Ольга Валькова - Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной

Нина Михайловна беспокоилась и за самого Николая Александровича, и за его супругу Ксению Алексеевну, боялась за судьбу их усадьбы, не испытывала особой симпатии к большевикам и, возможно, желала победы армиям Колчака. «Напишите, дорогой друг, где Вы теперь? — спрашивала она. — Цел ли Ваш Борок [947] Борок, поселок в Ярославской области. Н. А. Морозов родился в усадьбе Борок; бывал там по выходе из заключения; после революции 1917 г. получил ее в собственность по личному распоряжению В. И. Ленина. , или и Вас оттуда изгнали? Ведь с одной стороны оказываются представители отвлеченной науки, а с другой самое низкое корыстолюбие и алчность, от которых следует бежать, отрясая прах от ног своих, и не бросая жемчуга своего перед свиньями. Вот такие-то существа спинномозговых рефлексов теперь и обитают в Собольках, осуществляя свой идеал… И ведь искренне думают, что больше человеку ничего и не надо, как только есть, пить и спать, по возможности ничего не делая!..» [948] Субботина Н. М. Письмо Н. А. Морозову. 1 (14) мая 1919 г. // Архив РАН. Ф. 543. Оп. 4. Д. 1811. Л. 14 об., 15 об. И добавляла, извиняясь за свою «грубость»: «Вы не думайте, что я бранюсь, я изучаю с печальным удивлением практику социализма» [949] Там же. Л. 15 об. .

Занятия астрономией: организация кружка, подготовка лекций, руководство астрономическими наблюдениями и собственные наблюдения, — наверно, помогали отвлечься от неприглядной реальности. Но справедливо и то, что острый, привычный к научной работе ум Нины Михайловны просто не мог не наблюдать, не анализировать, не делать выводы. «Очень интересные группы Солнечных пятен, — делилась она результатами наблюдений с Морозовым. — На Пасхе мы наблюдали образование и увеличение одной группы пятен: у нас было 3 грозы, стояла страшная жара, — а теперь другая, очень большая, стала быстро уменьшаться и выпал глубокий снег». И Нина Михайловна задалась вопросом: «Не стоят ли такие изменения пятнообразовательной деятельности Солнца в связи с резкими изменениями погоды? Как будто то прибывает, то убывает энергия теплового лучеиспускания Солнца!» Она советовалась по поводу этой идеи с Николаем Александровичем: «Не можете ли сообщить мне что-ниб[удь] на этот счет? Я боюсь определенных заключений, хотя и наблюдаю Солнце давно, но зависимость представляется очень сложной» [950] Там же. Л. 15. . Впоследствии это наблюдение выльется в доклад на научном съезде и научную публикацию.

Участники первого съезда Всероссийского астрономического союза планировали собраться в следующий раз не позднее декабря 1918 г. в Москве. Сделать это оказалось, однако, совершенно невозможно. Второе собрание российских астрономов удалось провести только через три года, летом 1920 г., и не в Москве, а, как и прежде, в Петрограде. Съезд заседал с 23 по 27 августа. Нина Михайловна получила приглашение участвовать в нем только 16 августа 1920 г. Приглашение, к большому ее сожалению, не сопровождалось пропуском на въезд в город. Нина Михайловна попыталась получить необходимые документы, но сделать это в нужный срок оказалось невозможно. 19 августа она написала С. К. Костинскому: «Вернувшись 16 авг[уста] из командировки в глушь нашей губернии, за сбором лекарственных трав и набл[юдением] природы, я нашла на почте давно ожидаемое приглашение Съезда. К сожалению, оно не сопровождалось мандатом, или каким-ниб[удь] разрешением на въезд в Петербург, и мне вместо немедленного выезда, приходится тратить время на хлопоты о разрешении. Боюсь, что время уйдет и я не успею. Очень будет жаль!» [951] Субботина Н. М. Письмо С. К. Костинскому. 20 августа 1920 г. // СПбФ АРАН. Ф. 708. Оп. 2. Д. 274. Л. 112. Действительно, имени Н. М. Субботиной нет среди участников съезда [952] Второй съезд Всероссийского астрономического союза в Ленинграде 23–27 августа 1920 г. // Труды II, III и IV астрономических съездов. 1920–1928 гг. Л., 1929. С. 5. , так что, по-видимому, ее хлопоты оказались напрасными. Однако из предварительной программы съезда видно, что организаторы планировали заслушать отчеты различных астрономических учреждений и даже отдельных астрономов об их работе за время, прошедшее между съездами. Пункт 2 программы был сформулирован следующим образом: «Отчет о деятельности обсерваторий и отдельных лиц» [953] Иванов А., Костинский С., Нумеров Б. Всероссийский астрономический союз. [Приглашение на II Съезд]. 15 мая 1920 г. // Архив РАН. Ф. 543. Оп. 3. Д. 50. Л. 1. . Из протоколов заседания съезда видно, что участники выслушали отчеты о работе Пулковской, Казанской, Энгельгартовской, Одесской, Ташкентской обсерваторий; Пермского и Томского астрономических кабинетов [954] Второй съезд Всероссийского астрономического союза в Ленинграде. С. 6–7. .

Нина Михайловна не хотела упустить возможность сообщить съезду о деятельности Сормовского кружка, о строительстве в Сормове обсерватории (!), а также попросить помощи и содействия съезда в их работе. Она послала обращение к съезду на имя С. К. Костинского и отдельно приветственную телеграмму. Возможно, ни одно из ее посланий не дошло до адресатов в срок или помешали какие-то другие обстоятельства, но ее письма не были зачитаны на съезде. С. К. Костинский, судя по протоколу заседаний, хоть и был участником, но ни разу не выступал [955] Там же. С. 5–16. . Однако письмо Субботиной на имя С. К. Костинского, предназначенное участникам съезда, сохранилось, и благодаря ему мы можем судить о научно-организационной деятельности Нины Михайловны в Сормове в 1919–1920 гг. «Послала вчера из нашего Отдела нар[одного] обр[азования] срочную телеграмму в Пулково Вам и А. А. Иванову, с приветом Съезду и просьбой хлопотать о получении нами во временное пользование астро инструментов для нашей строящейся обсерватории, — писала Н. М. Субботина и продолжала: — Пока у нас имеется только 3 астр[ономических] трубы Собольковской обсерватории, солн[ечной] обсерв[атории] Сорм[овского] астр[ономического] кружка, но нет инстр[умента] для опред[еления] времени, места, хотя бы приближенного, нет хронометра, книг и таблиц. Я надеюсь, что если Съезд найдет возможным что-ниб[удь] нам уделить, то в этих определениях нам поможет проф[ессор] Баев [956] Баев Константин Львович (1881–1953) — астроном; выпускник физико-математического отделения Московского университета (1904). В 1920–1922 гг. — профессор астрономии и геодезии Нижегородского государственного университета. Впоследствии преподавал в различных средних и высших учебных заведениях Москвы, Тулы, Томска. , поскольку я сама не смогу пользоваться опред[елителем] по слуху» [957] Субботина Н. М. Письмо С. К. Костинскому. 20 августа 1920 г. // СПбФ АРАН. Ф. 708. Оп. 2. Д. 274. Л. 112. . Судя по следующей фразе, старая Собольковская обсерватория никогда не покидала мыслей Н. М. Субботиной надолго. «Интересно было бы знать, где теперь тот штатив Астрономической обсерватории к[ото]рым мы пользовались 10 л[ет] в Собольках? — задавалась она вопросом в письме С. К. Костинскому. — Не свободен ли он теперь и нельзя ли в будущем просить его снова в пользование для Сормовской обсерватории?» [958] Там же.