Дмитрий Карасюк - История свердловского рока 1961-1991 От «Эльмашевских Битлов» до «Смысловых галлюцинаций»

Кстати, на этом концерте Шахрин сидел рядом со своим старым другом Володей Бегуновым, и именно после выступления питерцев они решили попробовать вновь поиграть вместе. Бегунов тогда работал в милиции и половину родного железнодорожного райотдела привел на подпольный концерт: «Я продвинул творчество Майка и «Зоопарка» в массы. Многие менты с упоением начали слушать записи «Аквариума» — это все моя вина».

В воскресенье 25 декабря прошли еще два концерта. Около тридцати человек послушали песни Майка и Цоя в общежитии педагогического института. Выступление вышло укороченным — перебравшие накануне гости опоздали на три часа, а их уже ждали зрители в ДК Свердлова. С администрацией дома культуры удалось договориться благодаря бутылке коньяка, завернутой в официальное письмо от журнала «Уральский следопыт». Там в отделе публицистики работала Кира Корниенко, и главный редактор Станислав Мешавкин подмахнул письмо в ДК почти не глядя. Выступление проходило в маленьком зальчике на 6–7 рядов, но публики собралось слишком много. Звук от микрофонов вывели на колонки в фойе, чтобы и там могли услышать артистов.

Гастролеры улетели, рассказы об их концертах всю зиму передавались из уст в уста, а народная тропа между Свердловском и Ленинградом уже никогда не зарастала.

В мае 1984 года II фестиваль Ленинградского рок-клуба посетили первые уральцы — Илья Кормильцев, находившийся там в служебной командировке от отдела культуры, журналист Андрей Матвеев и лидер «Метро» Аркадий Богданович. Увиденное впечатлило их по-разному: Андрей был потрясен, а Аркадий нет, ему вообще питерская музыкальная школа была не близка. В его памяти остались только распивание портвейна с Майком, знакомство со «Странными играми» и задержание милицией за невинное и наивное фотографирование рок-клубовской сцены. Убедившись, что уральские туристы тотально пьяны, их отпустили… Впечатления Кормильцева были более упорядоченными. Он привез домой известие о том, что сто ленинградских групп дают около двухсот концертов в год, все они имеют литованные программы, а курируют рок-клуб обком партии и КГБ.

Новые альбомы ленинградских музыкантов расходились широко по стране, завоевывая тысячи поклонников. Свердловск не был исключением. Правда, рок-ветеранам не нравилась питерская экспансия. Они считали тамошнюю музыку некачественной и непрофессиональной.

В декабре 1984 года в Свердловск приехал Гребенщиков. Театр юного зрителя заказал ему музыку к спектаклю «Прощание в июне» по пьесе Вампилова.

Естественно, состоялась встреча БГ с местными рокерами. Гость понравился не всем хозяевам. Отдельные махры отметили некоторую странность БГ и то, что он играет на гитаре так себе. «Мне было интересно попробовать себя в театре, — вспоминает Борис. — Кроме того, этот заказ очень помог мне финансово, потому что жить тогда было вообще не на что. Я записал шесть песен прямо в студии ТЮЗа, хотя эти произведения, по-моему, не заслуживали гордого названия «песни». Я помню, лучшая из них называлась «Девочка из хорошей семьи». У меня этой записи не осталось. Сохранить её тогда не было возможности. С тех пор я эти песни даже не слышал».

Поездки в Ленинградский рок-клуб становились все регулярней. Кормильцев с юмором описывал, как свердловчане, «сбросив потоптанные лапти на асфальте у парадного Рубинштейна, 13, входили и смотрели. Потом возвращались и хвастались, чтобы услышать в ответ краткое уральское «Н-да?», заключающее в себе непередаваемую гамму эмоций». Новое поколение свердловчан относилось к питерской музыке уже безо всякого предубеждения, а, наоборот, с огромным интересом. Это ставилось старшими товарищами им чуть ли не в вину. Игорь Скрипкарь в 1980-е критиковал Шахрина за, как ему казалось, «подражание Майку и вторичность по отношению к питерцам». Но сегодня он признает: «И где теперь мы, и где «Чайф»?»

С 1985 года, когда в Свердловске всерьез начали готовиться к созданию рок-клуба, визиты на Рубинштейна, 13 стали более деловыми. Уральцы приезжали перенимать организационный опыт, знакомиться с уставными документами. Правда, по свидетельству куратора СРК от комсомола Марата Файрушина, «в Ленинградском рок-клубе еще пару лет относились к свердловчанам, как к ходокам откуда-то из далекой Сибири. Нашим музыкантам, приезжавшим на фестивали, приходилось выклянчивать лишние билетики, которые им давали милостиво, по-барски. Только после того как президент ЛРК Коля Михайлов лично увидел весь масштаб происходящего на Урале, вернулся в Питер с широко открытыми от изумления глазами, в старейшем рок-клубе страны стали относиться к коллегам из Свердловска как к равным партнерам». В подтверждение этого администратора СРК Александра Калужского пригласили в жюри V фестиваля Ленинградского рок-клуба в июне 1987 года. Именно он придумал остроумные названия специальных призов для лучших питерских групп: «за превращение идеи аукциона в идею караван-сарая» («Аукцион»), «за трезвость, ставшую нормой жизни» («Зоопарк»), «за шокинг» («Объект насмешек») и т. д.

Концерт «Алисы» в ДК Свердлова на годовщине рок-клуба в марте 1987-го и ответный визит «Наутилуса», «Чайфа» и «Группы Белкина» месяцем позже заложили основу тесной дружбы между двумя рок-клубами и их музыкантами. Выступление коллективов из Свердловска и Ленинграда (а позже — из Екатеринбурга и Санкт-Петербурга) в гостях друг у друга стали регулярными. Позже берега Невы, как более подходящие для творчества, чем берега Исети, сделали своим домом «Наутилус Помпилиус», Настя Полева и Егор Белкин.

Вячеслав Бутусов, в числе первых свердловчан побывавший в Ленинградском рок-клубе, через несколько лет признался в любви к коллегам из северной столицы песней «Синоптики»:

Бывают вещи, про которые говорят: «Ткни пальцем — рассыплется». Первый альбом «Метро» даже тыкать ничем не надо — он разваливается сам собой. Семь песен ни музыкально, ни концептуально почти не связаны друг с другом. Хард-рок «Рецепта вечной молодости» и «Времени осталось так немного» сбиваются на чуть ли не цыганистые переборы «Моей улицы». При этом практически все треки разваливаются еще и сами по себе — ритм секция играет слаженно, а вот огоньковская гитара парит совершенно отдельно. Голоса Алины Матвеевой и Аркадия Богдановича тоже существуют как будто сами по себе — с инструменталом они если и связаны, то совсем тонкой ниточкой.