Виктория Дегтярева - GAYs. Они изменили мир

Пьянство поработило его очень быстро – сразу после окончания пансиона – и на всю жизнь: впоследствии он несколько раз завязывал с пагубным пристрастием, но оно неизменно снова брало верх.

В совсем еще юном возрасте Верлен пережил два сильных удара: в 1865 году умер от инсульта горячо любимый и уважаемый отец, а в следующем году, совсем еще молодой, – обожаемая кузина Элиза. Единственным близким человеком осталась мать, но Верлен, при всей любви к Стефани, под воздействием алкоголя обращался с ней ужасно: кричал, скандалил, нередко поднимал на нее руку и даже, бывало, угрожал ей саблей отца.

Один раз в приступе пьяной ярости он выкинул из шкафа все три банки с «маленькими братцами», после чего заснул прямо на полу Матери со служанкой пришлось закопать зародыши во дворе. После подобных сцен Верлен, как правило, испытывал глубокое раскаяние и без труда вымаливал у матери прощение – до следующего раза.

В этот же период – во вторую половину 1860-х – он обретает все больший вес в литературных кругах: принимает участие в издании поэтического сборника «Современный Парнас», сам выпускает первые сборники стихов. Именно своей репутацией подающего надежды поэта он впечатлил совсем юную Матильду Мотэ, сводную сестру его приятеля, начинающего композитора Шарля де Сиври, которую встретил в 1869 году, когда ей было всего пятнадцать лет. Поль влюбился, начал красиво ухаживать и даже распрощался с выпивкой. Свадьбу в итоге сыграли в августе 1870-го, в самый разгар франко-прусской войны. Матильда в своих воспоминаниях о жизни с Верленом писала: «В течение четырнадцати месяцев ухаживания и в первый год нашего брака Верлен был нежен, мягок, внимателен и весел – да, весел, и веселость его была здоровой и приветливой. Он совсем перестал пить, поэтому те, кто знал его до брака, сочли, что он окончательно излечился, тогда как я и мои родители, мы просто не подозревали, что он пьяница. Узнали же мы об этом, увы, слишком поздно!»

На самом деле год после свадьбы Верлен не продержался – он снова начал пить, когда, после провозглашения Третьей республики, записался в Национальную гвардию – на дежурствах было холодно и скучно. Дома начались упреки и слезы – Поля это только раздражало, и он начал поднимать руку на юную беременную жену. Семейную жизнь осложнили и политические события в стране: Верлен, несмотря на природную трусоватость, принял участие в Коммуне, а после ее разгрома расстался с должностью государственного чиновника. Летом 1871 года ему пришло письмо от неизвестного провинциального юноши, который выражал восхищение его творчеством и прилагал к письму собственные стихи. Стихи показались Верлену гениальными, он пришел в волнение и пригласил юношу в Париж, предложив остановиться у него. Юношу звали Артюр Рембо.

Детство Рембо, в отличие от Верлена, никак нельзя назвать счастливым. Родился он 20 октября 1854 года в маленьком городке Шарлевиле, что находится в Арденнах, недалеко от границы с Бельгией. Его отцом, как и у Верлена, был офицер, Фредерик Рембо, матерью – зажиточная крестьянка Витали, урожденная Кюиф. Семья переезжала из гарнизона в гарнизон до 1860 года, когда Фредерик бросил беременную пятым ребенком жену и навсегда исчез из ее жизни. Витали, и без того не отличавшуюся мягким характером, это страшно ожесточило. Детей, которых у нее осталось четверо (одна из дочерей умерла в младенчестве), она держала в железном кулаке, была к ним очень строга, не позволяла никаких нежностей, за малейшие провинности запирала в доме и сажала на хлеб и воду. От матери Артюр унаследовал практичность и скупость, которые особенно ярко проявятся у него во второй половине жизни, от отца – внешние данные, а также независимость, страсть к путешествиям и способности к языкам: после смерти отца Рембо с удивлением обнаружил в его бумагах рукопись франко-арабского словаря.

Ребенком Артюр был очень необычным – его раннее развитие было удивительным явлением само по себе, а уж тем более он выделялся на фоне остальных детей в провинциальном городке. «И кто знает, существовали ли вообще эти латиняне? Быть может, их латынь просто выдумали. А если они даже и существовали, пусть позволят мне стать рантье и язык свой приберегут для себя! Чем я их обидел, и за что подвергают они меня такой пытке? Что касается греческого, то на этом грязном языке не говорит ни один человек в мире, ни один! Черт их всех дери и выверни наизнанку!» – сложно поверить, что эти мысли по поводу изучения древних языков принадлежат восьмилетнему ребенку, но, тем не менее, это так.

Несмотря на столь уничижительное мнение о древних языках, Артюр получал в Шарлевильском коллеже премии за сочинения на латыни, и вообще был самым блестящим учеником. Большое влияние на него оказал молодой учитель Жорж Изамбар, который появился в Шарлевиле, когда Артюру было пятнадцать лет: он много занимался с талантливым учеником дополнительно, рассказывал ему о парижской литературной жизни и движении парнасцев, знакомил с красотами французской литературы, давал почитать книги. Рембо же настолько доверял учителю, что показал свои стихи, которых у него к тому времени накопилось уже немало.

Одаренному подростку было в маленьком городке душно. Больше всего на свете ему хотелось вырваться на свободу – из-под гнета деспотичной матери, из клетки провинциальной жизни. И он начинает бунтовать – убегать из дому.

Первый раз он сбежал, когда ему не исполнилось еще и шестнадцати лет: без денег и документов, в разгар франко-прусской войны. В итоге Рембо посадили в тюрьму, откуда его вызволил Изамбар, отправив к своим незамужним теткам в Дуэ, и только оттуда, после настойчивых требований матери Рембо, в Шарлевиль. Всего через несколько дней Рембо сбежал опять – на этот раз в Бельгию, откуда снова отправился к Изамбару в Дуэ, где занимался сочинением и переписыванием своих стихов в надежде отправить их в типографию, пока его не вернули к матери. Зиму 1870/71-х годов, одну из самых тяжелых для Франции, когда поражения в войне сменились немецкой оккупацией, он проводит дома, а в конце февраля снова сбегает – в Париж. Этот его побег был самым загадочным: по собственным словам Рембо, он побывал на баррикадах Коммуны, но многие исследователи его жизни считают, что на самом деле он вернулся в Шарлевиль еще до развернувшихся в Париже драматических событий. В любом случае, Коммуна и революция оказали очень сильное влияние на его творчество – Рембо отозвался на них целым рядом стихотворений, включая «Украденное сердце» и «Руки Жанны-Мари».