Поль Валери - Об искусстве

Поль Валери

Об искусстве

СОДЕРЖАНИЕ

О ПОЛЕ ВАЛЕРИ. А. Вишневский

I

ВВЕДЕНИЕ В СИСТЕМУ ЛЕОНАРДО ДА ВИНЧИ. Перевод В. Козового

ПРИМЕЧАНИЯ. Перевод В. Козового

ЗАМЕТКА И ОТСТУПЛЕНИЕ. Перевод С. Ромова

ПРИМЕЧАНИЯ. Перевод В. Козового

ВЕЧЕР С ГОСПОДИНОМ ТЭСТОМ. Перевод С. Ромова

КРИЗИС ДУХА. Перевод А. Эфроса

«ЭСТЕТИЧЕСКАЯ БЕСКОНЕЧНОСТЬ». Перевод В. Козового

ВСЕОБЩЕЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ИСКУССТВА. Перевод В. Козового

ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ТВОРЧЕСТВО. Перевод В. Козового

ИЗ «ТЕТРАДЕЙ». Перевод В. Козового

СМЕСЬ. Перевод В. Козового

II

ЭВПАЛИНОС, ИЛИ АРХИТЕКТОР. Перевод В. Козового

ДУША И ТАНЕЦ. Перевод В. Козового

ПРОБЛЕМА МУЗЕЕВ. Перевод А. Эфроса

ФРЕСКИ ПАОЛО ВЕРОНЕЗЕ. Перевод В. Козового

ВОКРУГ КОРО. Перевод В. Козового

ТРИУМФ МАНЕ. Перевод А. Эфроса

БЕРТА МОРИЗО. Перевод В. Козового

ДЕГА, ТАНЕЦ, РИСУНОК. Перевод В. Козового

СЛОВО К ХУДОЖНИКАМ-ГРАВЕРАМ. Перевод В. Козового

МОИ ТЕАТРЫ. Перевод В. Козового

ВЗГЛЯД НА МОРЕ. Перевод В. Козового

III

ЛЮБИТЕЛЬ ПОЭЗИИ. Перевод В. Козового

ПИСЬМО О МИФАХ. Перевод В. Козового

ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ К «ПОЗНАНИЮ БОГИНИ». Перевод В. Козового

ЧИСТАЯ ПОЭЗИЯ. Перевод В. Козового

ВОПРОСЫ ПОЭЗИИ. Перевод В. Козового

ПОЭЗИЯ И АБСТРАКТНАЯ МЫСЛЬ. Перевод В. Козового

ПОЛОЖЕНИЕ БОДЛЕРА. Перевод А. Эфроса

ПИСЬМО О МАЛЛАРМЕ. Перевод А. Эфроса

Я ГОВОРИЛ ПОРОЙ СТЕФАНУ МАЛЛАРМЕ… Перевод В. Козового

ПРЕДИСЛОВИЕ К «ПЕРСИДСКИМ ПИСЬМАМ». Перевод В. Козового

ИСКУШЕНИЕ (СВЯТОГО) ФЛОБЕРА. Перевод В. Козового

КОММЕНТАРИИ. В. Козовой

ПОЛЬ ВАЛЕРИ. (Хронологический очерк жизни и творчества). В. Козовой

БИБЛИОГРАФИЯ. Составил В. Козовой

Цикл стихотворений Поля Валери, созданный на рубеже 20-х годов нашего века, значил в литературе Франции больше, чем сотни страниц его прозы на случай — так думали наши старшие современники накануне второй мировой войны. Тогда слава Валери-поэта была в зените. Но прошли годы, Валери-поэт давно замолк, Валери-человек умер на следующий день после победы, и стало очевидным, как высоко стоят в мнении читателей и критиков его произведения в прозе — эссе, диалоги, речи, статьи, комментарии — свидетельства глубокого проникновения писателя в духовные перипетии своего века, его сознательного отпора помрачению искусства и мысли XX столетия на Западе. На первый план вышел Валери — моралист, критик, мыслитель.

Но путь его переоценок и сегодня не пройден до конца. Теперь «тайну» Валери все усерднее ищут не в его произведениях в стихах и прозе, а в опубликованных посмертно и пока еще не полностью разгаданных личных «Тетрадях», куда в течение всей своей жизни он заносил для самого себя, без строгой системы, мысли, наброски, наблюдения, выводы критического, аналитического, экспериментального характера. В своих догадках и поисках, в бесчисленных записях, образующих фрагменты любопытной летописи его интеллектуальной жизни, уже объявленных кое‑кем «главным произведением» Валери, он то и дело совершал, как отметили новейшие критики, смелые вторжения (позднее вошедшие в такую моду!) в сферы математики и физики, современной логики и знаковых систем, семантики и анализа структур и т. п.

Мы не станем решать здесь предвзятый или попросту праздный вопрос: кем был, в сущности, Валери — лирическим поэтом, тонким эссеистом доброй французской школы или не ведавшим того пророком некоторых духовных неврозов нашего великого века? Тем более что предлагаемая читателю книга идет своим путем: она не содержит ни переводов лирики Валери, ни систематического собрания его трактатов и статей, а строится по свободному плану антологии, охватывающей опыты и размышления писателя об искусстве и творчестве. И пусть этот подлинный материал, становящийся впервые доступным на русском языке, говорит сам за себя.

Далекий от претензии на полноту истины о Валери, а пуще от всякой модернизации, автор этих строк хотел бы следовать по порядку за фактами. Именно поэзия принесла Валери литературную известность, и в ней корень и начало его личности и параболы его творчества.

Поэзия других стран, других языков — трудный предмет для описания и разбора. Он тем более труден, когда речь идет о времени коренных перемен, целого стихийного переворота, каким было начало нынешнего века в судьбах поэзии и каким оно отошло в литературное прошлое. Когда сегодня обращаешься к Валери-поэту, испытываешь ощущение завершенного этапа, давно перевернутой страницы. Среди гроз, крушений и конвульсий междувоенного двадцатилетия на Западе эта страница хранила отблески более раннего состояния буржуазной культуры — того этапа, когда, за порогом декаданса в его «мирной», романтической фазе, только начинали вырисовываться контуры надвигавшейся вальпургиевой ночи модернизма, его крайних, судорожно изменчивых форм.

К этому специфическому моменту рубежа между поэзией символизма конца предыдущего века и атакой авангардизма XX столетия, между закатом пресловутой «прекрасной эпохи» сытой буржуазной Франции «fin de siиcle» и более поздними стадиями упадка целиком относится поэзия Валери. Все его стихотворения, опубликованные к началу 20-х годов, составили томик в какую‑нибудь сотню страниц. На этом, собственно, поэтическое творчество Валери прекратилось. Но во Франции и за ее рубежами оно заполнило своим эхом все годы до начала второго мирового конфликта. Рильке, увлекавшийся в последний период своей жизни переводом стихов Валери на немецкий язык, писал при посылке этих переводов своим французским корреспондентам: «Как могло быть, что я не знал о нем ничего столько лет… Я был один, я ожидал, все мое творчество ожидало. Но вот я прочел Валери, и я понял, что ожидание мое окончилось…».

Но и французский литературный мир до этой поры, по существу, не знал Валери. Когда были созданы и изданы его лучшие стихотворения, поэту исполнилось пятьдесят лет. Среди избранных завсегдатаев литературных салонов, среди писателей и поэтов — друзей и просто знакомых, среди издателей и критиков модернистского и консервативного толка, в публикациях для немногих и в солидных буржуазных журналах поэтические опыты Валери внезапно приобрели огромный престиж и признание. Поразительное сочетание в этих лирических композициях строгой традиционной формы с глубоко затаенным смыслом, мерцающим сквозь образно-языковую ткань, казалось почти сенсационным. Одного этого было бы достаточно для объяснения литературного успеха убеленного сединами «дебютанта», и не только в буржуазной Франции XX века. Но чтобы понять по существу явление Валери-поэта, надо заглянуть и дальше, и глубже.