не только на полях рукописей, но и на порталах храмов, бок о бок с величественными фигурами Христа, Богоматери, пророков, апостолов и других столпов Церкви. Такое соседство обязывает и дает понять, что монстры тут вряд ли требовались для украшения, и в них, видимо, заключен какой-то назидательный урок. Над центральными вратами базилики Сен-Мадлен в Везле ок. 1125 г. был изображен Христос, который простирает руки над апостолами и отправляет их во все концы земли проповедовать новую веру: «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа…» (Мф. 28:19). Вокруг выстроились сами народы, которым предстояло принять Слово Божье, а среди них — несколько монструозных существ: псоглавцы, пигмеи, панотии (с огромными ушами) и скириты (без носа). Врата рая должны открыться даже для них.

80 (VIII). Псалтирь. Северо-Восточная Франция, ок. 1205 г. Los Angeles. The J. Paul Getty Museum. Ms. 66. Fol. 70v

В инициале 68-го псалма царь Давид взывает к Творцу о помощи: «Спаси меня, Боже, ибо воды дошли до души моей. Я погряз в глубоком болоте, и не на чем стать; вошел во глубину вод, и быстрое течение их увлекает меня». Крутой изгиб буквы «S» (Salvum me fac — «Спаси меня»), обернувшейся синим драконом, делит изображение на две части: пучину греха, где справа от царя сидит Сатана, и небесную высь с Богом и ангелами. Драконье тело инициала — это одновременно часть текста, начало молитвы Давида, и символ тех вод греха, из которых он просит об избавлении. Не случайно у буквы точно такая же морда, как у дьявола, сидящего снизу.

Гораздо сложнее понять, зачем потребовалась колоссальная галерея метаморфоз, которая встречала прихожан в Руанском соборе (81). Чтобы войти в него с северной стороны, нужно через узкий проулок пройти к воздвигнутому в конце XIII в. Порталу книжников. Высоко над вратами изображен Страшный суд, где грешники шествуют в ад, а праведники — в Царствие Небесное. Справа и слева от входа устроены ниши с рядами рельефов в одинаковых четырехлистниках. В верхнем ряду рассказывается о сотворении мира и о жизни первых людей: от изгнания Адама и Евы из рая до гибели Авеля от руки брата Каина. Однако под историей творения и грехопадения выстроились десятки странных сцен: женщина, сидя на льве, хлещет себя плетью; козел звонит в колокольчик; женщина со змеиным хвостом и козлиными лапами размахивает веретеном; дракон кусает себя за хвост; «мыслитель» с кабаньей головой предается раздумьям; врач с драконьим телом и крыльями рассматривает склянку с мочой пациента (82а); сирена, глядя в зеркало, расчесывает свои длинные пряди волос (83а) и т. д. В отличие от народов-монстров из Везле, эти фантастические создания вряд ли символизировали жителей каких-то далеких земель.