Дмитрий Карасюк - История свердловского рока 1961-1991 От «Эльмашевских Битлов» до «Смысловых галлюцинаций»

Отпускает, лишь когда из-за очередного поворота выплывает ярко раскрашенный «Великий вождь товарищ Ким Ир Сен». Он, словно огромный китайский (корейский?) болванчик, ласково покачивает головой и нашептывает, что все тревоги уже позади. Как мотив хэппи-энда, звучит: «Не бойся, ты смелый, это были голоса» (да еще в двух вариантах). В финале все дружно машут вслед главному герою, который «Совсем уплыл» — наверное, в сиквел, или в следующий альбом «Апрельского марша».

Ощущение театральности или кинематографичности возникает еще и от многоголосицы «Голосов». Четыре солирующих вокалиста — до «Марша» такое устраивали на своих пластинках разве что «The Beatles» и Давид Тухманов. Но к чему искать аналогии? Лучше теперь, когда уже известно, чем кончилась сказка, прослушать «Голоса» сначала и уже безо всяких тревог насладиться их красотами.

Д. Лемов, 2015

Иной раз и самым упертым интеллектуалам хочется немножко отдохнуть от заумности и развлечься партией в какую-нибудь бессмысленную и безобидную игру, вроде домино, или, наоборот, нацепить на руки боксерские перчатки и оторваться по полной на ни в чем не повинной боксерской груше.

Нечто подобное позволил себе самый интеллектуальный коллектив СРК, взяв на себя почетную обязанность выступить в качестве сопровождающего ансамбля одного из самых радикальных панков страны Советов. Нужно признать, что в Свердловске с панками был напряг — как-то не монтировались они ни с научно-художественными традициями центра города, ни с тяжело-машиностроительным менталитетом окраин. Но желание чего-то панковского, по-настоящему агрессивно-депрессивного в воздухе все-таки витало. Как наиболее фрондерский рок-конгломерат «Апрельский марш» шел впереди этого желания. Но из себя самого коллектив, при всем разнообразии интересов его участников, выдвинуть никого на роль настоящего панка так и не смог — все должно было быть по-честному.

И таким честным панком оказался лидер группы «Ассоциация Пых» (Тюмень—Омск—Новосибирск) Дмитрий «Дименций» Митрохин. И у рафинированных музыкальных эстетов, какими мнили себя «марши», все получилось: панк-рок, перехлестывающий за грань отвращения и ненависти.

Удивляться тут нечему. История рока подтверждает, что самые смелые эксперименты самых завзятых рок-интеллектуалов довольно часто смыкались с самым бескомпромиссным и безыскусным трех-аккордным панком, поскольку и там и там присутствовало желание порвать привычную ткань бытия. Ино, Фрипп, Боуи по сути стали крестными отцами панк-групп, типа «Television» и «Killing Joke», в той же степени, что Игги Поп. Союз «Апрельского марша» и Деменция — в полной мере отражение этих тенденций не только в методологии, но и в самой музыке. Даже вертлявый саксофон, звучащий как бы поперек выматывающих жилы слов песен Деменция, — это все аллюзии с творчеством западных коллег, панко-экспериментаторами, прежде всего Дэвида Боуи.

Автором этого проекта провозглашен эгоманьяк, за ненавистью к миру (в данном случае, «строю») скрывающий ненависть к самому себе и культивирующий эту ауто-ненависть. При всей художественной достоверности музыкального образа слушать этот мрачный поток депрессивного подсознания человеку в незамутненном состоянии духа крайне сложно. После прослушивания необходимо срочно обратиться в ближайший кабинет мозгоправа.

Хотя, с другой стороны, именно такого результата и добивались музыканты «Апрельского марша», отдыхающие от Борхеса, и Деменций, рвущий тельняшку.

Алексей Коршун, 2015

Стилевой диапазон «Калейдоскопии» простирается от джаза 1920-х до лаунжа конца 1980-х. «Пиф-паф» можно без натяжки представить в исполнении довоенного оркестра Леонида Утесова, ироничный «Париж» отлично стилизован под мелодии монмартрских бистро, знакомых автору по французским фильмам 1970-х, а «Руки вверх» Могилевский легко мог бы спеть в дуэте с Шаде, если бы та, конечно, согласилась на такую авантюру. Все эти разновременные, разножанровые, разноцветные элементы, как стеклышки в калейдоскопе, складываются в единый узор — красивый, но не кричащий, яркий, но не режущий глаз. Подобное изображение уместно на стене уютного бара. Такая картина не приковывает к себе взгляд, отвлекая от всего остального, она создает атмосферу — уютную и расслабляющую.

Скорей всего, расслабоном, моментом отдыха стала запись «Калейдоскопии» и для самого Алексея Могилевского. Альбом был создан в сжатые сроки в период редкой передышки в жестком гастрольном графике «Наутилуса». Мягкий саунд, акустические гитары, контрабас, перкуссия — на альбоме нет ничего, что напоминало бы о беснующихся стадионах и «Марш, марш, левой». И неважно, стала ли «Калейдоскопия» способом релаксации или ее плодом, — главное, что результат получился чарующий.

В момент выхода альбом почти не заметили. Наверное, это даже хорошо: широкие слои тогдашней публики могли принять его только как чудачество саксофониста «Наутилуса», не обратив внимания ни на красивые мелодии, ни на умные, полные иронии тексты. «Калейдоскопия» — блюдо с очень долгим послевкусием, истинная ценность которого распознается спустя годы или даже десятилетия.

Д. Лемов, 2015

В песне все должно быть прекрасно — и мелодия, и текст, и аранжировка, и исполнение. Это великолепие обязано легко и непринужденно сочетаться между собой. Когда в слагаемых согласья нет, на лад их песня не звучит.

Вадик Кукушкин сочинил великолепные тексты. Они пропахли дымом заводских труб, закопченными кухнями, заплеванными подворотнями, мимо которых толстые дяди с портфелями стараются проскочить побыстрее… Одним словом, это панк. Не эстетствующий восточносибирский панк, старавшийся выглядеть намного умнее своих слушателей. Нет, это настоящий панк городских окраин, схожий по духу с песнями «The Clash» и «Объекта насмешек». Музыка у Страммера и Рикошета, правда, несколько помелодичней, но и у Вадика она вполне укладывается в жесткое панк-мерило. Вокал Кукушкина резкий, какой-то злобный — тут тоже с панк-стилистикой все ОК. А вот с аранжировками беда…

Кукушкинский оркестр, основным местом работы которого была арт-роковая группа «Встречное движение», не смог перебороть отвращения к панковскому минимализму и резко дернул музыкальное одеяло на себя. Четверо почти всегда сильнее одного, и оставшийся голым Вадик заорал еще пронзительней и злобней. Это ничего, это по-панковски, но добреньким оркестрантам стало жалко посиневшее от холода тельце, и они от всей души завалили его виртуозными гитарными соло, сочными аккордами клавиш, вычурными партиями баса и раскидистыми барабанными трелями. Под этой горой великолепных звуков оказались похороненными и панк-рок, и Вадик, и альбом «Харакири».