Александр Покрышкин - Небо войны

Я заскочил на минутку в свой штаб и немного задержался на аэродроме, чтобы дать указания командирам полков. Когда, освободившись, направился к автомашине, меня встретил мой заместитель, только что возвратившийся со станции наведения. Это было очень кстати. Я стал перечислять, чем ему надо заняться в мое отсутствие.

– Разрешите мне поехать вместо вас, – вдруг заявил заместитель. – Сами знаете, с полками я еще мало знаком. Лучше займусь аэродромом.

Я понимал, что ему будет трудновато командовать полками – плохо знает людей. Подумал и согласился.

Два дня мы ожидали сообщений из Ютеборга. Соседние части уже снимались, а мы от своих посланцев не получили еще никакого известия.

На третий я сам полетел с Голубевым на наш аэродром. Погода была ясная. Заходя на посадку, мы видели вдали огромные облака дыма. Это был пылающий Берлин.

В Ютеборге находилась немецкая противовоздушная база. Здесь стояли сотни целехоньких «фокке-вульфов». Команда БАО уже привела в порядок летное поле и теперь ожидала полки.

Среди знакомых немецких самолетов я заметил несколько реактивных, в том числе двухмоторных. Может быть, один из них и обстрелял нас тогда у Котбуса.

Ко мне подошел солдат, чтобы указать стоянку. Я отрулил машину в сторону, поскольку вслед за мной садился Голубев, выключил мотор и спросил:

– Вы не видели здесь нашего майора с машиной?

– Видел, товарищ гвардии полковник, – ответил солдат, опуская глаза. – Они подорвались на мине.

– Как, где? – воскликнул я.

– Здесь на аэродроме. Только подъехали, свернули с дороги, тут и случилось. Вчера похоронили.

Словно осколки той самой мины хлестнули мне в лицо. Я не мог сдвинуться с места. Опять по счастливой случайности смерть пронеслась мимо меня. Нет, лучше сказать: майор прикрыл меня собой от вражеской мины. Ведь я тогда всеми мыслями был уже в пути.

Я снял шлемофон. Подошедший Голубев тоже. Мы смотрели на горизонт, на котором все выше поднималась в небо черная стена дыма.

На душе было нестерпимо тяжело. Но призрак Берлина на горизонте звал в бой. Мы дошли, дошли до тебя, чудовище! Ты уже ощущаешь на своих улицах нашу могучую поступь. Это от нее дрожит под тобой земля, осыпается твоя темная позолота, падают на камни и разбиваются вдребезги орлы, опиравшиеся своими когтями на свастику.

Через несколько часов в Ютеборге приземлился наш первый полк. Я взял группу и полетел туда – на Берлин. Мы отомстим за погибших товарищей.

Весенние легкие облака над городом смешивались с дымом и, тяжелея, застывали на месте. Линию фронта в этом полумраке можно было определить лишь по вспышкам выстрелов и разрывам снарядов. Жуткое и вместе с тем радостное зрелище! Мне, любящему жизнь и земную красоту, природу и творения рук человеческих, хочется встретить в небе фашистский самолет и вогнать его, горящего, в берлинскую землю. Этого просит, жаждет моя душа. Нужно сполна отплатить фашистским воякам за смерть родного брата, за гибель боевых друзей, за мальчика с распоротым животом, которого я видел в селе Малая Токмачка… Зачем мне стыдиться этого чувства? Я же человек!

Немецких самолетов пока нет. Но они могут быть, обязательно будут. Надо набрать высоту и подождать. Ведь западнее Берлина еще есть большие действующие аэродромы, оттуда каждый раз прилетают истребители. Наши ребята встречались с ними, сбивали их.

Я вижу, как под нами группа за группой идут «Петляковы» и «Туполевы». Они делают круг, выбирают цель и обрушивают на нее свой груз. Взрывы поднимают дома, разламывают их, и на землю валятся стены. Потом все окутывается пылью и дымом.

Берлин, по инструкции которого разрушались города и державы, теперь сам корчится в муках, но еще не сдается. Натворившие ужасов гитлеровцы преднамеренно затягивают капитуляцию, страшась расплаты.

В воздухе ни истребителей противника, ни наших самолетов. Наступила пауза. Мы поднялись повыше, но через несколько минут снова снизились. Увидели только «пешек», возвращающихся с задания. Теперь, возможно, появятся и «фоккеры». При отходе наших бомбардировщиков от цели они любят пристраиваться им в «хвост». У бандитов и тактика бандитская.

Подождав немного, мы спустились с высоты. Не успели пристроиться к бомбардировщикам, как сзади и выше из-за облаков вывалилась шестерка «фоккеров». Вот оно, боевое везение! Немедленно с набором высоты разворачиваюсь и иду на сближение. Но немецкие «асы» не приняли боя, нырнули в облака и скрылись. Преследовать их было бесполезно.

Пока шли домой, я мысленно ругал себя за то, что рано приблизился к своим «пешкам». Задержись мы немного на высоте – и проучили бы немецких летчиков, как пагубно пользоваться одним и тем же приемом в начале и в конце войны. Жаль, не осуществилась мечта сбить фашистского стервятника над его же столицей. Но Березкин на следующий день постарался за себя и за нас. В одном бою он сбил трех «фоккеров».

Небо над германской столицей было уже поделено между авиацией двух фронтов: мы безраздельно владели им над южной половиной города, «белорусы» – над северной. Впрочем, наши полеты на Берлин носили уже почти экскурсионный характер.

Зато у нас хватало дел на земле. Окруженные немецкие войска большими вооруженными группами пробивались на запад сдаваться американцам. Они шли мимо нашего аэродрома. Мы держали здесь круглосуточную оборону.

При уничтожении вражеской группировки, окруженной в лесу у Котбуса, пришлось ввести в бой все наши полки. 16-й я повел сам. Лесные просеки были буквально забиты немецкой пехотой, пушками и обозами. Сначала мы снизились, чтобы выявить их намерения: не думают ли они сдаваться в плен? Но фашисты встретили нас огнем «эрликонов». Двигались они на запад. Пришлось штурмовать. Нельзя было допустить, чтобы такая масса войск прорвалась к дорогам, к нашим тыловым коммуникациям. И мы начали поливать просеки пулями и снарядами.

Когда я возвратился домой, техник, осмотрев самолет, опросил:

– Откуда взялась хвоя в коке винта и под головками заклепок?

Я вспомнил, как снижался во время штурмовки, и на душе стало неприятно. Если бы хоть раз спустился чуть пониже, то уже не поднялся бы.

У Ютеборга нашим авиаторам пришлось вести настоящее сражение с немецкими войсками. Весь технический состав командир полка Бобров выделил для наземной обороны, вооружив его пехотным оружием, а летчиков послал бомбить вражеские колонны.

Цепь за цепью двигались прорвавшиеся из лесу гитлеровцы. Но маленький гарнизон аэродрома встретил их дружным огнем. А сверху по ним непрерывно били истребители. К вечеру часть немцев откатилась снова в лес, а более трех тысяч сложили оружие и сдались в плен.

Теплый солнечный Первомай пришел к нам на Эльбу. Воины Советской Армии, водрузив над рейхстагом Красное знамя, продолжали доколачивать остатки берлинского гарнизона. В этот день с наших аэродромов отправилось на задание очень мало самолетов. Лишь 1-й гвардейский истребительный полк рано утром поднял в воздух большую группу истребителей. Они взяли курс на Берлин.