Марина Чечнева - Ласточки над фронтом

Самостоятельный вылет, который Нина выполнила одной из первых в группе, был оценен на отлично.

После окончания Хабаровской авиационной школы Распопова работала в Омском аэроклубе летчиком-инструктором. Здесь она летала не только на самолете, но и на планере, прыгала с парашютом. За четыре года работы в Омске Нина подготовила не один десяток летчиков, выросло и ее собственное мастерство. Как одного из лучших инструкторов ее направили в Москву, в Центральный аэроклуб на курсы по совершенствованию летчиков-инструкторов. После успешного их окончания Нина получила назначение в Мытищинский аэроклуб.

Война поломала все планы. Уходят на фронт товарищи. Каждый день Нина ждет, что наступит наконец-то ее черед. Пасмурным снежным днем 6 октября, как всегда, продолжались полеты. Нина произвела очередную посадку, когда к ее самолету подошел инженер аэроклуба с телеграммой.

- Тебе вызов в Москву. Быть в теплой одежде. Сборы были быстрыми. Друзья с завистью проводили Нину: каждый в те дни рвался на фронт...

Одно из первых испытаний, выпавших на долю летчицы Нины Распоповой, пришлось выдержать еще в дни нашей учебы при формировании полка. Нина пришла в полк, имея уже немалый летный стаж по сравнению с другими девушками. Ей казалось, что она в совершенстве владеет самолетом. "Зачем тянуть время, скорее бы на фронт". Так думала не только она.

Но когда начались полеты в закрытой кабине по приборам, Нина убедилась, что тренировка необходима, - в аэроклубе таких полетов выполнять почти не приходилось. Вместе со всеми Распопова летала по маршруту, в прожекторах, на учебное бомбометание, упорно овладевала техникой вождения самолета в ночных условиях.

Учеба подходила к концу. Полк выполнял последние вылеты по маршруту ночью и на бомбометание. Нина со своим штурманом Ларисой Радчиковой вылетела по маршруту - этот полет чуть не стоил им жизни. Испортилась погода. Сели в поле близ села, сломали винт и шасси. Переночевали в крестьянской избе.

На другой день привезли винт. Местные жители помогли экипажу подготовить площадку для взлета, и девушки вернулись на аэродром. Командир звена Женя Крутова рассказала им, как она выполняла полет. В ту страшную ночь экипаж Крутовой вышел к аэродрому и совершил посадку лишь благодаря случайно увиденному прожектору. После приземления выяснилось, что Женя долетела буквально на последних каплях горючего...

Летние месяцы сорок второго, жаркие и душные, насыщенные грозами, пропитанные горечью отступления. Мы бомбили укрепления гитлеровцев, войска противника, то и дело меняя место базирования, что вносило большие трудности в боевую работу.

С Ниной Распоповой мы летали в одной эскадрилье. Она была опытнее большинства наших девушек и летала, как настоящий боевой летчик. Я часто обращалась к ней за помощью, да и не я одна...

- Марина, а ты помнишь ту ночь, когда мы перелетали в Чалтырь? спрашивает меня Нина.

Еще бы не помнить! Чалтырь - это был аэродром подскока. Мы прилетели сюда и должны были, заправившись, лететь ближе к линии фронта. Но началась сильная гроза и ливневый дождь. Ветер с силой кидал потоки воды в стороны. Самолеты с уже подвешенными бомбами трясло от этих диких порывов. А черное небо то и дело раскалывали ослепительные зигзаги молний, за которыми почти без перерыва следовали раскаты грома. Мы безуспешно прятались от дождя под плоскостями наших "ласточек". Взлетать же в такую погоду было нельзя.

А совсем недалёко от нашей площадки проходила дорога, по которой шли в наступление фашисты. Шум грозы перекрывал и грохот канонады, и лязг танковых гусениц.

Что может быть хуже чувства бессилия? Мы не могли ни улететь к фронту, ни вернуться на основной аэродром. Любой немецкий танк мог свернуть на нашу площадку, и мы для него были бы отличной мишенью... Только на рассвете гроза и ливень стихли. Мы взлетели чуть не на глазах у противника. Маскируясь, на бреющем полетели на точку базирования, опасаясь нарваться в воздухе на вражеские истребители. Внизу дымилась поруганная, истоптанная фашистскими сапогами земля. Сердца сжимались от боли и ярости... Да, такие ночи не забываются!

Каждую ночь наши маленькие фанерные самолетики бомбили наступающие части врага, и чуть не каждое утро нам приходилось перебазироваться все дальше на восток. Чувство бессилия изменить это положение, чувство вины перед теми, кто оставался, делали нас раздраженными, злыми. Помнится, на хуторе Воровском мы замаскировали самолеты в садах, вышли на улицу и присели на скамейку у палисада. В очень ясном, просветленном утреннем небе вставало такое красочное, такое мирное солнце. За спиной под легким утренним ветерком шептались вишни. И к этой сказочно-красивой земле приближались ненавистные фашисты.

Мимо нас шагал высокий пехотинец, запыленный, усталый. Наши отступающие части уже прошли, а он, видимо, отстал и догонял своих. Неожиданно Нина со злым блеском в глазах едко сказала:

- Эй, пехота, сапоги смазали и так драпаете, что мы на самолетах за вами не успеваем гнаться!

Солдат съежился, как от удара.

- Нина, зачем ты так? - негромко сказал кто-то из девушек в неловкой, напряженной тишине.

Распопова виновато и зло вскинула глаза, махнула рукой и, резко повернувшись, молча ушла в дом. На глазах у нее блестели слезы...

В одном из боевых вылетов на самолете Нины был поврежден винт - отбит конец лопасти. Все экипажи срочно вылетали на новую точку базирования. Тоня Рудакова, техник машины Распоповой, со слезами обратилась к летчице:

- Неужели бросим самолет? Ведь весь исправный... Что делать?

- Тоня, давай отпилим конец и у второй лопасти, ведь мне лишь бы до Эльхотова дотянуть, а там сменим винт. Рискнем, Тонечка, неужели же безлошадными оставаться! Утри слезы и за работу, - сказала Нина.

Так и сделали. Опробовали мотор. Машину трясло, как в приступе лихорадки. А улетать надо срочно. Противник был уже совсем близко. В задней кабине с Распоповой вызвалась лететь техник звена Мария Шелканова. Она села в машину с инструментами, словно могла чем-то помочь в полете.

Самолет взлетел, набрал высоту. Вибрация не прекращалась. Маша, привстав в кабине, все время оглядывала узлы и расчалки. Так с горем пополам долетели до Эльхотова. Экипажи других самолетов с готовностью уступили дорогу поврежденной машине. К вечеру доставили новый винт, Нинину "ласточку" ввели в строй. Ночью наша боевая подруга снова бомбила наступающего врага.

Через несколько дней самолету Распоповой снова крепко досталось. В одном из вылетов Нина с Лелей Радчиковой попали под такой обстрел, какого еще ни разу не испытывали. Да ведь и боевой опыт у них был еще невелик. Цель на этот раз у нас была общая с летчиками соседних полков. В воздухе творилось что-то страшное.