Александр Флоря - Русская стилистика - 1 (Фонетика, Графика, Орфография, Пунктуация)

У логогрифа есть еще одна, противоположная, функция - не пробуждение, а разложение смысла. Напр., С. Горный (А.-М. Оцуп) таким путем довел до абсурда "поэтику" декадентов. В качестве модели он взял действительно очень плохое стихотворение М.А. Кузмина "Любовь этого лета", где есть такие строки:

Ах, уста, целованные столькими,

Столькими другими устами,

Вы пронзаете стрелами горькими...

Горькими стрелами, стами...

т.е., очевидно, сотнями "горьких" стрел. Пародия выглядит так:

Надоели все тонкости, яркости, меткости...

Надоели слова о "ступенях агата",

По которым спускаются к женщине, к редкости,

Что движеньями-женьями ярко богата...

Боже мой, надоели все умности, шумности,

Разговоры о "линиях жутких подходов",

Под Бердслея и Ропса, (Mon Dieu!) многодумности?

Надоел сологубовский тихий Триродов.

Все рисунки заведомо, ведомо тонкие,

Надоели, доели, заели до плача...

("Тело алое вижу сквозь розовость пленки я!").

Я устал, я устал, как последняя кляча (...)

Замирающий голос... Слова в отдалении...

О, призывности, яркости, меткости... Боже!

"Я - как стебель. В рисуночной, ласковой лени я.

Я на кружево странно, туманно похожа".

Да. На все, что угодно, похожи, похожи вы,

И на кружево, - ружево, - ужево даже...

Но опять попрошу вас: возьмите-ка вожжи вы

И стегайте меня, словно лошадь с поклажей и т.д.

С. Горный создает обобщенный портрет декадентской литературы: то цитирует наиболее смехотворные перлы, то воспроизводит ее содержание напр., "захер-мазохизм" (И стегайте меня, словно лошадь с поклажей). Пародист не сразу применяет логогриф, но подходит к этому приему постепенно. Сначала, подражая Кузмину, он отнимает у слова первый слог (движеньями-женьями ярко богата), затем добавляет фонему к другому слову (все умности, шумности), от третьего слова отнимает префикс (заведомо, ведомо). Он словно колеблется на грани лексемы, пересекая эту границу то в одном, то в другом направлении, но не решается на чрезмерное прегрешение против языка, на явный абсурд. Он это допускает лишь в момент. Когда у него, фигурально выражаясь, "сдают нервы", когда его окончательно донимает декадентская манерность. До сих пор он избегал объясняться в чуждом ему стиле, но в этот момент он впадает в отчаяние, в безумие, ощущая себя жертвой декаданса и даже его персонажем, поскольку никакой другой культуры, а вслед за ней и никакого другого стиля жизни, уже не остается. Момент "помутнения рассудка" у автора отмечен и мазохистским "желанием" оказаться исхлестанным, и использованием логогрифа, вносящего в текст настоящий абсурд.

Серьезным пороком речи бывает амфиболия, т.е. двусмысленность, в том числе возникающая из-за омофонии (напр., Я вчера романс писал). Такие курьезы встречаются даже в классической поэзии (стал уже хрестоматийным пушкинский пример "Слыхали ль вы", причем у А.С. Пушкина это не самый большой курьез), но амфиболия бывает и остроумным художественным приемом, когда она лежит в основе каламбура:

В ресторане ел суп сидя я.

Суп был сладок, как субсидия.

Д. Минаев

Аграфена у графина

Соблазнила угро-финна.

Чем заполнен был графин,

Не запомнил угро-финн.

Я. Хелемский

Каламбуры усиливают юмористическое (ироническое, сатирическое) звучание текста, но редко способствуют выражению серьезного смысла.

Просодия текста.

Высоким стилистическим потенциалом обладает вся просодическая организация текста: размер, рифмовка, строфика, интонационный рисунок, логические ударения, паузы и т.д. Л.В. Щерба, придерживавшийся принципов "слуховой филологии", придавал большое значение выделению фонетических фраз, выделению с помощью пауз, ударений (главных и факультативных) и др. средств более и менее семантически значимых фрагментов при анализе художественного произведения. Он убедительно показал, что верно расставить акценты - фактически означает верно истолковать произведение. В самом деле, когда мы адекватно определяем роль каждого элемента в структуре целого, мы - конечно, при известных артистических способностях - можем верно прочесть текст вслух. В принципе, можно сказать, что лучшие истолкователи художественного текста - великие чтецы: В.И. Качалов, И.В. Ильинский, В.Н. Яхонтов, Д.Н. Журавлев, С.А. Кочарян, И.М. Смоктуновский, из ныне живущих М.А. Ульянов, М.М. Козаков, С.В. Юрский и многие другие - к счастью, талантливых артистов и мастеров художественного слова в русской культуре немало. Однако следует отметить, что современная сценическая речь далека от орфоэпических норм, зато сильно зависит от особенностей местного произношения (подробнее см., напр.: Щукина 1999).

Строго говоря, просодические аспекты текста выходят за рамки собственно стилистики - она их учитывает, но это предмет таких дисциплин, как теория литературы (поэтика), филологическое толкование художественного произведения, выразительное чтение. В следующем примере яркой стилистической значимостью обладают рифмы в сочетании с ударением. Знаменитый тенор Л.В. Собинов, обладавший чувством юмора и литературным талантом, сочинил на себя эпиграмму:

Ждали от Собинова

Пенья соловьиного.

Услыхали Собинова

Ничего особенного.

Юмористический эффект создается комбинированным изменением ударения с неправильного (солецистского) на правильное - и рифмы - с более традиционной (дактилической) на ярко игровую, каламбурную (гипердактилическую). То есть качество речи повышается - текст делается более правильным и виртуозным, - а содержание становится менее благоприятным для автора и персонажа текста. Через "худшую" и "лучшую" части произведения противопоставляются соответственно "ожидаемое" и "действительное". "Действительность" - реальное пение артиста разочаровывает, но об этом говорится более артистично.

Стилистически важным элементом является и длина слова (см.: Голуб 2001: 160-161), а в поэтическом тексте особое значение имеет длина строки напр.:

Apprenez ma belle

E. Parny

Apprenez ma belle,

-Серебром на льду

Первая капель

Теплится в саду.

Ветхий снег без сил

Никнет, стар и хмур.

Лук свой опустил

Мраморный Амур.

Apprenez ma belle,

- Кронам отдана

Света колыбель,

Синевы полна.

Хлопотливых лир

Рощи ждут мои.

Пляшущий сатир

У пустой скамьи.

Выронил свирель.

Вешней вербы цвель

Вызволил апрель.

Apprenez ma belle,

- Вместе с сердцем спор

Смолкнет навсегда.

Мрамора укор,

Время и вода.

Евг. Кольчужкин

Короткие строки, написанные трехстопным хореем с пиррихиями, придают этой стилизации рококо энергию, изящество и легкость.

А сейчас покажем, как ритмика стихотворения помогает читателю прочувствовать его идейное содержание и образный строй.