Виктория Дегтярева - GAYs. Они изменили мир

В качестве подозреваемого на допрос вызвали и работавшего у Диора молодого Пьера Кардена. Тот очень оскорбился и уволился. Диор издалека не смог вмешаться и уговорить Кардена остаться, но, вернувшись во Францию, первым делом отправился в только что открытую Карденом студию по производству театральных костюмов, чтобы заказать себе наряд Короля чудовищ для маскарадного бала. Карден был так тронут, что даже расплакался.

Семейность и заботливость Диора в отсутствие собственного потомства обратились к вдове его лучшего друга Пьера Колля Кармен и ее трем дочерям. Диор взял Кармен к себе на работу в должности директора бутика, а дочкам в полном смысле слова заменил отца: дарил им кукол в нарядах New Look, изображал на Рождество Пера Ноэля (французского Деда Мороза), проверял уроки, планировал поездки на каникулы. Одна из крестных дочерей, Мари-Пьер Колль, присутствовала и при последних минутах его жизни: Диор взял ее с собой, когда отправился отдыхать и поправлять здоровье на воды в Италию.

Главной страстью в жизни Диора, помимо моды, была вкусная еда. Через пятнадцать лет после его смерти вышла книга любимых им рецептов «Моя доморощенная кухня», в которой основной добавкой в блюда указывалось шампанское Dom Pérignon. Испытывая тревогу за свой статус в мире высокой моды, он периодически думал о том, что в случае краха мог бы сделать карьеру в кулинарии. «Мы могли бы производить ветчину Dior или, может быть, ростбиф Dior?» – делился он своими планами с Жаком Руэ. Его друг Александр Либерман вспоминал один обед в гостях у Диора летом 1956 года: они с женой Татьяной одно за другим пять блюд. «Видели бы вы, как он подкладывал себе добавку!»

Однако еда, хоть и была одной из главных радостей в его жизни, была и источником постоянного расстройства, потому что неумеренное ее поглощение не было полезным ни для больного сердца Диора, пережившего два инфаркта на рубеже 1940–1950-х годов, ни для его фигуры. В письме к другу Диор однажды подписался с грустной самоиронией: «Твой старый кутюрье, который чем больше дряхлеет, тем больше толстеет». В середине пятидесятых врачи посоветовали Диору, который от огромного объема работы находился в состоянии стресса, почаще отдыхать и выделить для этих целей комнатку рядом с офисом. Но комнатка эта стала для Диора местом, где он украдкой ел шоколад. Раймонда Зенакер периодически заставала его за этим занятием и ругала, отчего Кристиан чувствовал себя виноватым. Чувство вины обостряло голод, и круг замыкался.

Но однажды Диор все же решил наступить на горло своей любви к еде – ради другой любви. Надо сказать, что в личной жизни он всегда был очень скрытным и никогда не афишировал своих связей с мужчинами. Известно только, что большинство его романов заканчивались жестокими разочарованиями: ему предлагали «остаться друзьями». Совсем по-другому все сложилось с молодым алжирским певцом Жаком Бенита, с которым Диор познакомился в 1956 году (самому ку тюрье в этот момент был пятьдесят один год, Жаку – двадцать пять). Жак, обретя в лице Диора отца, действительно очень к нему привязался – и, похоже, искренне полюбил. Кристиан же потерял голову настолько, что даже стал появляться с Жаком на людях, чего прежде себе никогда не позволял. Жак всегда утверждал, что любит Диора таким, какой он есть, и тому совершенно не нужно что-то менять в своей внешности. Но Диор все равно решил похудеть – и отправился для этой цели в октябре 1957 года на воды в Италию, в местечко Монтекатини, которое с XIV века считалось одним из самых целительных в Европе: там поправляли здоровье Россини, Верди, Кларк Гейбл и Грейс Келли. Даже предупреждение его личной прорицательницы, что поездка для него крайне неблагоприятна, влюбленного Диора не остановило.

Через десять дней после прибытия в Монтекатини, 23 октября, Диор скончался от очередного сердечного приступа. Одна версия гласит, что это произошло после того, как он подавился рыбной костью, другая – что сердце у него прихватило во время игры в карты. Значительно позже светский лев Алексис фон Розенберг в своих мемуарах написал, что сразу после смерти Диора бытовала другая версия: мол, сердце у кутюрье не выдержало после секса с двумя энергичными молодыми людьми. Впрочем, никаких доказательств у этой версии нет – скорее, она может вытекать из циркулирующих при жизни Диора слухов о его гомосексуальности.

На прощание с Диором в Париже собрались тысячи человек. Принесли столько цветов, что мэрия столицы разрешила Дому Диора выставить их на Пляс де л’Этуаль – в результате Триумфальная арка просто утопала в разноцветных лепестках. Самому кутюрье это бы наверняка понравилось, ведь он любил цветы почти так же, как еду и моду.

Сейчас, спустя более полувека после смерти Кристиана Диора, его модный дом процветает под руководством Джона Галлиано. Имя великого кутюрье до сих пор остается знаком качества и роскоши. Недаром в свое время Жан Кокто расшифровал фамилию друга как соединение слов Di – от Dieu («Бог») и Or («золото»).

Он вписал свое имя в историю искусства золотыми буквами, не будучи сам артистом, и доказал, что организаторы тоже могут быть гениальными. Он считал себя потомком Петра Первого, который в свое время прорубил из России окно в Европу – и сделал ответный ход, не менее значимый: приехав в Европу, прорубил окно в Россию, произведя настоящий культурный фурор во всем мире русскими живописью, музыкой, но более всего – балетом. А еще он был открытым гомосексуалистом во времена, когда это было еще не принято, и в своих любовных связях считал себя Пигмалионом, а его Галатеи становились самыми прославленными танцовщиками и хореографами.

Все, кто был лично знаком с Дягилевым, вспоминали, какая большая у него была голова – настолько гигантская, что ему приходилось делать шляпы по особому заказу. При рождении Сережи это обстоятельство оказалось роковым для его матери, Евгении Николаевны, урожденной Евреиновой. Роды проходили долго и мучительно; 19 марта 1872 года в Селищенских казармах Новгородской губернии младенец наконец появился на свет, а Евгения Николаевна через несколько дней скончалась, оставив двадцатипятилетнего отца Сережи, кавалергардского офицера Павла Павловича Дягилева безутешным вдовцом.