Валерий Карбалевич - Александр Лукашенко: политический портрет

Самый развернутый комментарий по поводу исчезнувших политиков Лукашенко дал в интервью литовским СМИ 14 сентября 2009 года. Приведем его фрагменты.

«Журналист: Господин президент, Виктор Гончар, Анатолий Красовский, Дмитрий Завадский, Юрий Захаренко — это имена политиков и журналистов, которые без вести пропали в Беларуси, но преступники до сих пор не найдены.

Лукашенко: Почему вы без суда определили кого-то в преступники? Вы представитель демократического общества, поэтому должны понимать, что преступник — это тогда, когда суд принял решение. Ни ваш суд, ни наш, а это должен быть наш суд, не принимал такого решения…

Вот зная то, что вы такие демократы у нас, я запросил вот такую информацию. Советую и вам, когда я приеду в Литву, коль я эти имена услышу, эти цифры иметь по Литве. Количество пропавших без вести в Беларуси — 2289 человек с 1991 года. 2289 человек, к сожалению, у нас пропали без вести.

Журналист: Да, но мы говорим о высокопоставленных политиках.

Лукашенко: Послушайте меня. У нас нет высокопоставленных политиков. Тем более, они никак не были поставлены. За восемь месяцев этого года найдено 718 человек. В год в розыск у нас объявляется 1600 человек. За год находится 900 человек, то есть меньше, к сожалению. В России — это сотни тысяч человек, на Украине — десятки тысяч. Советую вам поинтересоваться, сколько у вас без вести пропало, сколько нашли, и так далее.

Для меня эти люди одинаковые. Вы их называете высокопоставленными политиками. Я так не считаю. Они обычные люди, и как они могли быть высокопоставленны, для меня совершенно не понятно. Это что, по должности? Так они никакие должности не занимали. Они были в моем правительстве. И Виктор Гончар занимал должность вице-премьера, потом махнул рукой и ушел. Не знаю, правда, при чем тут, как вы сказали, Красовский? Красовский никаким поставленным не был. Дима Завадский — это оператор, который со мной работал. Я не понимаю вообще, какое он имеет отношение к политике? Вот у вас ребята работают операторами, какую они политику проводят? Какой они вред могут приносить, тем более — президенту? Ну ладно, если президент виноват и виновен чуть ли не в том, что эти люди пропали. Но причем тут Дима Завадский, причем тут Витя Гончар, с которым мы постоянно были вместе, мы дружили с этим человеком. Красовский или Красуцкий? Красовский — бизнесмен, да? Я его никогда не видел, не слышал, узнал о нем только тогда, когда человек куда-то исчез. Захаренко, бывший министр. У этого Захаренко был бизнес с Украиной. Вы вот этот вопрос изучите, если вам интересно. Кому-то задолжал, предупреждали его, смотри, будь внимательнее. Не я предупреждал, а люди, с которыми он в МВД работал. Нет, у меня бизнес! Задолжал миллионы. Мы и эту версию рассматриваем. Мы ни одну из версий не отбрасываем.

И самое главное, вам, наверное, это известно, в одной из стран мы кое-кого увидели. И быстро дали запрос — дайте нам информацию. Вот он у нас исчезнувший, а там ходит. Фотографии были и статьи в газетах, у них, не у нас. До сих пор нам информацию не представили. Понимаете, и целый конгломерат вопросов.

И самое главное, что ни родственники, ни близкие не пытаются оказать поддержку, чтобы установить истину. Все политизировано. Надо интервью дать? Жену, дочку, родственника, сына везут в Москву, в Литву, еще куда-то. Все это используется целенаправленно — против Лукашенко. Если это вам хочется использовать, то пожалуйста.

Я еще раз подчеркиваю, что я к этому привык. К этим выпадам. Это, конечно, моя беда, что у нас столько людей пропавших, но у вас не меньше, по удельному весу. Это беда любой страны, и я не вычленяю их как высокопоставленных политиков. Они у нас были поставлены все на одинаковый уровень. И, кстати, они не были оппозиционерами.

Журналист: Виктор Гончар был оппозиционером.

Лукашенко: Виктор Гончар? Ну какой он был оппозиционер?! Кто денег заплатит, на того он и работал, ну что вы говорите. Ну я Виктора знаю лучше, чем вы.

И дальше, предъявление претензий со стороны родственников: где мой муж, где мой сын и так далее. Это я, прежде всего, должен спросить у семьи, где ваш муж, где ваш сын? Почему вы не смотрели, когда он не был исчезнувшим? Почему вы внимания не обращали? Как его не стало, это стало политикой и заработком для них. Мы это тоже хорошо знаем. Поэтому не надо на этом делать политику. Поэтому не надо на этом горе людском строить политику против Лукашенко, против страны. Не надо, это выгоды не принесет».

В данном фрагменте в концентрированном виде изложены все аргументы, призванные вывести высшее руководство Беларуси из-под подозрений в причастности к этим преступлениям.

Лукашенко прибегает к своей традиционной демагогической манере, когда ему задают неприятный для него вопрос. Он подменяет предмет обсуждения, пытается спрятать острую проблему за другим сюжетом, переходит к иной теме. Его спрашивают об исчезновении известных политиков, а он отвечает, что в Беларуси, как и в соседних странах, пропадают сотни, тысячи людей, «для меня эти люди одинаковые».

«Да, но мы говорим о высокопоставленных политиках», — уточняет журналист, имея в виду Ю. Захаренко и В. Гончара. Но белорусский лидер изящно выставляет на первый план Д. Завадского и А. Красовского. Дескать, какие же они высокопоставленные: первый был телеоператором, второй — бизнесменом.

Видимо, сама постановка вопроса вызывает у Лукашенко раздражение. «У нас нет высокопоставленных политиков», — разъясняет он неосведомленному литовцу, который не понимает, что политик в Беларуси только один, других быть не может по определению. Дальше президент продолжает: «Вы их называете высокопоставленными политиками. Я так не считаю. Они обычные люди, и как они могли быть высокопоставленны, для меня совершенно не понятно. Это что, по должности? Так они никакие должности не занимали. Они были в моем правительстве. И Виктор Гончар занимал должность вице-премьера». Это восхитительная фраза, прекрасно иллюстрирующая известную формулу классика: перед деспотом все равны, а именно равны нулю.

Лукашенко идет дальше, утверждая, что эти люди не были и оппозиционерами. Смысл этой реплики состоит в том, что в таком случае не было необходимости их устранять. Литовский обыватель не знает правду, его можно «грузить» чем угодно, а в белорусских государственных СМИ интервью не было опубликовано. Президент уверяет, что дружил с Виктором Гончаром. Разве можно покушаться на друга?

Более того, получается, что не было и преступников, убивших этих людей, как и самого преступления не было. Потому что не было суда, зафиксировавшего этот факт. («Почему вы без суда определили кого-то в преступники?») В общем, не было ничего вообще. И из-за чего сыр-бор?