Дмитрий Карасюк - История свердловского рока 1961-1991 От «Эльмашевских Битлов» до «Смысловых галлюцинаций»

Пожалуй, единственное исключение — «Случайный вальс». Две гитары и вокал звучат в унисон, создавая волшебную картину того, как меркнет и отступает в тень все на свете в момент случайной встречи мужчины и женщины. Вообще, тексты — самая сильная сторона «Метро». Сказывается филологическое образование Богдановича. Даже великолепное стихотворение Мориса Карема «Моя улица» не выделяется среди собственных текстов Аркадия. К сожалению, слова иногда трудноразличимы из-за качества записи — голос с трудом пробивается сквозь шум инструментов, особенно на первых треках.

В целом «Метро-I» — не более чем пробная запись, или, говоря современным языком, демо. Некоторый резонанс эта пленка могла вызвать только в 1983 году, когда счет рок-альбомам, записанным в Свердловске, еще не дошел даже до десяти.

Д. Лемов, 2016

При знакомстве с материалом советских рок-групп начала 1980-х обычно в голову лезут мысли об источниках вдохновения музыкантов, о том, откуда что содрано, или, говоря дипломатичнее, откуда выросли их песни. С «Переездом» — другой случай. В номерах этого альбома хочется найти истоки будущих хитов «Наутилуса Помпилиуса», обнаружить предков «Казановы», «Алена Делона» и «Тутанхамона». Генеалогия выстраивается с большим трудом.

Если рассматривать только собственно «Переезд» (оставляя бонусные дописки 1982 года за бортом), то песни распадаются на две примерно одинаковые кучки: условные рокешники и столь же условную лирику. Под звуки песен из первой категории лампочка в голове загорается только у тех, кто слышал вокализы Бутусова в металлической версии димовского «Степа» образца 1986 года. Тот же ор на пределе человеческих возможностей при крайнем лаконизме мелодического рисунка. Нечто подобное, но не столь истошное, можно было услышать на несостоявшемся наутилусовском альбоме «359 градусов обстрела» (1985), но так как эта запись была похоронена самими музыкантами, то данную ветвь развития группы можно считать тупиковой. С лирическими композициями дело обстоит еще кислее. Без душераздирающих воплей становится слышно, как композиции рассыпаются на плохо сочетаемые между собой партии инструментов. Рояль Пантыкина, продюсировавшего альбом, пытается сцементировать эту несуразную архитектурную конструкцию, но получается плохо; гитарист Андрей Саднов ищет любую щелочку, чтобы продемонстрировать, что он может поиграть и так, и вот этак, и даже фламенко потянет. Когда же воля продюсера берет верх, получается нечто почти «УДэшное», как в песне «Фанта Джюс» (ирония или самоирония?). Легкий отсвет будущего «Помпилиуса» можно разобрать разве что в треке «Музыка», слегка напоминающем «Свидание», — мягко говоря, далеко не главный хит «Невидимки».

Но удачи в «Переезде» все-таки есть, правда, откопать их из-под нагромождений исполнительского мусора, отмыть и превратить в сияющие кристаллы удалось другим артистам. Настя Полева до сих пор исполняет на концертах «Летучий фрегат», а Александр Пантыкин в 1993 году продемонстрировал, как должна была звучать «Ястребиная свадьба», если бы ему не мешали всякие там…

Если сквозь утрамбованное полотно «Переезда» и удалось пробиться нескольким росткам, то своим цветением они обязаны совсем другим садоводам. По отдельно же взятой записи 1983 года сложно представить, что через несколько месяцев Бутусов начнет сочинять один шедевр за другим и «Наутилус», переехав свой первый альбом, двинется совсем в другом направлении — в сторону «Помпилиуса», «Невидимки» и истошно вопящих стадионов.

Д. Лемов, 2016

О, сладкие звуки «филармонического рока»! «Круиз», «Рок-ателье», «Динамик» и прочие «Земляне»… При этих словах сладко замирали сердца провинциальных ресторанных лабухов и юных посетительниц деревенских клубов… Слушая записи группы Александра Новикова, трудно удержаться от ассоциаций, уж больно похоже на продукцию всяких «Карнавалов». Громкие гитары, барабанные дроби и патетично-глубокомысленные тексты на вечные темы: скачки, скорости, моторы, пузыри, дискотеки, каскадеры (впрочем, пардон, последний пример из тех самых «Землян»). Еще бы какой-нибудь растительности в иллюминатор напихать — и сходство было бы полным. Новиков и сам не стесняется источников своего вдохновения — в текстах упоминаются мальчик Бананан и круизовский волчок. Из всего этого бессмысленного и беспощадного ряда выбивается разве что веселая песенка про Гену-крокодила, играющего рок на гармошке. Кстати, именно она и запомнилась большинству слышавших эти записи 30 лет назад.

Даже странно, как Александр Новиков мог записывать это одновременно с сочинением песен для своего эпохального «Извозчика». Ведь его «шансонное» творчество подкупало народ не только вкраплениями блатной тематики, но и бесспорной искренностью, которую не отрицают даже самые злостные критики Новикова.

Во всех же этих «Велосипедистах» и «Черепахах» искренности нет ни грамма. Кажется, что программа специально писалась для сдачи филармонической комиссии. Если бы она была сочинена года на три раньше, а руководство Свердловской филармонии не было пугливым, путь Новикова к звездному статусу мог бы стать не таким тернистым. Забавно, что и при этом варианте развития событий венцом карьеры мог оказаться его нынешний пост художественного руководителя Уральского театра эстрады.

P.S. У «Рок-Полигона» были две записи — в 1983-м и 1984-м, но три песни в них совпадают, а остальные мало отличаются друг от друга по темам, аранжировкам и бессмысленности. Зачем же мне следовать их примеру и повторяться дважды? И правда, зачем?

Д. Лемов, 2016

Эти две 20-минутные записи в цивилизованных условиях вполне могли бы оказаться двумя сторонами одной виниловой пластинки, так что логично рассматривать их вместе.

Сторона А, или альбом «Мир — кино», чем-то напоминает первую пластинку, не побоюсь этого сравнения, «The Beatles». Общего действительно много. Та же простота мелодии, наивный оптимизм, тексты, не претендующие ни на что, кроме простого сопровождения бит-музыки. Правда, у «битлов» все больше про любовь, а у «С-34» и про алкоголиков, и про начальников. Но поэзия тех и других так безыскусна, что отнесем тексты в категорию «Сходства». Различий, по большому счету, всего два: а) лондонская студия EMI во главе с Джорджем Мартином чуть круче квартиры, где писалась «С-34», и б) авторский дуэт Густов—Пучков — это не совсем Леннон—Маккартни, да и вокальные данные у двух этих пар разные. А так похоже.

Сторона Б, или альбом «Несколько коротких мыслей», отличается от вышеотрецензированного наличием концепции. И эта концепция служит для «С-34» спасательным кругом. Нет, они не песни записывают, а просто фиксируют мысли. Композиции на альбоме так и называются: «Мысль III» или «Мысль VI». У песни предполагается вступление, развитие, кода, а с мысли какой спрос? Она может начинаться из ничего и обрываться на полузвуке. Эти полутораминутные мысли напоминают сегодняшний Твиттер — ограничение в 140 знаков. Тематика таких композиций может быть любой: мало ли чего в голову взбредет? Так, ничего серьезного. Очень удобная форма.