Юрий Тынянов - Поэтика

3

До нас дошло несколько стиховых драм Кюхельбекера: 1) "Кассандра", 1821 г., 2) "Аргивяне", 1822-1825 гг., 3) "Шекспировы духи", 1824 г., 4) "Ижорский", 1835 г., 5) "Макбет", перевод из Шекспира, неизвестных годов. Большая часть его драматургии, о которой он упоминает в дневниках, до нас не дошла 13. Из перечисленных пьес напечатаны: I действие "Аргивян" ("Мнемозина", 1824, ч. III) 14, "Шекспировы духи", "Ижорский". Не принадлежит Кюхельбекеру значащаяся под его именем в отчете Публичной библиотеки за 1884 г. стиховая драма "Кассандра в чертогах Агамемнона" *15.

* "Кассандра в чертогах Агамемнона", хранящаяся, как и [1-я] ред. "Аргивян" и "Кассандра", в бумагах Жуковского, принадлежит Мерзлякову и по сличению с печатным текстом представляет первоначальный вариант. Смешение произошло, вероятно, из-за близости тем.

Кюхельбекер и в лирике и в стиховой драме - поэт теоретизирующий. Каждая его вещь снабжена предисловиями и обильными комментариями, не только имеющими характер реальный, но часто являющимися и теоретическим обоснованием того или иного приема. Здесь сказывается поза новатора, которым Кюхельбекер неизменно себя сознавал. И новаторство лежит здесь прежде всего в области жанра. Наиболее прямым примером жанрового новаторства может служить позднейший его "Ижорский", задуманный как мистерия, moralite 16, более сложным и эволюционно значительным - трагедия "Аргивяне". Уже в первой его стиховой драме "Кассандра" сказываются черты, получившие дальнейшее развитие и завершение в "Аргивянах": драма Кюхельбекера является результатом его лирики и разрабатывается сначала на античном материале (через призму лирической обработки Шиллера и Жуковского 17), а потом и на основе изучения античных форм.

"Кассандра" представляет собою явно комбинированный жанр; это не столько лирическая драма, сколько драматизованное лирическое стихотворение. Характерно чередование в разных партиях разных размеров и строф, причем диалог Калхаса и Кассандры - диалог только по видимости, а на самом деле короткие реплики Калхаса по характеру близко подходят к репликам хора - это не прямой ответ на монолог, а всегда абстрактная сентенция, или предостережение, или сообщение. Таким образом, здесь дан диалог, по характеру своему не явно драматический, а лирический. Осознание этих лирических партий как хоровых произошло в "Аргивянах". Кроме того, нужно отметить еще две черты стиля "Кассандры": 1) ввод в партии Кассандры рефрена и коротких окончаний, замыкающих строфы, 2) старательно выдержанный, намеренно подчеркнутый колорит античности: Аполлон назван Локсием, Аякс Аясом; сюда же изысканные античные имена - Тиндар, Гекатея; вместо принятого "эллины" употребляется "гелены" и т. д., так что для объяснения всех этих имен, важных по своей лексической окраске 18, понадобились даже особые примечания.

В 20-х годах Кюхельбекер углубляет свои античные изучения - начинается чтение Эсхила и Софокла в подлинниках 19 и работа над древними историками. Это сказывается в его трагедии "Аргивяне".

4

Вопрос об "античном влиянии" на русскую литературу, так же как и вопрос о "западноевропейском влиянии", при ближайшем рассмотрении оказывается вовсе не вопросом о "влияниях". Модный одно время метод усматривать в любых произведениях множество влияний был связан с психологическим отношением к литературе. Чем далее он развивался, тем более выяснялась его несостоятельность. В "Руслане и Людмиле" один исследователь насчитал более 80 отдельных "влияний", и это нисколько не подвинуло вопроса о ней. В результате этого метода произведение являлось суммой влияний, писатель пассивной психологической губкой, впитывавшей со всех сторон влияния, а русская литература - не рядом, соотносящимся с русским же бытом и обществом, а рядом, соотносящимся только с иноземными литературами.

Между тем "влияния" оказываются явлениями разнородными. Движущийся в определенном направлении писатель находит аналогичные направления в иноземных литературах и привлекает их результаты. Либо он ищет материалов и в этих поисках привлекает иноземные материалы. Это, разумеется, разные вещи. Своя литература определяет выбор и значение того и другого.

"Илиада" Гнедича была событием не только и не столько потому, что была переводом "Илиады", сколько и потому, что в ней был дан новый вид русского стихового эпоса (ср. оживленную и даже яростную полемику вокруг вопроса об эпическом метре и русском гекзаметре, которая идет в 1814-1820 гг. и снова возобновляется в 30-х годах Сенковским) 20. Как перевод удовлетворяла и "Илиада" Кострова, и даже более, чем "Илиада" Гнедича. M. M. Кубарев, товарищ Погодина и любомудров, знаток античности, всегда, например, "был того мнения, что перевод "Илиады", сделанный Костровым <...> хотя и не размером подлинника, но выше перевода Гнедичева" *.

Таково было мнение специалиста, смотрящего на "Илиаду" Гнедича только как на перевод.

Батюшков отстаивает Петрарку и Ариоста 21 вовсе не как итальянских писателей и не как писателей "вообще", а как нужные ему образцы для преобразования русского поэтического языка и жанров.

Кюхельбекер и за ним Катенин нападают так яростно на Горация ("прозаический стихотворец" - отзыв Кюхельбекера, "светский самодовольный педант" - отзыв Катенина 22), потому что Гораций был поэтическим героем поколения карамзинистов.

Отзыв Катенина об античной комедии - отзыв заинтересованного современника-архаиста: "<...> что бы ни говорили некоторые из новейших критиков, комедия в Греции, переродясь из древней в новую, нисколько не выиграла: смелые политические карикатуры все же любопытнее и ценнее невинных картинок, украшающих английские романы прошедшего столетия" **. Того же мнения был и Шаховской (см. его предисловие к "Аристофану"). Точно так же нападки на "жеманного" Еврипида являются более нападками на Озерова, чем на Еврипида ***.

* "Русский архив", 1889, кн. 1, стр. 167.

** "Литературная газета", 1830, № 19, стр. 151. "Размышления и разборы".

*** "Литературная газета", 1831, № 43, стр. 53, то же.

И здесь очень любопытна корреляция, взаимоотношение, на которое до сих пор не обращалось внимания: например, поэты, культивирующие античные метры и жанры, часто одновременно работают на метрах и жанрах народной песни. Таковы, например, Мерзляков и Дельвиг. Одна и та же функция - обход метрического стиха и обновление лирических жанров - совершаются двумя, на первый взгляд, далекими формами: античной и народной 23.

Точно так же "античная трагедия с хорами" - "Аргивяне" Вильгельма Кюхельбекера по вопросам, в ней поставленным, ближе к "народной" трагедии Пушкина "Борис Годунов", чем, например, к переводам античных трагедий Мерзлякова. Вместе с тем, и самый античный материал в 20-е годы обладал вовсе не той слабой актуальностью, что сейчас. Каждое общественное движение (равно как и литературное) любит искать своих предшественников, опирается на них и фразеологически под них драпируется. Таким фразеологическим и лексическим планом в 20-е годы был античный план *.