Дмитрий Карасюк - Свердловская рок-энциклопедия Ритм, который мы...

Группе не давали выступить в родном городе следующие два года. Выйти на сцену удавалось только на выезде. В начале 1984-го трио съездило в Волгоград на тамошний студенческий фестиваль. Судя по тому, что на концерте 8 февраля публика встретила «Урфин Джюс» овацией и хором подпевала всем песням, пантыкинский промоушн дал свои плоды, и альбом «15» стоял на полках у многих волгоградцев. Живой вариант «УД» оказался гораздо эффектнее своей студийной версии. «Мы выходил на редкие концерты с настроением порвать всех, как бульдозер», — объясняет Назимов.

Стали поступать приглашения из других городов, в том числе из Москвы, но слава группы сильно опережала ее гастрольные возможности. «Урфин Джюс» уже попал в пресловутый черный список, рассылавшийся Министерством культуры по городам и весям. После каждой «партизанской» вылазки за пределы области следовал жесточайший разнос в городском отделе культуры. Его заведующий Виктор Олюнин настоятельно рекомендовал «Урфину Джюсу» сменить доктрину, поэта и название. В случае неповиновения угрожал страшными карами, вплоть до исключения из учебных заведений. Группе опять пришлось уходить в подполье.

У «Урфина» оставалось много нереализованного материала. Период вынужденного простоя решили посвятить выпуску нового альбома. Его удалось создать только со второй попытки. Первая, предпринятая в апреле в отделе технических средств обучения университета, где работал новый звукорежиссер Леонид Порохня, закончилась неудачей. Сессию начали с нуля только спустя полгода.

Для записи пришлось выехать в Каменск-Уральский — в Свердловске все места, где можно было работать со звуком, находились под плотным контролем. В Каменском ДК «Юность» 10–14 и 27–28 октября Леонид Порохня и Дмитрий Тарик увековечили лебединую песню «УД» — альбом «Жизнь в стиле heavy metal».

«Альбом был записан чудовищно, — вспоминает Пантыкин. — Все звуки не те. Работали над ним на последнем издыхании — „Урфина Джюса“ уже фактически не существовало. Да, мы выезжали на концерты, но группы уже не было».

Мнения по поводу нового альбома были самые разные, многие сочли его откровенной неудачей. Внутри группы опять начались споры. «Мы находились в атасном тупике, — рассказывал Белкин. — Илья Кормильцев, например, считал, что третий альбом вообще не стоило записывать. Это, мол, уже не то. А что же то? Никто ничего не знал».

Настроение музыкантам подняла поездка в Казань, где 19–20 октября они дали четыре концерта в тамошнем Молодежном центре. Публика и руководство МЦ встречали очень тепло. Зал был битком набит, в городе висели афиши, билеты продавались совершенно официально — резкий контраст по сравнению со Свердловском, где рок находился в полузадушенном состоянии. Наличествовали все атрибуты «из жизни звезд»: номера полулюкс с телевизором и холодильником, двухчасовая пресс-конференция и прощальный банкет. Казанцы получили удовольствие от «Урфина Джюса», а «Урфин Джюс» — от Казани.

Не снижая оборотов, 3 ноября «УД» скатался в Челябинск. Там концерт прошел по-уральски подпольно: в здании завода профильного настила, на аппарате-ровеснике Пантыкина. Но даже при неважном звуке свердловчане смогли завести челябинских соседей.

Дома тучи сгустились до полной непроглядности. В Областном управлении культуры Пантыкину прямо в глаза говорили, что его группа идейно вредная. Это звучало зловеще. Напряжение немного сняла большая статья в «Литературной газете» (1984.12.05) с огромным заголовком «„Урфин Джюс“ меняет имя». Такого внимания не удостаивалась до тех пор ни одна рок-группа СССР. От имени всего коллектива со страницы центрального издания Илья Кормильцев пытался донести позицию группы и мысль об ее «невредности».

Через три дня состоялось общее собрание творческого коллектива «Урфина Джюса». Публикация придала музыкантам силы. Они единогласно решили название не менять, начать новый раунд переговоров с властями и зафиксировали переход в группе от андеграундного критиканства к более общегуманистическим ценностям.

Свердловское начальство этого конформистского перехода, скорей всего, просто не заметило. За 1985 год «Урфин Джюс» выступил всего один раз, да и то случайно. 1 июня в Челябинске, куда Белкин с Пантыкиным поехали поддержать друзей из «Наутилуса», их упросили выйти на сцену. Под аккомпанемент драм-машины дуэт дал импровизированный концерт из семи песен.

Пантыкин в это время погрузился в работу над альбомом будущего «Кабинета», Егор — над своим сольным проектом и песнями Насти Полевой. Кроме того, много сил отнимала учеба. Саша, за два года окончив музыкальное училище, поступил сразу на второй курс композиторского факультета Уральской государственной консерватории. Белкин закончил первый курс философского факультета УрГУ, Назимов учился на эстрадном отделении музучилища. Группа целиком собралась лишь на несколько дней в июне, чтобы записать альбом Егора Белкина на стихи Ильи Кормильцева «Около радио». Эту работу свердловские слушатели встретили лучше, чем «Жизнь в стиле…».

К середине осени встречи «УД» стали регулярнее. Группа опять начала репетировать. «Сейчас мы готовим четвертую программу, — говорил Белкин в интервью „Свердловскому рок-обозрению“. — Если она пойдет так, как пошли первые вещи, то, на мой взгляд, это получится хорошо. Многие говорят: „Зачем вообще оживлять это страшное доисторическое полудохлое животное“. По-моему, „УД“ далеко не такая дохлая махина, как кажется».

1986 год стартовал на подъеме. 11 января «УД» уверенно выступил на гала-концерте в институте Уралтехэнерго, доказав юнцам из «Наутилуса», «Флага» и «Чайфа», что порох в ветеранских пороховницах еще имеется. В составе «Урфина» впервые вышел на сцену саксофонист Алексей Могилевский, однокурсник Пантыкина по музучилищу. Звук саксофона удачно вписался в музыкальную палитру группы, и Алексей официально был объявлен четвертым «урфином».

Сразу после открытия Свердловского рок-клуба, в конце марта, группа вновь отправилась в Казань, взяв для компании «Наутилус». Концерт получился странный. Казанские фаны, полтора года ждавшие повторения «джюсовского» волшебства, разочарованными не остались — большинство из них покидали Молодежный центр в полуобморочном от счастья состоянии. Для самих музыкантов такая реакция стала неожиданностью — они выходили на сцену в полуразобранном состоянии. У простуженного Земы температура поднялась до 38 градусов, у Пантыкина с Белкиным примерно столько же градусов бурлили в крови. Рокеры мазали по струнам, сбивались с нот, хрипели и рвали провода, но зал все это заводило еще больше. После окончания концерта музыканты остались в недоумении, зрители — в восторге, а организаторы — в ярости. Предстоящие выступления «Наутилуса» и «Группы Егора Белкина» были отменены. Свердловчане покинули Казань раньше намеченного срока.