Валерий Карбалевич - Александр Лукашенко: политический портрет

По просьбе официального Минска на помощь пришла Москва. Министр иностранных дел РФ Е. Примаков обратился к своему японскому коллеге, подключился Генштаб России. В экстренном порядке удалось обеспечить воздушный коридор, придумать версию визита. Японцы согласились, что Лукашенко прибудет в качестве не главы государства, а президента Олимпийского комитета Беларуси. Но это было только начало целой серии скандалов.

Прежде всего охрана белорусского лидера в течение трех часов отказывалась сдать оружие, как это принято по японским законам. Затем, чтобы не ломать режим и жить по биологическим часам Беларуси, президент днем спал, а ночью бодрствовал. В одну из ночей он решил не отказать себе в удовольствии и покататься на лыжах. Заехали на поле, собственник которого выразил протест против нарушения его частной собственности и потребовал финансовой компенсации.

Затем Лукашенко захотел покататься по олимпийскому льду. Не смотря на отказ хозяев, он настаивал, гонял подчиненных на переговоры но ничего не получилось. Хоть белорусский лидер находился в Японии в качестве президента Олимпийского комитета, но он потребовал встречи с японскими официальными лицами. П. Кравченко удалось уговорить спикера парламента принять Лукашенко. Но тот отказался, решив, что это низкий для него уровень.

А эпизод с посещением раздевалки белорусской хоккейной сборной, описанный П. Кравченко, стоит привести целиком: «Шел матч с американцами, и наши проигрывали. И вдруг Лукашенко бросает своей охране:

— Пошли к ребятам в раздевалку.

К нему бросаются спортивные функционеры:

— Александр Григорьевич, вас не пропустят — там японская охрана. Святая святых — раздевалка команд.

Он даже бровью не повел на эти реплики и прошел сквозь японскую охрану, как нож сквозь масло. Впереди шел начальник его охраны с таким видом, что японцы испуганно расступились.

Лукашенко пришел в раздевалку, сначала накричал, потом сказал несколько добрых слов. И довольный вернулся в ложу. Правда, победить нашим не удалось». Оргкомитет Олимпийских игр направил протест в штаб белорусской делегации в связи с нарушением президентом принятых правил поведения.

Правовой нигилизм Лукашенко не мог не отразиться на внешней политике страны. Не имея привычки стеснять себя законами внутри страны, белорусское руководство демонстрирует такое же отношение к международному праву. Проигнорировав Венскую конвенцию, власти изгнали иностранных послов из их резиденций. Лукашенко много раз хвастался, что белорусские спецслужбы шпионят за посольствами, прослушивают их, имеют полную информацию о том, что там происходит. Официальный Минск не только игнорирует резолюции ООН, ОБСЕ, других международных организаций, которые критикуют нарушение прав человека в Беларуси, но выступает с их агрессивной критикой.

Когда в 1995 году Лукашенко заявил, что Беларусь приостанавливает выполнение обязательств по подписанному ею Договору о сокращении вооруженных сил и вооружений в Европе и прекращает ликвидацию танков, это вызвало дипломатический кризис. Для его урегулирования в Минск приезжал министр иностранных дел ФРГ К. Кинкель.

Бесцеремонное распространение на внешний мир одиозных внутренних политических нравов, невыполнение обещаний, примитивный обман шокируют привыкших ко всему зарубежных дипломатов, экономических партнеров. Нарушение договоренностей с европейскими политиками по вопросу соблюдения прав человека в Беларуси еще как-то можно объяснить. Но вот зачем, например, было обманывать китайцев по вопросу об их участии в тендере на строительство белорусской АЭС? В октябре 2008 года Лукашенко принял руководство Гуандунской ядерно-энергетической корпорации и заявил: «Скажу прямо и откровенно: мы честно проведем этот тендер. И если ваша корпорация предложит лучшие условия по качеству и безопасности по всем мировым стандартам, значит, строить будет она». Но уже через несколько месяцев без всякого тендера было объявлено, что белорусскую АЭС будет строить российская компания «Атомстройэкспорт».

Присущая Лукашенко мания величия, гипертрофированное чувство собственной значимости вылилось в непомерные международные амбиции. Мессианские мотивы ощущаются во многих высказываниях и действиях белорусского лидера во внешней политике.

В частности, долгое купание в лучах славы, уверенность во всенародной любви внутри страны привели к убежденности, что его просто не могут не обожать во всем мире. «То, что меня на Западе не любят, это дело времени. Вы меня еще полюбите», — утверждает он. И эту уверенность он внушает белорусскому народу. Посещая в 2007 году Белорусский металлургический завод в Жлобине, Лукашенко заявил со скромностью и достоинством: «Ваш президент пользуется огромным авторитетом за границей».

А вот сюжет из интервью Лукашенко российским СМИ: «В свое время только благодаря мне Абхазию не блокировали. В СНГ, при Шеварднадзе (глава Грузии. — Авт.), было принято решение блокировал Абхазию. Я сказал, что не подпишу этот документ. Если мы блокируем Абхазию со стороны Сочи, там погибнет 300 тысяч человек. С тех поры я в Абхазии национальный герой».

Но оказывается, не только в Абхазии, но и в Израиле Лукашенко если не национальный герой, то во всяком случае предмет восхищения тысяч людей: «Когда я ездил в Израиль, а меня «антисемитом» тогда наш оппозиция представляла: приедет, мол, злейший враг Израиля. А примерно 30 тысяч наших граждан (евреи, эмигрировавшие из Беларуси. — Авт.) в лесу под Тель-Авивом собрались, они хотели «встретить своего президента»».

И как кульминация всемирной любви — триумф во время выступления в ООН. Вот как это выглядело в интерпретации самого триумфатора: «Ну там мы зацепили Америку. Но по существу — и хорошо! Я тогда смог выйти из зала. Я и не знаю этих людей, кто они, политики, дипломаты — не давали выйти, жали руки: спасибо, вот молодец, что это так прямо все сказал. Потому что было это емко и по существу. И уважается наша позиция. Даже самими американцами. Они ж тоже неглупые люди, они же — высокого уровня люди — впервые, может быть, услышали: ну раз говорит президент с трибуны ООН, наверное, значит, надо прислушаться. А там же — инерция, во-первых, машины этой огромной, такой, как у нас в Советском Союзе была, а во-вторых, пока из Минска через десять дипломатов и недругов дойдет информация до Вашингтона, до политического руководства, она же не просто искажена, она выворочена наизнанку. И когда они слышат конкретную, но очень аргументированную и спокойную критику, они начинают предметно заниматься вопросом, появляется какой-то интерес, появляется новая точка в администрации президента Соединенных Штатов Америки. Это тоже надо понимать».