неизвестен Автор - История русской литературы в четырех томах (Том 3)

В 70-е гг. (как никогда впоследствии), порою в формах безысходных, в сознании Толстого возникала тема смерти - как тема сугубо личная. Первый мучительный приступ "тоски, страха, ужаса" был пережит писателем вскоре после окончания "Войны и мира", в сентябре 1869 г., по дороге в Пензенскую губернию и описан впоследствии в рассказе "Записки сумасшедшего" (1884-1886). В "Исповеди" Толстой подробно излагает свои искания "силы жизни", выводящей личность из тупика противоречий, отвечающей на вопрос "в чем смысл жизни?", преодолевающей "страх смерти", - своего пути к вере. Она понимается им как знание "неразумное" (23, 35), т. е. рационально необъяснимое, как психологическая потребность следования нравственному закону, в котором личное и общее совпадают. [17] "Ответ веры - по Толстому конечному существованию человека придает смысл бесконечного, - смысл, не уничтожаемый страданиями, лишениями и смертью <...> вера есть знание смысла человеческой жизни, вследствие которого человек не уничтожает себя, а живет. Вера есть сила жизни" (23, 35). И здесь же Толстой говорит о своем понимании бога, которого он обретает вместе с верой. В этом понимании - все та же нравственно-реальная сущность, что и в понимании веры: "Знать бога и жить одно и то же. Бог есть жизнь" (23, 46).

Замысел "Анны Карениной" рождается в этот сложнейший период толстовских исканий. Первая редакция романа создается в 1873 г. [18] В начале 1874 г. начинается (не закончившееся) печатание его отдельной книгой. Жена, ее муж и любовник еще далеки в первой редакции романа от героев окончательного текста: героиню приводит к самоубийству и охлаждение любовника и столкновение "дьявольского" наваждения страсти с христианским самопожертвованием и смирением, олицетворенными в обманутом муже, от лица которого и излагается религиозно-нравственная "истина", найденная в окончательной редакции Левиным. Существенные изменения первоначального замысла происходят в 1875-1877 гг. К этому же времени относятся н увлеченные занятия Толстого "религиозными и философскими работами", которые были "начаты" у него "не для печатания, но для себя" (62, 266).

"Исповедь" была написана в основном в 1879 г., закончена в 1882 и напечатана в 1884 г. Но важно, что попытка художественного воплощения одного из центральных аспектов ее философской проблематики присутствует уже в пятом томе (1-е издание) "Войны и мира", работа над которым падает на 1868 г. Тема "Исповеди" - и в февральской дневниковой записи 1874 г.: "Проживя под 50 лет, я убедился, что земная жизнь ничего не дает, и тот умный человек, который вглядится в земную жизнь серьезно, труды, страх, упреки, борьба зачем? - ради сумасшествия, тот сейчас застрелится, и Гартман и Шопенгауэр прав. Но Шопенгауэр давал чувствовать, что есть что-то, отчего он не застрелился. Вот это что-то есть задача моей книги. Чем мы живем?" (48, 347). К середине 70-х гг. относится ряд набросков религиозно-философского содержания: "О будущей жизни вне времени и пространства" (1875), "О душе и жизни ее..." (1875), "О значении христианской религии" (1875-1876), "Определение религии - веры" (1875-1876), "Христианский катехизис" (1877), "Собеседники" (1877-1878). В каждом из этих набросков затрагивается в большей или меньшей степени главная проблема "Исповеди" (вопрос о смысле жизни людей "образованного сословия"). Взятые вместе, эти наброски являют собою нечто вроде черновых разработок важнейших тем, которые в "Исповеди" рассматриваются и развиваются уже с позиций "итогов". Итогов - "знания разумного", "знания сердечного" и знания, обретенного в сфере художественного постижения действительности.

Таким образом, активное психологическое движение Толстого к кардинальной перестройке миросозерцания, совершившейся на грани 80-х гг., совпадает по времени с периодом существенных изменений первоначального замысла "Анны Карениной". Этим в огромной степени предопределяется широта и глубина социально-философского анализа русской пореформенной действительности в романе, переведение "мысли семейной" из ее частного русла в сферу общего анализа человеческих взаимосвязей периода острейших социальных противоречий.

Автобиографизм образа Левина бесспорен, как бесспорно и то, что путь его к вере отражает трагизм личных толстовских исканий "силы жизни", уничтожающей "страх смерти". Давно отмечены почти дословные совпадения левинских мыслей о самоубийстве и аналогичных размышлений Толстого, воспроизведенных в "Исповеди". Но значение этого социально-философского трактата для понимания "Анны Карениной" значительно шире: в нем дан своеобразный развернутый автокомментарий ко всему роману в целом, его образной системе ("сцеплению идей") и художественной структуре.

Седьмая глава "Исповеди" открывается обширным размышлением о возможных путях жизни [19] "людей образованного сословия". В этом же рассуждении соблазн [20] "сладости" рассматривается как главное зло, закрывающее человеку выход из "тьмы" к "свету".

"Я нашел, что для людей моего круга есть четыре выхода из того ужасного положения, в котором мы все находимся.

Первый выход есть выход неведения. Он состоит в том, чтобы не знать, не понимать того, что жизнь есть зло и бессмыслица. Люди этого разряда большею частью женщины, или очень молодые, или очень тупые люди - еще не поняли того вопроса жизни, который представился Шопенгауэру, Соломону, Будде. Они не видят ни дракона, ожидающего их, ни мышей, подтачивающих кусты, за которые они держатся, и лижут капли меду. Но они лижут эти капли меда только до времени: что-нибудь обратит их внимание на дракона и мышей, и - конец их лизанью <...>

Второй выход - это выход эпикурейства. Он состоит в том, чтобы, зная безнадежность жизни, пользоваться покамест теми благами, какие есть, не смотреть ни на дракона, ни на мышей, а лизать мед самым лучшим образом, особенно если его на кусте попалось много. Соломон выражает этот выход так: "И похвалил я веселье, потому что нет лучшего для человека под солнцем, как есть, пить и веселиться: это сопровождает его в трудах во дни жизни его, которые дал ему бог под солнцем. Итак, иди ешь с веселием хлеб твой и пей в радости сердца вино твое... Наслаждайся жизнью с женщиною, которую любишь, во все дни суетной жизни твоей, во все суетные дни твои, потому что это доля твоя в жизни и в трудах твоих, какими ты трудишься под солнцем... Все, что может рука твоя по силам делать, делай, потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости..."

"Третий выход есть выход силы и энергии. Он состоит в том, чтобы, поняв, что жизнь есть зло и бессмыслица, уничтожить ее. Так поступают редкие сильные и последовательные люди. Поняв всю глупость шутки, какая над ним сыграна, и поняв, что блага умерших паче благ живых и что лучше всего не быть, так и поступают и кончают сразу эту глупую шутку, благо есть средства: петля на шею, вода, нож, чтоб им проткнуть сердце, поезды на железных дорогах. И людей из нашего круга, поступающих так, становится все больше и больше. И поступают люди так большею частью в самый лучший период жизни, когда силы души находятся в самом расцвете, а унижающих человеческий разум привычек еще усвоено мало. Я видел, что это самый достойный выход, и хотел поступить так.