Дмитрий Карасюк - Свердловская рок-энциклопедия Ритм, который мы...

Осенью 1984 года дембельнулся Пионер. «Мы с ним посидели за рюмкой чая, прикинули, что будем делать, — вспоминал Игорь. — Подключился Полковник, и мы начали работать. Встретили Новый год, в апреле сдали посуду и купили барабаны. Слава богу, было на чем и где работать: бас под рукой, барабаны, фоно, на котором я постоянно наигрывал. Приступили к аранжировке новых песен».

За лето вчерне успели подготовить шесть вещей. 13 сентября их показали Александру Пантыкину. Черная кошка, пробежавшая между одноклассниками Игорем и Сашей во времена противостояния «Трека» и «Урфина Джюса», давно скрылась из глаз. Уже полгода они вместе обсуждали идею восстановления материала «Сонанса», но этот проект не состоялся. Скрипкаревские рыбы Пантыкину понравились, и он с энтузиазмом включился в их аранжировку. «„Кабинет“ — это проект Скрипкаря, в который он просто пригласил меня поиграть. Это был еще один заход на группу „Трек“, но уже с песнями Игоря», — говорит Александр.

Новому коллективу требовался гитарист. Сначала на эту роль пробовали Андрея «Стефана» Степанова из группы «Степ», но его игрой остальные остались недовольны. 29 января 1986 года состоялась беседа с Сергеем Рютиным, гитаристом гремевшей в УПИ в 1970-х группы «Пилигримы». Сергей согласился поиграть с людьми, которых он знал еще с 1975 года. «Он десять лет не играл совсем. Форму немного утратил, но потенциал высок, и он быстро наверстает свое», — говорил про него Скрипкарь.

Начались напряженные репетиции. Работа была очень упорядочена. Каждые понедельник, среду и пятницу в шесть часов музыканты собирались и планомерно, не спеша, работали над новым материалом. Пантыкин все объяснял музыкальными формулами: «Если вот так, то тогда проще сделать вот так». «Скрипкарь пытался тянуть свою линию куда-то в сторону „Трека“, но у него не всегда получалось», — описывает творческий процесс Котов. Все репетиции полностью записывали на магнитофон, а в конце рабочие пленки прослушивали и сообща выбирали наиболее удачные находки. Так постепенно обрастали плотью скелеты будущих композиций.

В марте открылся рок-клуб. Дело шло к фестивалю, а до окончания работы над новой программой было еще далеко. Даже текстов на новые мелодии Скрипкаря еще не существовало. Бывший поэт «Трека» Аркадий Застырец писал быстро, но композиции менялись порой на каждой репетиции, и сочинять на них стихи пока не было смысла. К июню успели закончить всего несколько вещей.

Последний концерт рок-клубовского фестиваля 22 июня открывала «Группа без названия» — так представили со сцены коллектив, который в официальных бумагах значился как «Группа п/у Скрипкаря». Программа состояла из пяти песен, из которых всего две были новыми, — «Старый сюжет» и «Новый день». Зрители услышали также две композиции из репертуара «Трека» и «сонансовскую» «Встречу». Мужскую компанию разбавила Настя Полева, исполнившая «Новый день» со специально измененным под фестиваль припевом. В финале этой песни вышел Михаил Архипов, чей саксофон придал композиции праздничный оттенок.

«Группу без названия» было слышно лучше всех на фестивале — Полковник знал свое дело. Почти все музыканты по итогам анкетирования зрителей были отмечены как лучшие инструменталисты, а коллектив в целом стал одним из четырех лауреатов. Группа с ходу была аттестована, но выступать перед широкой публикой не спешила. Хотелось сначала выпустить достойный альбом.

Новый материал досочинялся, доаранжировывался и шлифовался до зеркального блеска. Попробовали зайти на запись в августе, но неудачно. Во второй раз попробовали только 6 ноября. Стереозвук фиксировали на два рок-клубовских магнитофона «Олимп», которые Полковник переделал под 38-ю скорость. Первым делом записали открывающую будущий альбом песню «Ритуал» с обилием шумовых эффектов. Пантыкин звенел велосипедным звонком, бывший «сонансовец» Иван Савицкий скидывал с крутой железной лестницы стулья, микрофонные стойки, подставки под флаги и прочую дребедень.

Самой сложной оказалась композиция «Новый день». Настину вокальную партию записали быстро, дело встало за инструментальным сопровождением. Пантыкин решил привлечь к записи мини-оркестр из одиннадцати человек. Над оркестровкой Александр работал почти двое суток. Как раз в эти дни ему пришлось с просветительскими целями посетить Серов, и он трудился над нотами, выкраивая каждую свободную минуту в северном городе, а также в поезде по дороге туда и обратно. Зато после этого завершить запись «Нового дня» удалось всего за несколько часов. Струнные и рояль Пантыкина находились на сцене актового зала. Магнитофоны стояли этажом выше, в комнате клуба. Пантыкин с Полковником друг друга не видели, но слышали с помощью наушников.

В «Факторе» небольшое соло сыграли на «Поливоксе». Выяснилось, что отечественный синтезатор все-таки издает звуки, но, чтобы он элементарно попадал в тональность, приходилось несколько раз настраивать его по четыре безумных часа. Второй раз пойти на такую авантюру уже никто не решился. В записи других песен использовали более продвинутые японские клавиши, а также настоящие духовой оркестр и женский хор. В общей сложности над альбомом трудилось более 70 человек.

Запись последней песни, «Взгляд», закончили 22 ноября в четыре часа утра. Еще неделя ушла на сведение альбома. 29 ноября поздно вечером в зале горно-металлургического техникума состоялось первое публичное прослушивание альбома «Вскрытие». Присутствовали музыканты, авторы и руководство рок-клуба. 3 декабря на вторую премьеру пришли «наутилусы», Егор Белкин, Настя и другие музыканты. После завершающих аккордов на несколько минут воцарилась тишина. Определенного мнения никто не высказал. Все решили, что эту работу надо послушать несколько раз.

Техническая сторона записи вызвала общий восторг. Народ вдохновился и понял, что на родных топорах и лопатах с помощью того же «Олимпа» можно записать нечто, сравнимое по техническому уровню с западными альбомами. Правда, к этому инвентарю в обязательном порядке должны были прилагаться еще маленькие, но дефицитные детали: голова и руки Полковника. Рассказывали, что, когда музыканты Стаса Намина просили купить им дорогую импортную аппаратуру, он ставил им кассету со «Вскрытием» и приводил в пример Свердловск, где люди, у которых есть руки и уши, умудряются добиваться такого качества на магнитофоне «Олимп».

Что касается музыки, то здесь мнения расходились. Не подвергая сомнению профессионализм исполнителей, многие находили альбом слишком академичным, сконструированным искусственно, попросту скучным. Андрей Котов объясняет такую реакцию чересчур долгой работой над материалом: «Наверное, не надо было так все выкристаллизовывать. Люди реагируют на эмоцию, а она живет недолго. На создание музыки дается совсем немного времени. Тогда она получается эмоциональной, живой. А за два эти года все немножко законсервировалось. Материал просто уделали, замучили, вынули из него все живое».