Эдуард Лимонов - Мои живописцы

Святой Георгий на белом коне (шея согнута вниз, копыта занесены в сторону Дракона) одет в металлические латы и шлем, что, конечно же, необычная одежда для святого. Это молодой безбородый мальчик. Он сидит в красном седле и пикой, длиннющей и тонкой, как иголка, поражает Дракона в глаз, кровь падает в кровавую лужицу, впрочем, аккуратную. За Драконом (у Дракона, кстати, зелёные чешуйчатые ноги большой курицы) виден тёмный вход в пещеру, откуда его, можно догадаться, вывела на прогулку принцесса.

Детей такая картина вряд ли удивит. Они сотни и тысячи раз видели подобное в мультиках.

Но факт есть факт, опередив на пять с лишним столетий время, таинственный чудак Паоло создал свой сюжет именно в 1456-м. Или в 1470-м.

Чудны дела твои, Господи!

Картину можно обнаружить в Национальной галерее в Лондоне.

Принцесса изображена в профиль. Она рыжая, худая, высокая, длинноносая и бледная. Недаром она живет в Лондоне, потому что похожа на плоскую англичанку.

Площадка, на которой все персонажи размещены художником, вымощена камнем, а там, где камня нет, а именно в центре, там растёт садово-парковая трава, то есть размещён газон.

«Святой Георгий и Дракон» — самое неестественное и загадочное произведение искусства. И хотя известно, что Уччелло много занимался перспективой, всё же мне представляется, что он «увидел» через толщу лет комиксы XXI века и повторил их. Как чёткое сновидение, на доске 52 × 90 сантиметров.

Ещё одна его работа, вызывающая моё восхищение, больше восхищение, чем удивление (поскольку «Святой Георгий и Дракон» вызывает моё неописуемое удивление), и это «Ночная охота», или «Охота в лесу».

Правильной формы деревья с голыми стволами и высокими кронами напоминают фруктовые, белые цветы в кронах, возможно, это магнолии. Шесть или семь всадников в красном, множество пеших загонщиков и жёлтых собак. Сцена как будто освещена автомобильными фарами из-за спины зрителя.

Очень здорово. Свежо. Гений.

Портрет Уччелло изображает седобородого (борода сходит двумя остроконечниками на грудь) человека с жёлтым лицом и в круглой татарской шапке. Ни дать ни взять — русский татарин из страны снегов.

У меня есть стихотворение, написанное под впечатлением картины Джованни Беллини «Святой Иероним проповедует льву», только в стихотворении намеренно, а не по ошибке я заменил Святого Иеронима Святым Франциском.

Стихотворение удачное, привожу его, вот.

Джованни Беллини написал шедевр — своего святого, проповедующего льву, когда ему было не то семнадцать, не то двадцать лет, то есть совсем молоденьким. Творцы создают свои шедевры хаотично, кто на заре жизни, кто на закате.

Венецианец, Джованни родился и умер в Венеции и прожил не то 83, не то 86 лет (с 1430(33) до 1516 года). Его отец Якопо был художником, и братья — художниками. Достоверного портрета Джованни не сохранилось, есть предполагаемый фрагмент картины, на которой изображён вполне себе мордатый венецианский парень, так вроде это и есть Джованни. Мордатый средневековый парень вроде не вяжется со Святым Иеронимом, проповедующим льву, а там кто его знает, что в каком мордатом прячется. Святой Иероним изображён у Джованни Беллини ещё на нескольких работах. Есть у него и Святой Франциск, так что святая простая жизнь, вероятно, притягивала здоровенького телом Джованни.

Портрет дожа Леонардо Лоредано 1501 г.

Мадонн с младенцами Джованни сотворил немало, чрезмерное множество, как и многие живописцы того времени. Мадонны Беллини не хуже и не лучше мадонн других художников, а вот младенцы у него подкачали, жирные, как у всех мастеров того времени, но ещё и лоснящиеся как резиновые пупсы. Явно неживые. Возможно, это сделано осознанно: чтобы продемонстрировать, что земной младенец Иисус всего лишь внешняя оболочка для Духа Христова. Думаю, именно так и было дело. Джованни отлично справлялся с немладенцами, так почему не справился с десятками младенцев?

«Портрет дожа Леонардо Лоредано» в изумительном камзоле цвета зимней воды на Гранд-канале в Венеции, а узоры по этой серебристой воде напоминают селёдок и водоросли — ещё один шедевр Джованни. У дожа прожжённое умное лицо. От головного убора на плечи падают два белых шнурка, точнее, от двух головных уборов, белая тонкая хлопковая шапочка, а на ней другая, с задней бульбочкой, как у морской раковины. Дож коварен и мудр, его океанская кофточка — прикрытие не для немощной груди аскета, но для стальной грудной клетки венецианской республики. Первые венецианцы были пиратами и торговцами живым товаром, они тесно сотрудничали с алжирскими пиратами. Они грабили чужие побережья, торговали рабами и только позднее, под натиском увлечения планеты гуманизмом, придумали для Венеции кроткую биографию будто бы мирных беженцев, укрывшихся от варварских орд на островах.

Дож Беллини мне очень нравится. У современных правителей таких лиц нет, потому что они не в такой степени распоряжаются жизнями и смертями человеческими.

Экстаз Святого Франциска 1475–1480 г.

Беллини больше удавались males, мужики, они у него крепкие, характерные. Кондотьеры у Беллини с бычьими шеями. Джованни Эмо выглядит как современный американский генерал, и его не делает слабым шёлковая блуза с узорами. Венецианский аристократ Пьетро Бембо с острым носом и рыжими холмами причёски по обе стороны лица прикрыт чёрным беретом и затянут в чёрную блузу с тонким окаймлением белого воротничка как священник.

Лунатические мадонны держат своих воистину пластмассовых голышей, вид у них непроснувшихся или только что проснувшихся не матерей, но кормилиц. Ну не мадонны они. Матери же, скорее всего, сидят в ванных или пересекают каналы, спеша к подружкам…

Молодой венецианец в красном на чёрном фоне. Какой-то русско-финского вида Христос, поверху внизу нюхают друг друга кролики: белый и песочного цвета, и городок с католической, как стоящий глист, колокольней справа, — это всё труды Джованни Беллини. Не следует забывать, что живописцы прошлого не оставили нам все свои работы в одном помещении, но что работы были разбросаны по разным заказчикам, переходили по наследству, продавались, возможно, неверно идентифицировались и, наконец, предстали нам, нашим поколениям, сведённые более или менее правдиво в одну группу, как творения Джованни Беллини, венецианца.