Милана Тюльпанова-Кержакова - Убей в себе жертву

«После смерти папы именно брат поддерживал меня, хотя ему самому было безумно тяжело – он всегда был рядом со мной, вытаскивал меня из истерики и непотребного состояния, поддерживал, обнимал, целовал»

Я вижу, что он растёт настоящим мужчиной. Мужчиной, которым можно гордиться. Даже если я больше не выйду замуж, у меня всегда будет мой брат, который стал для меня воплощением идеала мужчины: он самостоятельный, умный, всегда всё рационально взвешивает, в свои пятнадцать лет может найти выход из ситуации, в которой я бы растерялась, и я за это его очень уважаю.

Бывает, что мы ссоримся, а как без этого? Когда я вышла замуж за Сашу, то, так или иначе, стала вхожа в мир шоу-бизнеса, и брату это очень не нравилось. Он даже мог поругать меня – например, за позднее возвращение домой. А я устраивала ему взбучки из-за учебы. В отличие от меня, он далеко не самый прилежный ученик.

«Когда я вышла замуж за Сашу, то стала вхожа в мир шоу-бизнеса и часто поздно возвращалась со светских тусовок. Брату это очень не нравилось»

Но, по большому счёту мы, конечно, друг друга очень любим. Брат для меня был и остается большой поддержкой, он очень помогал мне и в те моменты, когда я сначала осталась одна с сыном, а потом – когда его у меня отобрали.

«Брат всегда вселял в меня уверенность в том, что мы сможем решить все проблемы, потому что мы – дети своего отца. И мы – не та семья, которая сдается»

Брат всегда вселял в меня уверенность в том, что все проблемы мы сможем решить, потому что мы – дети своего отца. Мы – не та семья, которая сдаётся и опускает руки.

– Милана часто вспоминает о том, что в детстве родители ставили ей высокую планку и хвалили ее за достижения. Папа искренне восхищался ею, когда она добивалась успехов в том, что делала. С одной стороны, отец транслировал Милане: «Ты – лучшая, ты можешь добиться всего!» С другой стороны, Милана, будучи ребенком, воспринимала эти слова как то, что она не имеет права на неудачу. Она чувствовала, что должна оправдывать ожидания своих родителей. Она и ее семья находятся в центре внимания, а значит, она должна сделать так, чтобы родители гордились ею.

В результате, у Миланы сформировалось подсознательное убеждение: «Меня любят за мой успех. Чтобы меня любили, я должна чего-то добиться в этой жизни. Причем, успешной нужно быть во всем: в семейной жизни, самореализации, бизнесе».

Возможно, поэтому и в отношениях с мужем Милана, держа в голове идеальную модель своих родителей, которые прожили более 20 лет в браке, стремилась во чтобы то ни стало, закрывая глаза на какие-то моменты, до последнего сохранить свою семью.

Сейчас, когда все ужасы нашего брака позади, я понимаю, что отношения с Сашей – это классический пример абьюза. Мой бывший муж – человек с нарциссическим расстройством, социально-нарциссический психопат, так называемый «перверзный нарцисс». Люди, как правило, не рождаются такими, а становятся – в результате обстоятельств, чаще всего, формирующих их в детстве.

«Мой брак – классический пример абьюза»

Повторюсь, я не говорю о своём муже как об ужасном и плохом человеке, потому что я общалась с его родителями и знаю многое о его детстве. Сейчас я понимаю, что во многом причиной того, каким он стал, послужили именно они.

«У Саши были тяжелые отношения с матерью. Она всегда была им недовольна. Ее не устраивали его женщины, его дети, его друзья… Создавалось впечатление, что он не устраивал ее весь»

У Саши всегда были очень тяжелые отношения с матерью. Она постоянно была недовольна, не удовлетворена жизнью. Ее не устраивали его женщины, его дети, его жизнь, его друзья. Создавалось впечатление, что он её не устраивал весь. Каждый раз, когда мы говорили с ним про его маму, я слышала в его голосе обиду. А ведь то, как человек относится к своей матери, – один из наиболее важных показателей. У меня сложилось ощущение, что Саша её просто ненавидит. Он рассказывал мне вещи, очень обидные для ребёнка. Даже если этому ребёнку 30 лет. Я пыталась отогреть его своей любовью, но в глубине души понимала, что это невозможно. Психотип уже сложился.

«Я пыталась отогреть Сашу своей любовью, но в глубине души понимала, что это невозможно. Его психотип уже сложился»

Конечно, у человека всегда есть выбор. Даже если ты стал алкоголиком или наркоманом, у тебя всегда есть возможность осознать свою ошибку и начать работать над собой, попробовать что-то в себе изменить. Но Саша этого не понимал и до сих пор не понимает. И, учитывая то, что за его плечами уже три брака (не знаю уж, сколько их будет на момент выхода книги), возможно, никогда не поймёт.

Я много думала о том, почему моей моделью поведения с мужчинами стала позиция жертвы. Ведь началось это не с Саши. До него у меня были отношения. Не могу назвать их серьезными, но и в них я уже была жертвой, естественно, этого не осознавая.

«Я и в прошлых своих отношениях уже была жертвой, естественно, этого не осознавая»

Нам было по 18 лет, звали его Влад Новиков. Он профессионально занимался горнолыжным спортом в дисциплине «гигантский слалом» и даже принимал участие в Олимпиаде 2014 года. В общем-то, это были мои первые серьезные чувства к парню, хотя сейчас, анализируя, вряд ли я могу назвать их любовью. Точнее, конечно же, не могу.

Вообще, если в отношениях тебе приходится «прогибаться», причем, по собственной воле, под прихоти своего партнера – это нельзя назвать красивым словом «компромисс». Рано или поздно ты поймешь, что это деструкция, ведь с таких вещей начинается ограничение твоего личного пространства, и, как следствие, насилие над личностью, даже если ты идешь на подобное добровольно, из-за большой, как тебе кажется, любви, застилающей глаза.

«Если в отношениях тебе приходится «прогибаться» под прихоти своего партнера, это нельзя назвать красивым словом «компромисс»

Думаю, что склонность к позиции жертвы была во мне еще с детства, и воспитал ее, как это ни грустно осознавать, мой папа, который сам всю жизнь был недолюбленным ребенком.

С Владом мы встречались около двух лет – с 18 до 20 примерно. В какой-то момент мы даже начали вместе жить. И сейчас, анализируя эти отношения и сравнивая их с теми, какие были у нас с Сашей, я понимаю, что уже тогда можно было заметить похожие признаки абьюза. Влад пытался ограничивать мою свободу, постоянно критиковал мою внешность – за что, на самом деле, я даже благодарна ему сейчас, потому что теперь я выгляжу намного лучше. Если бы он мне этих слов не сказал, возможно, я не стала бы работать над собой.