Дмитрий Карасюк - История свердловского рока 1961-1991 От «Эльмашевских Битлов» до «Смысловых галлюцинаций»

В последние три дня мая на сцене ДК УЗТМ прошел II фестиваль рок-клуба. В ночь после его закрытия дорожные указатели, газетные киоски и даже балконы на первых этажах в районе ЖБИ украсили огромные надписи «Наутилус», «Чайф», «Настя», «Белкин» и «Умецкого люблю!». Районные власти обвинили в такой наглядной агитации рок-клуб. Шахрин отшучивался, что это он спер на стройке ведро краски, а рисовал Бутусов, вспомнивший свою основную профессию. Нерасторопность местных ЖЭКов сделала эти граффити привычной деталью местного пейзажа.

Жарким летом 1987-го гастрольная активность заметно спала — группы традиционно занялись новыми альбомами. «Агата Кристи» успела засветить дебютный «Свет» еще в мае, а остальные премьеры растянулись на все летние месяцы. «Отраженцы» что-то творили в своей закрытой зоне. «Водопад» организовывал в Верхотурье «Первый всесоюзный панк-съезд». «Чайф» заперся в подвале фабрики «Уралобувь», где ваял сразу два альбома.

Группа махров, объединенная пантыкинским лозунгом «Надо девочке помочь!», записывала дебютный альбом Насти Полевой. Материал был вчерне готов уже больше года и демонстрировался на обоих фестивалях. С зимы над студийной аранжировкой песен бились Белкин, Пантыкин, Хоменко и Гришенков. В середине июня все было готово. Рекорд-сессия проходила в подвальном этаже главного здания университета в отделе технических средств обучения, где кабинетом звукозаписи руководил Леня Порохня. Егор получил разрешение ректората, и работать можно было легально, но только в дневное время. Это не устраивало большинство музыкантов — в светлое время суток они были заняты своими собственными делами. Приходилось зависеть от настроения сторожей на вахте, а иногда проникать в «студию» через подвальное окно. Порой в здание УрГУ заходили ночные милицейские наряды — просто так, погреться и поболтать со сторожем. «Добрый» сторож тут же звонил в ТСО, чтобы там воцарялась тишина, и затаившиеся музыканты ждали окончания шухера. «Злой» сторож не предупреждал — он сам гонял рокеров почем зря.

В такой творческой атмосфере почти весь июль напряженно работали сама Настя, Белкин, Пантыкин, Шавкунов, Хоменко, Назимов и Могилевский. Все они относились к работе серьезно и не позволяли внешним неудобствам влиять на качество записи. «Писали все инструменты одновременно, — вспоминает Владислав Шавкунов, — работали практически вживую. Если кто-то лажал, приходилось переписывать всю песню целиком. В четырехэтажный лестничный пролет положили динамиком вверх колонку, а сверху подвесили микрофон — пытались добиться эффекта эха». В одну из ночей затащили в подвал университета Сашу Калужского, который проорал в микрофон английские реплики «голоса врага» в «Тацу». Все работали ночи напролет, но с удовольствием: дело продвигалось быстро, и результат явно получался достойным. Ощущение общего успеха повышало настроение всем, и в первую очередь самой Насте: «Тогда была очень романтическая эпоха. Все помогали друг другу, участвовали в параллельных и пересекающихся проектах. Все понимали, что живут в такое волшебное время, когда их занятие музыкой, вовлеченность в любой процесс отодвигают куда-то вдаль эту страну, этот быт. Все ощущали, что творится что-то самобытное, неповторимое. Все ходили счастливые и окрыленные от своей причастности к этой музыке. И, как оказалось впоследствии, этот период стал самым светлым воспоминанием в жизни очень многих». 31 июля альбом «Тацу» был презентован узкому кругу друзей в клубе Арха.

От напряженной работы над записью ее участники отвлеклись лишь единожды. 1 июля все они (и не только) смотрели трансляцию из Латвии со Всесоюзного конкурса молодых исполнителей эстрадной песни «Юрмала-87». Такой интерес к телевизионной попсе неслучаен. В этот вечер на сцене концертного зала «Дзинтари» выступала Оля Арефьева. Недавняя солистка свердловской рок-группы «Раут», студентка музыкального училища исполняла песню «Кто ты?», сочиненную Александром Пантыкиным на стихи Аркадия Застырца.

По словам однокурсника Ольги, Владимира Петровца, директор музучилища Владимир Турченко не разрешал студентам участвовать в эстрадных конкурсах, боялся, что, если кто-то неудачно выступит, ему нагорит. Арефьева победила в региональном отборочном конкурсе, но смогла прорваться в Юрмалу только после изнурительных согласований и прослушиваний. 1 июля во дворе частного дома ее соучеников Нифантьевых за Ольгу болел весь курс, во главе с преподавателем Валерием Куцановым.

В Юрмале царила очень нервная обстановка, репетиций почти не было. Уже в последнем туре перед самым выходом на сцену Ольга, подгоняемая и понукаемая суетливыми организаторами, от волнения чуть не потеряла сознание. С высокой температурой, накачанная лекарствами и буквально вытолкнутая на сцену, она все-таки спела перед многомиллионной телеаудиторией, но не так, как могла бы. Поэтому она стала только дипломантом, а не лауреатом.

Когда Оля вернулась в Свердловск из Юрмалы, ей показалось, что никто из коллег про ее успех не знает. «Я тогда написала очень красивую песню «Господи!» для спектакля «Преступление и наказание» от лица Сонечки Мармеладовой и обращалась к разным музыкантам за помощью в ее записи. Обещали одни и другие, но в итоге жестко динамили, так никто и не помог».

Не нашла отклика Ольга и в ДК Свердлова. «Рок-клуб не был заточен под таких, как я. Там считалось, что рок-группа должна быть с барабанами, басом, а девушка с акустической гитарой — это, наверное, к бардам. На то, чтобы самой собрать группу, у меня тогда не было ни силенок, ни знакомств, ни технических знаний. Я тогда еще не знала, что я в первую очередь автор. У меня получалось писать не за счет профессионализма, а за счет окошка в темечке. Я не выдумывала мелодии. Я была хорошей антенной. Я ловила и записывала ангельские звуки».

В то лето на эстрадных исполнителей рокеры заглядывались исключительно по экономическим причинам. На ниве перестройки стали заметны всходы свободы не только информационной, но и финансовой. Появились первые кооперативы, большие деньги стали возможны не только в заокеанском мире чистогана, но и в стране Советов. Звезды эстрады уже вовсю катались по стране, получая не смешные тарифные ставки, а вполне солидные гонорары. Популярность рок-групп в 1987 году была вполне сопоставима со славой поп-музыкантов. Рокерам стало неуютно в их любительском статусе, захотелось зарабатывать на жизнь тем, что они любили и умели делать, — творчеством.