Ольга Валькова - Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной

По описанию Нины Михайловны, все участвовавшие экспедиции были достаточно хорошо экипированы астрономическими инструментами и подготовлены. Из них экспедиция мадридской обсерватории была «самой полной» и «самой богатой». Они привезли с собой призматическую камеру с призмой в 45° «для спектра обращающего слоя»; спектроскоп с двумя кварцевыми призмами «для ультрафиолетового спектра короны»; спектроскоп с шестью призмами «тоже для короны»; фотографическую камеру — 8 метров фокусного расстояния — «для снимков нижних слоев короны» и еще одну для снимков «внешних ее частей и для разыскания интрамеркуриальных планет». Помимо всего этого испанская экспедиция также привезла с собой аппараты для радиографических, магнитных и метеорологических наблюдений, а также для регистрирования контактов [335] Там же. С. 15. . Экспедицию возглавлял директор Мадридской обсерватории господин Iniguez. В ее состав также входили астрономы Vela y Cos, Jiménez, Reja, Ascaraza, военные инженеры и «многочисленные ассистенты» [336] Там же. .

«Из иностранных миссий, — писала Н. М. Субботина, — прежде всего обращала на себя внимание обсерватория Treplow <���…> с громадной, снабженной целостатом, фотографической камерой, 18 метров фокусного расстояния, неподвижно установленной на длинном и узком каменном основании и предназначенной для снимков короны на пластинках 60×50 см. Далее — миссия от обсерватории Лейдена <���…> с большой призматической камерой, спектрогелиографом и фотографическим экваториалом» [337] Там же. . Н. М. Субботина отметила, что экспедиция Физической обсерватории Утрехта во главе с профессором Джулиусом Моллом планировала «заняться актинометрическими измерениями» при помощи нового прибора профессора. S-té Belge d’astronomie «установила большой теодолит, многочисленные специальные фотографические аппараты для короны и экран на очень высоком столбе 12 метров высоты для рисунков и фотографий внешних, слабо освещенных частей короны, которые могли бы остаться незамеченными благодаря яркому свету фотосферы; наконец два небольшие экваториала и фотогелиограф Штейнгеля» [338] Там же. С. 15–16. . «В общем, — писала Субботина, — на одной только Лилаиле собралось более 60 специалистов, не считая любителей. В Виллаграмаре у м. Deslandres’а находилось очень много самых сложных приборов по фотометрии и спектрографии, со значительным персоналом астрономов и ассистентов, но как известно, — добавляла она, — дурная погода помешала работам этой экспедиции» [339] Там же. С. 16. .

Нина Михайловна писала, что «за недостатком времени» ей не удалось посмотреть другие астрономические стоянки, «а между тем кроме экспедиции Deslandres’а в окрестностях города находилась еще миссия обсерватории Бордо. <���…> У них, как нам говорили, в деревушке Виверо в 1 ½ klm. к NW от Б[ургоса] был установлен 22 сантиметровый экваториал, с фокусным расстоянием в 3 м. 20 см., соединенный с трехпризмовым спектроскопом, и еще один фотографический экваториал — 13 см., с фокусным расстоянием = 1 м. 25 см.». В самом Бургосе также находились наблюдатели. Там обосновалась миссия обсерватории Walkenburg’а, планировавшая «получить только 2 снимка окрестностей солнца на пластинках 40×50 см. с экспозицией по 1,5 м.». «Объектив необычайно светосилен, — писала Субботина, — громадная камера установлена паралактически. Несколько подобных станций было устроено в других местах Испании, с целью найти интрамеркуриальную планету и исследовать окрестности Солнца».

Помимо астрономов-наблюдателей в Бургос приехали также метеорологи из Потсдамской обсерватории — Nippold и Ludelung, устроившие лагерь достаточно далеко от города, на плантации Arnais, «с очень обширной программой изучения электромагнитных явлений, напряжения земного и атмосферного электричества» [340] Там же. . И наконец, «упомянем еще об аэронавтах, — пишет Н. М. Субботина. — В воздухоплавательном парке близ замка собрались профес[сора] Berson, Arcimis, директор главной метеорологической обсерватории Мадрида, проф[ессор] Roth из Бостона (директор обсерватории Blue Hill), военные инженеры и много других. Программа работ ими составленная делилась на 3 части: 1) станции на земле, 2) на свободных шарах, 3) на шарах зондах. На 4 свободных шарах, которые полетят 30-го, должны находиться 8 наблюдателей: два из них займутся метеорологией, два будут рисовать корону, 4 — фотографировать с одинаковыми аппаратами, но на различных шарах, для проверки результатов. Объекты фотографирования: фазы, корона, спектры, поверхность земли и бегущие тени. Кроме них должны подняться также маленькие шары с самопишущими приборами. На земле предполагалось сфотографировать корону с совершенно такими же аппаратами, как на шарах. Там же снимут и бегущие тени, которые еще будут фотографироваться с границ зоны полного затмения — на Сарагосе, Вальядолиде, Валенсии и Лягроньо» [341] Там же. С. 16–17. .

«Таковы были главные работы в одном только Бургосе, — не без восхищения писала Нина Михайловна. — А сколько еще ученых съехалось в другие места. Наука мобилизовала все свои силы» [342] Там же. С. 17. . Действительно, в Бургосе Нина Михайловна, наверно, впервые в своей жизни оказалась в суматошном, полном жизни и всеобщего энтузиазма центре международного научного исследования, среди людей, яростно увлеченных общим делом. И масштаб, и разнообразие, но вместе с тем единство и целеустремленность происходящего не могли не поразить ее.

Она великолепно передала атмосферу, царившую среди ученых и обывателей накануне и в день затмения. «28 день выдался чудный и все встрепенулись, работа закипела еще лихорадочнее, проверяли установку приборов, делали определение поправки часов, пробные снимки и т[ак] д[алее]». Но уже на следующий день, 29 августа, собравшихся охватила тревога: «Погода продолжала оставаться переменной, а общее настроение тревожным. Накануне затмения, 29-го, нельзя наблюдать ни солнца, ни звезд. Что-то будет завтра? Все волнуются, англичане из British Association как-то особенно торжественны», — писала Субботина [343] Там же. .

Наконец-то долгожданный день наступил. «Наступает 30-е августа, 7 ч[асов] у[тра]. Небо ясно голубое. Яркое солнце. В гостинице нашей страшная суета, торопливо завтракают, торопливо собираются и отъезжают. Спешим и мы к своему экипажу, но кто-то уже перехватил его. Бежим пешком. Всюду лихорадочное волнение. Последние экстренные поезда подвозят сотни народу. Магазины закрыты, вся толпа на улицах, раскупаются темные стекла и очки. Наконец подъезжает наш экипаж и мы едем на Лилаилу». Лихорадочное волнение и, без преувеличения, страстное предвкушение, с трудом сдерживаемое нетерпение льется на читателя со страниц статьи Субботиной: «Город со всей его кипучей жизнью позади, мы уже близь Картухи, расставляем инструменты, расстилаем по земле полотно и цветные лоскутики, ставим несколько складных стульев и большой зонт для защиты от палящих лучей. К 11-ти часам все готово. Астрономы и любители у своих аппаратов. Лилаила окаймлена линией конных альгвазилов для защиты от любопытных зрителей. Кое-где на соседних холмах тоже установлены трубы и вокруг них кучки любопытных. Город где-то там, внизу, у подошвы гор, замыкающих горизонт. Выделяется собор, замок, воздухоплавательный парк с 4 шарами, готовыми к подъему. Пятый шар-зонд с самопишущими приборами уже давно парит в воздухе» [344] Там же. С. 17–18. .