Коллектив авторов - Люблю тебя, мамочка! Истории приемных семей

Молодую жену выпихивали из жизни сынулика. Она не знала, как сопротивляться. Но не сдавалась. А любовь к Алеше из маленького робкого росточка, наоборот, набирала силу. Вытянулась до небес.

Ночью, когда муж давно видел десятый сон, Алена приподнималась на локте и любовалась крутыми густыми бровями. Иногда осторожно прикасалась к ним, очерчивала. Наматывала на палец прядку волос.

Алексей по-прежнему ходил как растрепа, кудри почти до плеч… Алене это нравилось.

Она оценила ум и таланты мужа. Увидела, с каким уважением здороваются с ее Алексеем подростки. Не в состоянии понять и сотой, тысячной части того, что было для него важным, она обожала слушать его беседы с коллегами.

Втрескалась по самые ушки. В собственного мужа.

Алена была готова налаживать мосты со свекровью. Драила квартиру. Она обожала чистоту, думала, что Анна Анатольевна оценит усилия. Ванная и унитаз теперь сверкали, как улыбки голливудских звезд.

Нет. Вдова профессора поджимала губы и, хотя ростом была капитану полиции по плечо, ухитрялась смотреть на монументальную Алену сверху вниз!

Алексей уговаривал Алену потерпеть. Анна Анатольевна нерастраченный в жизни пыл направляла на моральное изничтожение снохи. Счастье, что закалка в большой многодетной семье, а потом работа в полиции помогли девушке нарастить броню. Особа с более тонкой душевной организацией точно не выдержала бы. Но и терпению Алены приходил конец. Она была готова взять мужа под мышку и вывезти отсюда.

Утащить прочь с территории войны драгоценный трофей. Хоть куда-нибудь. В комнату на другом конце столицы. Лишь бы сбежать от мамы.

А в длинном списке воображаемых и реальных недостатков снохи один стоял на первом месте. Бездетна.

Анна Анатольевна говорила подружкам так. Мол, казалось бы, кровь с молоком, деревенская деваха, рожать и рожать. Увы. Пустоцвет в тридцать с хвостиком лет. Теперь точно внуков не дождусь. Подруги, кто искренне, кто лицемерно, жалели страдалицу.

Напитавшись поддержкой, Анна Анатольевна еще больнее кусала сноху. Старалась делать так, чтобы Алексей не слышал.

Алена, кстати, жаловалась мужу редко. Просто просила съехать.

В один из вечеров в отделение привезли замурзанного ребенка. Схваченного с поличным рыночного воришку. Явно дошкольник. На вопросы не отвечает. Одет не по погоде. Забрать его могут утром… И что? Не в обезьяннике же держать.

Алена вызвалась отмыть, покормить и вернуть в срок. То ли несостоявшееся материнство в ней проснулось, то ли просто жалость. Мальчик на контакт не шел. Шипел и корчил рожи. Дома Алена сунула его в ванную. Он затих. Зажмурился.

А Алена, разглядывая синяки на тощем тельце, сильно грызла костяшки кулака, чтобы не реветь белугой.

Заглянула недовольная бесчинством снохи (притащила кого-то без спроса) свекровь. Увидела черные и синие пятна на плечах, на спине пацана. Мгновенно выдворила Алену жестами из ванной. Прошипела, закрывая дверь, мол, не пугай ребенка!

И вдруг внутри, закрывшись с мальчиком, заворковала, нежнейшим голосом, которого Алена за пять лет жизни в семье ни разу не слышала.

– А кто это у меня дома? Что за гость?

Нет. Не случилось немедленного счастья. Хотя Димку начали брать на выходные. Он писался, врал, воровал. Включил все, что только может выплеснуть из себя несчастный озлобленный малыш.

Однако в светлые периоды, которые проявлялись все чаще и становились длинней – лез под руки Анны. Ласкался. Расспрашивал о ее работе. Живо интересовался делами. Любимыми игрушками у него стали фонендоскоп и тонометр.

Неудивительно, что вдохновленная тем, что внук, возможно, станет врачом, а значит, она все же воспитает светило медицины (!) (Господь услышал ее молитвы!), однажды Анна Анатольевна завела речь про полноценную опеку.

К этому моменту они со снохой установили перемирие. Раз Лешина жена приволокла домой такую полезную находку, как будущий профессор, продолжатель династии, она заслуживала какого-то снисхождения.

Анна Анатольевна проводила с Димкой время за такими увлекательными играми, как измерение давления и подсчет пульса. Рассказывала про интересные случаи на своей работе. Малыш с лету запоминал термины и их значение, повторял названия диагнозов и рисовал жутчайшие каракули в блокнотах – простите, господин профессор выписывал игрушечным медведю и бегемоту рецепты.

Анна делилась профессиональными знаниями. Алена учила Димку складывать кулак, ставить ноги и дышать. Кувыркаться и бегать. Обещала позже научить стрелять из пистолета и водить машину.

Алексей млел от счастья, глядя на любимых, которые не ссорятся, а возятся с пацаном. И послушно кивал, что будет ходить в школу приемных родителей. Чего не сделаешь ради мира в семье?

Случалось всякое. За те год-полтора, что прошли до усыновления. Соседям Кафеджанам тоже досталось. И у них Димка что-то спер, что-то потерял, а что-то разбил.

Но… Анна Анатольевна при всех ее недостатках слово давала железное. Так что держалась. Утешала сына и саму себя. Пару раз подбодрила сноху (отчего Алена долго не могла опомниться).

И продолжала вести воспитательную работу.

Гром грянул, когда все узнали, что Алена беременна. Димку как раз взяли домой на выходные. И тут Алена упала в обморок. Когда все прояснилось, пацан решил, что больше не нужен, и сбежал. Искали по всей Москве. Анна чуть не поседела второй раз.

Сноха в больничке. А они с Алешей обшаривают вокзалы и отделения полиции. Нашли. Разыскали свое мелкое сокровище. В электричке чуть ли не под Тверью.

Алексей сгреб мальчика в охапку. Повторял, что они его заберут. Что давно решили и не передумают. Просто бумажки, справки. Вся тянется. Но вот-вот. И ему надо учиться у родителей и бабушку слушаться. И мелкому или мелкой, не ясно же пока, кто у Алены родится, пример подавать.

– Какой пример?

– Жалеть бабушку! У нее нервы не железные.

Димка внимал, морщился. Потом уточнил:

– Бабушку жалеть?

– Да. Обязательно. И…

– И?

– Алене помогать.

– Хорошо.

P. S. Алена родила двойню. Квартира перестала быть огромной. По коридору катаются на трехколесных велосипедах, по углам играют в прятки, из кухни в прихожую бегают наперегонки.

Помещаются! И на этом огромное спасибо замечательному прадеду Алексею Алексеевичу.

Димка настоял, чтобы портрет академика повесили над его кроватью. Он на него поглядывает, когда делает уроки.

Анне Анатольевне все чаще кажется, что суровое лицо покойного мужа на пафосной официальной фотографии странным образом смягчилось. Что он вот-вот улыбнется или запоет любимую казачью песню.

Клава была образцовой сестрой-хозяйкой отделения. Полный порядок на вверенном ей участке. У персонала чистые, идеально отглаженные халаты. Пациенты тоже лежат на хорошем постельном белье.