Юрий Тынянов - Поэтика

Какое хождение имел античный материал и какое значение имел он, легко заключить хотя бы из такого показания И. Д. Якушкина: "В это время мы страстно любили древних: Плутарх, Тит Ливий, Цицерон, Тацит и другие были у каждого из нас почти настольными книгами. Граббе тоже любил древних. На столе у меня лежала книга, из которой я прочел Граббе несколько писем Брута к Цицерону, в которых первый, решившийся действовать против Октавия, упрекает последнего в малодушии. При этом чтении Граббе видимо воспламенился и сказал своему человеку, что он не поедет со двора (к Аракчееву, как собирался. - Ю. Т.), и мы с ним обедали вместе" **. Эта непосредственная семантическая влиятельность античного материала влечет к "античному" словарю поэзию 20-х годов и к тематическому материалу античности.

Всего любопытнее обмолвки или, может быть, попытки "обратного перевода" античных тем. Так, в трагедии Кюхельбекера, несмотря на старательнейшим образом выдержанный античный колорит, несмотря на введение драматических форм, долженствовавших быть каким-то аналогом античной трагедии (хор), нередко вместо "тиран" встретим "царь", вместо "агора" - "вече". Так античный материал, который теперь вовсе не ощущается как некоторая семантическая "надстройка", был ею в 20-е годы.

Подобия античных метров (пусть они на деле были бесконечно далеки от подлинных), как и подобие античной драмы, были формальными средствами борьбы с принятыми формами. Античный материал был условной семантической окраской тогдашней политической и художественной речи.

5

"Аргивян" Кюхельбекер писал в 1822-1825 гг. 25 Сохранились две рукописных редакции - первая и вторая, столь отличные друг от друга, что вторую редакцию приходится считать как бы разработкой того же материала на других принципах. Первая редакция, хранящаяся в Публичной библиотеке 26, представляет собой полный авторизованный список. Первая редакция дает пять действий и одно большое междудействие (между III и IV) ***.

* Эта функция его, как и другая - защитная, "цензурная" функция, вскрыта в печатающейся работе В. Гофмана о Рылееве 24.

** И. Д. Якушкин. Записки. М., 1905, стр. 19.

*** Рукопись написана на бумаге с водяными знаками 1822 г.; всего в ней 114 больших страниц (3080 стихов). Трагедии предпосланы "замечания", числом 59, представляющие собой не только объяснения типа реалий, но и теоретические экскурсы.

От второй редакции дошло три действия (I действию первой редакции соответствует пролог) - 2280 стихов. Пролог был напечатан в "Мнемозине" 1824 г. 27 Отдельные хоры, счетом два, напечатаны в "Соревнователе просвещения и благотворения" за 1825 г., № VI и VII; цитата из третьего действия появилась в виде примечания к одной из прозаических статей Кюхельбекера в первой части "Мнемозины" *. Рукопись этой редакции хранится в Пушкинском Доме.

Факты и отзывы таковы. В исходе 1822 г. первая редакция "Аргивян" стала известна друзьям, Дельвиг пишет около этого времени: ""Кассандра" твоя хорошие идеи в сторону - урод; два акта трагедии "Тимолеон", которые я читал, имеют много хороших стихов, но хоры однообразны; слишком много поют об Евменидах, а сцены не движутся; не знаю, каковы три последние. Ты страшно виноват перед Пушкиным. Он поминутно о тебе заботится <...> желает знать что-нибудь о "Тимолеоне"" 29. Это письмо любопытно, между прочим, и тем, что Дельвиг называет здесь трагедию "Аргивяне" по имени главного действующего лица ("Тимолеон"). По тону Дельвига можно предположить, что она вначале и называлась так 30. Это не безразличный для нас момент. В первой редакции первое примечание гласит: "Автор назвал свою трагедию "Аргивянами", потому что хор в оной состоит из пленных аргивян. Он в этом следовал примеру греков, называвших нередко трагедию по хору. Доказательством сего могут служить "Эвмениды" и "Хоэфоры" Эсхила, "Феникиянки" Еврипидовы и проч.". Название в стиховой драме, вообще, вещь заслуживающая внимания **.

Название трагедии по участникам хора совершенно изменяет установку на главного героя, и здесь любопытна самая смена: от "Тимолеона" до "Аргивян". Эта смена лишь один из этапов в переработке трагедии у Кюхельбекера от первой редакции ко второй ***.

* Эта цитата имела более счастливую судьбу, чем вся трагедия. Четыре стиха эти Н. Лернер признал, как известно, пушкинскими на том основании, что стихи хороши и Пушкин даже хотел взять их эпиграфом. Стихи имеются в Полном собр. соч. Пушкина, изд. Брокгауза, в т. VI, "Новые приобретения пушкинского текста". Стихи, действительно, хорошие 28.

** Ср. замечательное наблюдение Л. Поливанова по поводу полного названия пушкинского "Бориса Годунова" 31.

*** Кроме законченных пролога и двух действий сохранилось еще несколько черновых отрывков, по-видимому, из третьего действия. Есть основание предполагать, что во второй окончательной редакции "Аргивяне" так и не были закончены, хотя были доведены до 4-го акта (см. письмо Кюхельбекера В. Ф. Одоевскому от 1825 г. - "Русская старина", 1904, № 2, стр. 381). Так, Вяземский писал Пушкину в сентябре 1825 г.: "<...> новою катастрофою запутываешь ход своей драмы (дело идет о личной "драме". - Ю. Т.) и углубляешься в нее, как в лес или Кюхельбекер в своих "Аргивянах", который чем более писал, тем менее знал, когда кончит" 32. Это, конечно, относится только к окончательной редакции; первая редакция, хранившаяся у Жуковского, была закончена и известна друзьям Пушкина.

Продолжаю о внешней истории "Аргивян".

Первую редакцию "Аргивян" в 1823 г. Кюхельбекер отправил Е. А. Энгельгардту для передачи Жуковскому и обсуждения вопроса о ее печатании. Энгельгардт, который, не видав трагедии, хотел рассмотреть, можно ли и нужно ли посвятить ее государю, подверг ее "гражданской келейной цензуре" 33. "Твоих "Аргивян" я получил,- пишет он в письме от 12 июня 1823 г., - и просмотрел их прозаически, ибо о пиитическом их достоинстве судить не мое дело. И так, как прозаик, как друг твой и как человек, прошедший через горькую школу опыта, скажу тебе: "Аргивян" ныне тебе печатать нельзя <...>. В "Аргивянах" есть множество мест, мыслей, выражений, из коих могут извлечь яд, чтобы тебя отравить, погубить. Я передал все Гнедичу и Жуковскому, они, кажется, к тебе хорошо и искренно расположены; они, вместе, внимательно прочитают твое сочинение и произнесут приговор решительный *. Сохранилась записка Гнедича к Жуковскому от июля 1823 г. (в "Русском архиве" ошибочная дата: 5 июня 1822 г. - очевидно, 5 июля 1823 г.), из которой видно, что он доставил "Аргивян" Жуковскому, но от обсуждения трагедии, по-видимому, уклонился: "<...> Я взялся было доставить тебе <...> прилагаемый пакет от Кюхельбекера. Об этом просил меня Егор Антонович Энгельгардт, на имя которого прислал Кюхельбекер своих "Аргивян", тебе для доставления. Если будешь отвечать ему, письмо можно доставить Энгельгардту" 34.