Ольга Валькова - Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной

Хроника затмения, написанная Субботиной, настолько поэтична, что мы хотим привести ее здесь полностью: она похожа на картину выдающегося художника, которую нельзя пересказать своими словами:

В 11 ч. 46 м. сигнал готовиться к наблюдению первого контакта.

Взвивается первый шар «Urano», покрытый алюминием, он весь точно серебряный и плавно летит вверх. Вслед за ним подымаются «Jupiter», «Marte», «Laierze».

Между тем маленькие досадные облачка понемногу растут!

Вот они незаметно приблизились к солнцу, вот они его закрывают!

Момент первого контакта остается не отмеченным.

В 11 ч. 49 м., когда Cumulus’ы расходятся, на Солнце выделяется большой черный сегмент.

Он медленно надвигается, растет. Вот он закрыл одну группу солнечных пятен, на секунду как бы образуется блестящая капля, потом пятно пропадает — оно кажется гораздо светлее диска Луны.

А облака на западе снова растут. Теперь это уже не маленькие Cumuli, а целая груда. ¾ неба скрыто ими. Солнце точно ныряет по волнам. Температура начинает убывать, становится холодно. Ветер меняется, то стихает совсем, то усиливается. Вот внезапно вихрь с SSW! По полю летят какие-то белые листики и чей-то зонт.

12 ч. 45 м. облака сереют, потом становятся бурыми, потом опускаются, они точно нависают над нами.

Теперь видно уже не больше 1/10 солнечного диска. Вот все меньше и меньше блестящий серпик, все тоньше и тоньше делается он, — мы насторожились. Но облака смыкаются в сплошную темную пелену, солнце прячется и начинает накрапывать дождь (12 ч. 51 м.).

С грустью опускаем трубу, чтобы не забрызгало объектив, озлобленно машем рукой и поворачиваемся спиной к тому месту, где нет Солнца.

А дождь усиливается… лица у всех грустные, разочарованные, — столько хлопот, приготовлений и вдруг — неудача!

Астрономы закрывают приборы чехлами…

13 ч. Уже совсем темно, дождь и ветер стих, по горам пронеслась неуловимая тень…

И вдруг завеса туч разорвалась. Блеснул яркий солнечный луч!

3–4 секунды… Все встрепенулись, все снова на своих постах.

Лихорадочно ожидаем, что будет дальше? — Быстро тает и уменьшается сияющий серпик, точно растворяется в окружающей темноте.

13 ч. 5 м. — последнее облачко с Солнца уходит — все окрашенное в яркую радугу… 13 ч. 6 м. 49 с. Блестящий серпик растаял, зажглись яркие протуберанцы и вспыхнула корона!

О, какая красота! — Она вся белоснежная, кроткая, точно из хлопьев ваты, цветных оттенков в ней нет.

Небо около нее совсем темное, иссиня черное. Невдалеке ярко сверкает Венера и Процион. Далее небо бурое — это пелена туч, а на W, над горами, там, где просвет — темно-фиолетовое и на нем плавает маленькое облачко Cyrro Cumulus. Оно раньше было незаметно, но теперь стало палевое и все разгорается, вот оно ярко-лимонное, вот почти оранжевое.

А горы вдали светятся — они вне зоны затмения…

Несколько секунд созерцания и глаз прильнул к окуляру.

О! Все солнце окутано светящейся белой золотистой массой; там, где она всего ярче — у краев луны, с западной стороны сияют и горят великолепные ярко розовые, почти красные протуберанцы. Их там масса. Это какой-то вихрь нежного, но яркого розового пламени. Но луна надвигается и они уменьшаются в высоте. Зато растут другие на восточной стороне, но их немного, — два-три маленьких выступа всего в двух местах.

Внизу вблизи точки первого контакта, на тонкой ножке светится большой бледно-розовый протуберанец, похожий по виду на деревцо, — внизу он светлее, а вершина более яркого цвета; около него плавает несколько нежных, светло розовых хлопьев.

Чисто белых протуберанцев нигде нет.

Проходит минуты 1 ½, отрываемся, чтобы снова взглянуть на корону. Она вся сияет, — из непрозрачного, белоснежного тумана веером раскидывается 9 блестящих серебристых лучей, 7 главных расположены на верху и внизу от диска. 2 верхние тянутся на ¾, 2 нижние на 4/5 диаметра Луны. К востоку и западу лучи коротки и не так выделяются из серебристого тумана…

Соседка-художница лихорадочно набрасывает корону.

А большая группа протуберанцев уже пропала, видны только маленькие противуположные. Вот и они бледнеют.

13 ч. 10 м. 34,6 с. Что это? Неужели уже конец? О, как жалко! Из-за луны брызнул первый солнечный луч! Еще и еще.

Американцы зааплодировали.

По земле снова пролетела неясная тень, быстро заколебались по всему полю с NW на SE прозрачные, овальные тени и свет быстро начал прибывать.

Лимонное облачко погасло, фиолетовое и черное пространство неба засинело, Венера стала быстро гаснуть, а тучи превратились в рыжеватые.

Горы потухли…

А вокруг Солнца вторично вспыхнула радуга и повисли вниз блестящие, разноцветные бусы — то снова начали смыкаться облака!

Еще две, три минуты — они сомкнулись, но сердце продолжало биться усиленно и дышалось глубоко [345] Там же. С. 17–20. .

Рис. 12. Солнечная корона. 1905 г. 30 августа. Бургос. Испания. Рисунок Н. М. Субботиной (Архив РАН. Ф. 641. Оп. 6. Д. 269. Л. 1)

Это описание изумительно одновременно по своей художественной красоте и научной точности. Здесь видны глаз и поэтическая душа художника и научная точность и скрупулезность ученого. Нет никаких сомнений, что наблюдение этого первого в ее жизни солнечного затмения стало сильнейшим душевным переживанием для Нины Михайловны и безусловно повлияло на ее дальнейшую научную деятельность. Она завершает описание события следующими словами:

Неужели все это был не сон?

Неужели все это мы видели здесь, на земле, — на нашей планете? Ничего обычного, знакомого! Фантастичная, сказочная картина!

Нет, — это было наяву, — продолжала она, — вон медленно опускаются воздушные шары, вот все светлее и светлее становится день, вот астрономы складывают свои кассеты, проверяют приборы, оживленно разговаривают…

Вот и мы идем к м. Darmy с рисунками короны и протуберанцев.

Цвета наших лоскутков не пропадали во время полного затмения — облака дали слишком много рассеянного света и они же помешали наблюдению звезд.

Все пожимают друг другу руки.

Облака снова рассеиваются и в 14 ч. 27 м. 19 с. наблюдается последний, 4-й контакт…

Затмение кончено!.. Как быстро прошли эти минуты.

Складываем и собираем свою походную обсерваторию, упаковываем и увозим инструменты.

На улицах необыкновенное оживление, многие кланяются нам, как иностранцам [346] Там же. С. 20–21. .

Однако несмотря на восторженное описание чуда, а это именно удивительное и необыкновенное чудо описала Нина Михайловна в своей статье, во время затмения она была далеко не только зрителем. Субботина лукавила, намекая в письме к Н. А. Морозову, что во время затмения она была простым зрителем и, как грубовато выразился ее брат, «глазела на затмение». Из опубликованной статьи хорошо видно, что Н. М. Субботина тщательно готовилась к наблюдению, у нее был четкий план действий, соответствовавший имевшимся в ее распоряжении приборам и согласованный с коллегами. В статье она пишет следующее: «Мы взяли с собой 81 миллиметровую трубу, хронометр, и предполагали отметить контакты, наблюдать белые протуберанцы и возможно тщательнее зарисовать корону. Далее мы хотели отметить направление бегущих теней, ход температуры, исчезновение окраски цветных лоскутков бумаги, видимость звезд и т[ак] д[алее]» [347] Там же. С. 14. . Таким образом, программа наблюдений была тщательно спланирована.