Ричард Галлахер - Одержимые дьяволом. Мой опыт психиатра рядом с паранормальным [litres]

Эти клинические зарисовки призваны не только напомнить нам о капризах памяти, но и поделиться наблюдением: многие люди (вроде Рэймонда и его консультанта) отчаянно ищут одну-единственную и при этом простую причину всех своих проблем. Легче поверить в то, что было какое-то одно событие, которое лежит в основе проблемы, чем в то, что существует сложное сочетание уязвимостей и множества причин. В отделении пограничных расстройств личности, где у многих пациентов были в прошлом травмы, я иногда слышал от некоторых людей, что они не помнят, что подвергались насилию. Некоторые говорили, что даже хотели бы, чтобы у них была такая «веская причина, почему я в этой беде».

Отсюда становится понятным, почему некоторые пациенты и их консультанты ухватились за странные сообщения о сатанистах, похищениях людей и ритуальном насилии. Но необходимо различать. Как я уже говорил, действительно есть какое-то число реальных «сатанистов» разного вида и разного уровней вовлеченности. Не все из них охотятся за маленькими детьми и не только детьми, но и не все они ограничиваются игрой «Dungeons and Dragons».

Судя по тому, что я знаю о работе полиции и государственных обвинителей в этой сфере, реальность всегда оказывается более сложной, чем думали они или предполагают профессиональные эксперты. Они достаточно часто обращались ко мне за консультациями, и я за многие годы наслушался от органов защиты правопорядка таких жалоб больше, чем от кого-то другого. К примеру, один детектив из полиции Нью-Йорка рассказывал мне, что, по его опыту, сатанинские секты обычно стараются как можно меньше привлекать к себе внимания – как и мафия, – потому что иногда они занимаются явным криминалом. Другие комментаторы считают, что большинство таких сект малочисленны и более активны в сельских районах. Участие Кэтрин в молодости в ее «сатанинском клубе», по-видимому, относится к этой категории. Согласно этой точке зрения, такие группы состоят в основном из маргинальных и неудовлетворенных людей, которые хотят свободы от морали и больше адреналина в своей часто однообразной жизни. Сообщения о чудачествах неофитов или о не таких безобидных, а иногда и реально отвратительных акциях серьезных последователей разных направлений сатанизма то и дело публикуются в газетах и на сетевых ресурсах, хотя масштабы этой активности не очень понятны. Некоторые группы открыто проводят свои ритуалы, обычно это черные мессы. Летом 2019 года в непосредственной близости от епархиального собора Оттавы, Канада, была проведена редкая публичная черная месса, что вызвало сильную обеспокоенность местной католической общины.

Часто приходилось слышать, что в делах, связанных с сатанинским ритуальным насилием, полицейские и окружные прокуроры часто выглядели полными простофилями, верящими всему, что им рассказывают дети. Хотя раньше методы работы следователей с впечатлительными детьми были, без сомнений, излишне агрессивными и запутывающими, но правовая система в итоге нашла какой-то здравый баланс. Большую актуальность приобрела противоположная проблема. По словам многих прокуроров (с некоторыми из них я общался многие годы), проблемы были теперь часто не в необоснованных оправданиях (или наказаниях) сатанистов, а в том, что обвинительные приговоры за жестокое обращение отменялись на более узких основаниях. Многие уголовные дела по сатанинскому и ритуальному сексуальному насилию, доходившие до суда, начинались с обвинений в обычных сексуальных домогательствах, причем имеющих хорошую доказательную базу. Однако вскоре после этого обвинения усиливались – и совсем не всегда из-за чрезмерного усердия обвинителей. Часто, по словам моих знакомых, изобретательные обвиняемые и их умные адвокаты придумывали истории, чтобы запутать присяжных.

По мнению многих опытных прокуроров, некоторые обвиняемые (знавшие, что они виноваты) быстро понимали, что против них имеются веские доказательства. Но вместо того чтобы признаться в содеянном, они избирали другую тактику: пытались замутить воду, признаваясь во всевозможных странных и абсурдных деяниях – в том числе и в ритуальном сатанинском насилии – в надежде создать путаницу в головах присяжных и суда. В этой ситуации «эксперты по воспоминаниям» неизбежно работали на стратегию защиты. Рассказывая во время судебных заседаний об огромном влиянии внушения на незащищенные человеческие умы, приглашенные знатоки только запутывали присяжных, заставляя их подозревать, что дети могли быть введены в заблуждение из-за неправильной техники допросов. Подсудимые и их адвокаты могли надеяться, что присяжные решат, что общая линия обвинения настолько скомпрометирована необоснованными обвинениями, что это бросает тень и на первоначальные (достоверные) обвинения. Однако многоопытные прокуроры смогли быстро догадаться, что эксперты стали невольными жертвами манипуляций.

Я не знаю, как часто эта ревизионистская точка зрения оказывалась верной. Судебная система настолько закрыта по своей природе, что любому стороннему наблюдателю трудно разобраться во всех фактах и противоречивых свидетельствах, и таких спорных дел всегда в достатке. Однако мне стала известна некоторая внутренняя информация об одном известном и широко освещавшемся в СМИ деле, произошедшем в 1988 году на Западном побережье, и то, что я узнал, заставило меня задуматься.

В деле, о котором идет речь, бывший офицер полиции Пол Ингрэм был обвинен в жестоком обращении со своими детьми и проведении сатанинских ритуалов вместе с другими видными членами местного сообщества. Ингрэм сразу сознался в совершении преступления, но затем разразился в манере, о которой говорилось выше, целым водопадом абсурдных признаний: он заявил, в частности, что вместе с другими мужчинами и членами своей семьи многие годы участвовал в изнасилованиях, оргиях и ритуальных убийствах, творимых на сатанинских обрядах. Когда его дети поначалу подтвердили эти истории, дело получило большой резонанс. Однако вскоре специалисты по воспоминаниям стали заявлять, что этот человек запутался и сделал признания только из-за своего искаженного чувства вины, сильной внушаемости и желания «угодить авторитетам» [73].

Местные органы правопорядка полагали, что Ингрэм просто хотел спасти свою шкуру. Они пришли к твердому заключению, что на деле он виновен только в применении насилия к детям, а все его нелепые россказни были лишь ложью, с помощью которой он надеялся сбить полицию с толку. Как бы то ни было, его удалось привлечь к уголовной ответственности по менее экзотичным статьям Уголовного кодекса, и он благополучно отправился в тюрьму.

Позже я получил надежные свидетельства, что, хотя обвинения в ритуальном насилии так и не были доказаны в зале суда, все же реальные доказательства причастности Ингрэма к сообществу сатанистов действительно существуют. Предположения о том, что сатанизм имел влияние на это дело, пусть и жестко оспариваемые большинством экспертов, остаются неоспоримыми для некоторых из причастных к расследованию людей, о чем они мне неоднократно говорили.