Альфред Тирпиц - Воспоминания

При таких обстоятельствах адмирал Шеер, как и весь флот, определенно ожидали возобновления боя на следующее утро. Однако они предпочли выдержать этот бой в большей близости от свободного от мин прохода, и потому решили ночью отойти в район Горнерифа. Когда рассвело, море оказалось пустым, но через некоторое время цеппелин принес известие, что с запада идет новое крупное соединение английского флота. Позднее выяснилось, что в действительности это были главные силы англичан, которые, однако, вскоре повернули на север. Передвижения английского флота состояли, вероятно, в том, что при наступлении темноты он направился на запад, и при этом обошел с юга позицию нашего флота, причем на некотором расстоянии от главных сил следовал арьергард из крейсеров и большей части миноносцев. В своем движении на юг наш флот должен был пройти через этот промежуток между главными силами и арьергардом. Таким образом, массе английских миноносцев, поддержанных крейсерами, представилась счастливая возможность напасть при самых благоприятных обстоятельствах на наш флот, корабли которого шли довольно сомкнуто, образуя длинную линию. Атака англичан была произведена смело, но неискусно. При этом мы потеряли «Поммерн» – корабль додредноутного типа. Несколько английских крейсеров и по крайней мере шесть миноносцев под огнем наших кораблей запылали ярким пламенем, которое вздымалось к небу, охватывая мачты. Как писал мне один высокопоставленный офицер штаба флота, ему казалось, что наши корабли проходили сквозь огненную аллею. Кроме того, светили прожекторы и искрился радиотелеграф. Поэтому невозможно допустить, что находившиеся неподалеку главные силы англичан не знали местонахождения нашего флота.

Нашим миноносцам судьба не послала такого удобного случая для атаки: ночью они не нашли английского флота. Поэтому им не удалось применить свою прекрасную подготовку к такого рода задаче.

1 июня, после полудня, наш флот вернулся в устья рек: его личный состав находился в приподнятом состоянии духа и был даже несколько озадачен своим успехом и доказанным в бою превосходством наших моряков и материальной части. Большая часть личного состава совсем не представляла себе, насколько хорош был наш флот. Но после этого сражения, происходившего в неблагоприятных для нас условиях, поскольку из всего флота лишь линейные крейсера и головные корабли одной эскадры смогли полностью проявить себя, моряки стали думать о том успехе, которого можно было ожидать, если бы в начале войны мы искали удобный момент для использования флота. Несмотря на численное превосходство врага и невыгодность тактических условий, наши потери составили только одну треть английских.

В течение 1916 года адмирал Шеер предпринял еще несколько серьезных попыток завязать сражение с английским флотом. Однако последний явно уклонялся от costly and precipitate action{215}; искать же битвы у Скапа Флоу или Дувра мы не могли, ибо наш флот Открытого моря по своей численности сильно уступал английскому, а условия такой битвы были бы для нас слишком неблагоприятными.

Особенно замечателен набег, во время которого наш флот подошел к Сандерленду на расстояние в 30 морских миль и вошел в соприкосновение с английским; однако контакт этот был потерян вследствие проливного дождя. Когда погода прояснилась, от английского флота не осталось и следа.

После объявления 1 февраля 1917 года неограниченной подводной войны англичане расширили свои минные поля в близких к нам пространствах Северного моря и нам становилось все труднее держать проходы для кораблей открытыми. Все более необходимой становилась постоянная охрана соединений минных тральщиков крупными кораблями.

Оставалась еще одна возможность, которая до последнего дня войны могла круто изменить наше положение. Можно было совершенно прекратить на время подводную войну, отозвать все подлодки и попытаться использовать их в сражении флотов. Однако подводная война, которая по всем сведениям оказывала сильное давление на Англию, потеряла бы свою эффективность, если бы в ведении ее наступил многонедельный перерыв и судоходство врага получило бы полную свободу на достаточно продолжительный срок; в таком случае пришлось бы начинать все сызнова. К тому же, учитывая быстроходность флота Открытого моря, польза, которую могли принести подлодки в морском сражении, полностью зависела от случая. Польза от них заключалась скорее в том, что, уподобившись передвижным минным полям, они могли сделать небезопасным плавание в определенных пространствах, и в той угрозе, которую они представляли для кораблей врага, лишавшихся возможности передвижения.

Не буду касаться вопроса о том, не было ли у нас возможности оказывать воздействие на систему обороны врага или даже выводить ее из строя (на время или частично) посредством неожиданных изменений в ходе подводной войны и посылки в море крейсеров.

Когда же мы принесли в жертву Вильсону наше единственное оружие – подводную войну, которое еще в октябре 1918 года сильно теснило англичан, и когда вследствие этого каждый судивший хоть сколько-нибудь правильно о наших врагах и о смысле всей войны ожидал самых безжалостных и позорных условий перемирия, адмирал Шеер решился использовать единственный остававшийся у нас шанс, применив подлодки во взаимодействии с флотом. Незадолго перед тем благодаря давлению обстоятельств и при помощи фельдмаршала Гинденбурга ему удалось, наконец, добиться от кайзера и начальника кабинета сосредоточения всего руководства флотом в его руках. Значительное количество подлодок, направленное впереди флота в определенный район моря, могло до известной степени компенсировать численное превосходство врага, а в случае поражения нашего флота они смогли бы прикрывать его отступление, что было особенно важно. Чтобы задержать общий отход наших армий во Фландрии посредством наступательной операции, наши быстроходные военные корабли должны были предпринять рейд в восточную часть Ламанша; линейный же флот в соединении с подлодками должен был прикрывать эту операцию, заняв позицию у голландского побережья. При этом следовало, конечно, предвидеть возможность сражения. Если бы дело действительно дошло до сражения, то при таком расположении сил мы могли принять его с надеждой на успех, а если к тому же нам улыбнулось бы военное счастье, то это особенно тщательно подготовленное предприятие могло бы еще раз произвести переворот в судьбе нашего народа. Но так как революционный яд, если не распространяемый, то во всяком случае и не уничтоженный слабыми руководителями старого государства, за четыре года войны постепенно проник через этапы на фронт, то естественно, что он нашел дорогу и во флот, хотя внешне он сначала ничем не проявлял себя. Затем на флот обрушилась революция, демократия выбила из рук Германии последнее средство защиты и стала хвалиться своим подвигом.