Майкл Бейрут - Теперь вы это видите. И другие эссе о дизайне

Инструменты стендап-комиков — слова. Для каждого свои. Какие-то более мощные и должны использоваться экономно. Но все они могут превратиться в костыль. Луи Си Кей утверждает, что Джерри Сайнфелд как-то сказал ему: «Слово на букву „х“ похоже на Corvette». «И я решил, — говорит Си Кей, — что это значит нечто быстрое, крутое, мощное и динамичное. Но потом я подумал: секунду, этот парень вырос на Лонг-Айленде и коллекционировал Porsche. Для него Corvette — кусок дерьма с двигателем Chevrolet, безвкусная, дешевая тачка». Вашим любимым инструментом может быть шрифт, или эффект в Photoshop, или определенное сочетание цветов. Сайнфелд говорит, что он перестал использовать слово на букву «х», когда понял, что оно превратилось в костыль. Естественно, что для одного — костыль, для другого — секретное оружие. Или, как замечает Си Кей, «там, где я вырос, Corvette — обалденная тачка».

То, что комики работают на износ, ставя перед собой сложные задачи там, где можно было бы ехать по накатанной колее, — на удивление постоянная тема Talking Funny. Крис Рок каждый год изобретает свое шоу заново. Луи Си Кей регулярно перемещает заключительный, самый мощный фрагмент своего шоу в начало, заставляя себя придумать новое шоу, которое превзошло бы кульминацию старого. Рики Джервейс говорит: «Тут нужно не только быть смешным. Важно гордиться своей работой и делать то, что другие не могут». Луи Си Кей добавляет, что для него «дешевый смех, который легко вызвать, ничего не значит». Крис Рок: «Сколько комиков сделали карьеру, не будучи смешными?» Овладение ремеслом связано с постоянным самосовершенствованием. И, так же как в дизайне, одной техники никогда не достаточно. Луи Си Кей нервничает, когда чувствует, что выехал за счет технических навыков: «Это сработало, потому что я знаю, как делать стендап, а не потому, что это важно для меня». Оттачивайте свои навыки, но убедитесь, что они служат целям, которые для вас значимы.

Хорошие комики постоянно экспериментируют. Каждый раз, когда они выходят с новой шуткой, они рискуют быть освистанными. Вот почему они обкатывают новый материал на небольших площадках, шлифуя фрагменты в ходе выступления перед живой аудиторией. Им нужно слышать, что работает, а что нет. Сайнфелд признаётся, что в начале карьеры он «еле держался на плаву. У меня было то хорошее шоу, то плохое, то хорошее, то плохое». Первое его шоу оказалось плохим. «Но успех не был моей целью». Ему ужасно хотелось просто работать на сцене, и он был готов каждую ночь рисковать потерпеть фиаско, чтобы там оказаться. Дизайнеры рискуют по тем же причинам. Пробовать что-то новое — значит не быть уверенным в исходе. Но только так каждый, кто работает в творческой сфере, может рассчитывать на прогресс. Амбициозность — отличное лекарство от страха. Луи Си Кей вспоминает, как боготворил хороших комиков: «Я хотел стать одним из них, и мне было неважно, что у меня это плохо получалось».

Рики Джервейс задает компрометирующий вопрос: «Мы заставляем людей смеяться, и они платят нам деньги. А если они выяснят, что могут делать это и сами?» Остальных комиков это ошарашивает. «Но они могут делать это сами!» — восклицает Сайнфелд. «Тогда зачем они платят нам?» — мрачновато интересуется Джервейс. Отвечает Луи Си Кей: «Мы делаем это более качественно. Мы профи. Они тоже умеют играть в американский футбол, но на любительском уровне». «Но это не вредит NFL», — замечает Сайнфелд. В наше время инструменты дизайна доступны как никогда прежде. У какого клиента нет племянника, который знает InDesign, а лучше — супруги, с энтузиазмом новичка осваивающей PowerPoint? Графический дизайн под силу каждому, верно? В общем, да. Но профессионалы понимают, что значит сделать что-то хорошо. И их уверенность говорит сама за себя.

Ближе к концу шоу Крис Рок рассуждает о том, как приятно наблюдать за тем, кто делает свое дело действительно хорошо — например, водит грузовик. «Недавно я видел, как один парень парковал 18-колесную фуру вот в таком узеньком пространстве, — говорит он. — И я сказал: уверяю вас, некоторые операции на сердце проще, чем то, что сейчас сделал этот парень». Луи с этим согласен. «Я наблюдал, как один водитель подъезжал к погрузочной платформе. Я остановился и сказал: „Это потрясающе“. А он, типа: „Да, знаю, знаю“». Дизайнеру легко забыть, что его работа во многом поразительна. Цените этот свой дар. Цените дары других. И ищите уроки везде, где можно.

Это нелегкая история, но в ней есть простой урок. Это партнерство такое же закономерное, как и другие легендарные партнерства в сфере дизайна: например, Чарльза и Рэй Имз или Массимо и Леллы Виньелли. Но тут все сложилось не сразу.

Уильям Дренттел родился в 1953 году в Миннесоте. Через год его семья переехала в Южную Калифорнию, и он провел детство примерно в 16 км от Диснейленда. Кажется, и сейчас его манера держаться сочетает в себе прямоту выходца с Верхнего Среднего Запада с неторопливостью жителя Лос-Анджелеса. Он поступил в Принстонский университет и окончил его в 1977 году, год отучившись в Париже.

Джессика Хелфанд родилась в 1960 году, и, когда ей исполнилось десять, ее семья перебралась из пригорода Филадельфии в Париж, где и прожила пять лет. Билл Дренттел свой заграничный год провел в то же время неподалеку от нее, но они так и не встретились. Джессика вернулась домой и поступила в Йельский университет, чтобы изучать графический дизайн и теорию архитектуры. По окончании учебы ей не удалось найти работу по специальности, и она начала писать мыльные оперы для Procter & Gamble, став в результате младшим сценаристом сериала «Путеводный свет» на CBS. Она и сейчас благодарна за то, что этот опыт привил ей интерес к повествовательности в дизайне.

Билл устроился ассистентом менеджера по работе с клиентами в Compton Advertising через знакомого, которого встретил, когда трудился летом на кассе в закусочной на Мэдисон-авеню. Его основным клиентом была Procter & Gamble. В начале 1980-х Билл и Джессика работали в одном здании с разницей в три этажа, но снова не встретились. Билл был отправлен в Италию для запуска Pampers, нового продукта P&G. Он прожил там три года. Он помог договориться с медиамагнатом Сильвио Берлускони о трансляции старых сериалов P&G с переводом на итальянский. В результате этой сделки, которую ее будущий муж заключил с будущим премьер-министром, Джессика спустя 10 лет получит авторские гонорары за свои сценарии.

Saatchi & Saatchi слились с Compton, Билла вернули в Нью-Йорк на должность старшего вице-президента. Он стал виртуозным продавцом, колесил по миру и завоевывал клиентов с легкостью, которая в какой-то момент стала вызывать у него отвращение. («Я возненавидел рекламу», — напишет он много позже.) Он продавал телекоммуникации и чистящее средство для кухни. На фоне этого Билла все больше очаровывал дизайн. Занимаясь улучшением магазинов национальной сети быстрого обслуживания, он привлек самых крутых дизайнеров в городе — небольшую, но вскоре ставшую легендарной студию под названием M&Co во главе с Тибором Кальманом и старшим дизайнером Стивеном Дойлом. Билл и Стивен подружились, и в один прекрасный день у них возникла идея начать совместный бизнес. «Это была безумная идея, за которую мы оба ухватились», — позже рассказал Билл газете New York Times. Они уволились и две недели спустя зарегистрировали компанию Drenttel Doyle Partners. Шел 1985 год.