Стюарт Исакофф - Громкая история фортепиано. От Моцарта до современного джаза со всеми остановками

Некоторые производители фортепиано создавали эксклюзивные варианты инструментов для конкретных заказчиков. Уильям Стоддард в 1795 году запатентовал «пианино в форме книжного шкафа» (по рассказам очевидцев, Гайдн посетил лавку Стоддарда и одобрил новинку). В начале XIX века также появилось круглое фортепиано в форме стола для вышивания. Декорировались инструменты по-разному — гигантскими лирами, арабесками, желобками-каннелюрами, сохранился даже экземпляр с профилем Бетховена в медальоне. Придать «зоне развлечений» несколько экзотический флер могло, например, необычное «жирафье» фортепиано — струны в нем натянуты прямо на отвесный вертикальный корпус, загнутая верхушка которого напоминает жирафа, склоняющегося к воде. В 1866 году американец Чарльз Хесс попробовал запатентовать многофункциональное фортепиано для спальни с раскладными матрасами и выдвижными ящиками. А для тех, кто жил в стесненных условиях, Джон Айзек Хокинс, британский инженер, живший в Филадельфии, придумал портативный рояль высотой всего 54 дюйма. Один такой в 1800 году за 264 доллара приобрел себе Томас Джефферсон, но вскоре вернул на склад, пожаловавшись, что рояль и часа не держит строй.

«Жирафье» фортепиано. Собственность Смитсоновского института

Самое диковинное фортепиано

Пожалуй, самой диковинной разновидностью фортепиано стал инструмент, в котором звук издавали животные. В 1892 году итальянский журнал Gazetta musicale di Milano рекламировал инструмент под названием «катано» — деревянный блок с отсеками, в каждый из которых помещались живые кошки: большим котам предстояло отвечать за низкие ноты, а котятам — за высокие. «Головы животных надежно закреплены в специальных отверстиях, — сообщалось в описании, — а хвосты соединены с клавишным механизмом, подобным обыкновенному роялю. Нажатие на клавишу дергает кошку за хвост — в зависимости от силы нажатия она издает тот или иной звук…. Любой, кто умеет играть на фортепиано, с легкостью освоит катано, — утверждал автор заметки, — однако надо признать, что для сопровождения, к примеру, церковных песнопений оно вряд ли удачно подойдет».

Как рассказывал декабрьский выпуск журнала Folio , американская разновидность этого диковинного инструмента была создана в 1869 году в Цинциннати человеком по имени Кертис. Он анонсировал Большой вокально-инструментальный концерт, в котором должны были принимать участие ни много ни мало сорок восемь кошек, заключенные в кертисовский «кошачий гармоникон». Первым номером в программе была заявлена песня Auld Lang Syne . Увы, если верить репортажу с концерта, кошки перевозбудились, «не обращали никакого внимания на размер, ритм и мелодию, а вместо этого мяукали, мурлыкали, орали, визжали и верещали от боли и ужаса», полностью потопив в этом вое и сумбуре звучание сопровождающего представление органа.

Похоже, в Цинциннати какая-то особенная аура: в 1839 году именно там, по слухам, придумали «поркофорте» — похожий инструмент, в котором вместо кошек использовались свиньи!

Наконец, для тех домов, где некому было играть, предназначались самоиграющие инструменты, примитивные прототипы современных механических фортепиано, — в 1825 году, например, их вовсю производил пианист Муцио Клементи, основавший собственный фортепианный бизнес. Более продвинутый вариант подобного инструмента появился в 1863-м, когда Ж. Б. Наполеону Фурно во Франции выдали патент на производство «пневматических фортепиано», которые мастер назвал «пианиста».

К концу XIX века заметно выросли тиражи нотных сборников и пособий по фортепианной игре — к примеру, нот к «Потерянному аккорду» [16] «Потерянный аккорд» ( The Lost Chord ) — песня Артура Салливана, написанная в 1877 году. между 1877-м и 1902 годами было продано аж 500 тыс. экземпляров, а «Святой город» [17] «Святой город» ( The Holy City ) — песня Стефана Адамса, написанная в 1892 году. на протяжении 1890-х расходился тиражом 50 тыс. экземпляров в год. Популярны были и руководства по самостоятельному освоению фортепиано, например «Искусство играть с листа: советы пианиста-самоучки».

Не у всякой семьи водились деньги, необходимые для приобретения инструмента мечты. Чтобы сделать фортепиано доступнее, производители принялись продавать их в рассрочку на три года. А предприимчивые издатели пошли еще дальше: лондонский Pianoforte Magazine , выходивший в 1797—1802 годах и в основном публиковавший музыкальные нотации, снабжал свои номера специальными «ваучерами»: собери полный набор и получи фортепиано бесплатно.

Переносное фортепиано Хокинса. Собственность Смитсоновского института

В Англии страсть новоявленного среднего класса к «культурной» декорации собственного жилища распространялась и на другие художественные произведения. Промышленники даже устраивали для работников своих предприятий экскурсии на художественные ярмарки, где те не глядя сметали с прилавков разнообразные предметы искусства. Писатель Натаниэль Готорн описывал, как этих покупателей встречали с духовым оркестром, закусками и напитками, а те застывали перед рядами холстов, «будто ожидая, что кто-то подскажет, что же они здесь созерцают». Продавцы, разумеется, вовсю пользовались внезапным спросом, и Times горько констатировала, что ситуация, складывающаяся на этих ярмарках, сродни тому, как «младенцев обучали бы высшей математике». Обычные мужчины и женщины времен индустриальной революции, подмечал Чарльз Диккенс, разумеется не могли и надеяться постичь истинную эстетическую ценность той или иной картины: «Для них, привыкших работать с движущимися механизмами, это слишком застывшая форма, и вследствие этого искусство как таковое просто-напросто проплывает мимо». Купить фортепиано было намного проще и безопаснее, несмотря на то что в общественном сознании оно прочно ассоциировалось с женским полом, вплоть до того что, когда Чарльз Халле (1819—1895) — первый пианист, исполнивший в Лондоне все сонаты Бетховена, — в 1840-е годы во время очередного визита осведомился в компании английских джентльменов, играет ли кто-нибудь из них на фортепиано, те восприняли это как оскорбление. При этом в круг профессиональных музыкантов женщин практически не пускали — в 1856 году Элизабет Стирлинг сдала экзамен по композиции в Оксфордском университете, однако в дипломе ей было отказано.

Были, впрочем, и исключения. Например, сестры Линли из Бата, которых Томас Гейнсборо в 1772 году обессмертил на одном из портретов. Под надзором своего отца Томаса Элизабет и Мэри Линли стали известными исполнительницами еще в подростковом возрасте — правда, мгновенно забросили музыкальную карьеру, лишь только речь зашла о замужестве. Была и леди Халле, выступавшая со своим мужем Чарльзом вплоть до его смерти, — королева Александра произвела ее в свои личные скрипачки.