Майкл Бэрьер - Уолт Дисней: человек-студия [litres]

Кроме того, по словам Макса Максвела, «в этот период Уолт очень увлекался грубоватыми шутками. У коров раскачивалось вымя, маленькие персонажи на бегу попадали в дыру сортира», – такие вот воспоминания детства на ферме. Пол Смит вспоминал, как, работая над «Освальдом», они «пробегались по заметкам Уолта относительно следующего фильма. Было небезопасно говорить, что ты думаешь о той или иной шутке. Он никогда не упускал случая вставить эпизод с коровой и выменем».

Вообще на студии Диснея в 1927 году стало нерадостно. Мультипликаторы, привыкшие в Канзас-Сити к тому, что Уолт один из них, теперь имели дело с властным и заносчивым деспотом. Однако студия набирала обороты, и у Диснея не было иного выбора. Договоры с Минцем требовали производства все большего числа «Комедий про Алису»: двенадцать в 1924-м, восемнадцать в 1925-м и двадцать шесть в 1926 году. По другому контракту надо было сделать еще двадцать шесть фильмов про Освальда. Штат студии рос, к 1927 году число сотрудников дошло примерно до двух дюжин, и большинство из них не знали Диснея по Канзас-Сити. График поставок порождал проблемы с наличными деньгами, и Уолт постоянно пикировался с Чарльзом Минцем, который считал Диснея кем-то вроде собственного служащего.

Как производитель фильмов Дисней добился успеха: прибыль от каждой картины поднялась до тысячи долларов. Но сам успех обошелся недешево: все дальше и дальше расходился он с теми, кто был когда-то его другом. В 1927 году Дисней вспылил из-за обычной забавы – вывешенных в студии карикатур мультипликаторов друг на друга. Он был в бешенстве от такой бездумной траты рабочего времени, как рассказывал Макс Максвел, Дисней «вышагивал по студии и срывал карикатуры со стен». Максвел, работавшей еще в «Смех-о-граме», вошел в новый штат Диснея в мае 1927 года, но не выдержал изменившейся рабочей обстановки уже через девять месяцев.

Разладились отношения и с Хью Харменом. Он вспоминал, как в 1926 году Дисней говорил, что хотел бы перевести деньги из производства мультфильмов в торговлю недвижимостью, а когда Хармен ответил, что предпочитает остаться аниматором и снять мультфильм по Шекспиру, Уолт «посмотрел на меня как на идиота».

Впрочем, к воспоминаниям всегда надо относиться с осторожностью. Хью Хармен, хотя и сделал потом много популярных мультфильмов для «Уорнер Бразерз» и «Метро Голдвин Майер», впоследствии завидовал гораздо большему успеху Диснея и, конечно, комментировал слова и поступки Диснея самым нелестным образом. Однако в 1920-е Дисней действительно смотрел на свое будущее в анимационном кино в основном с деловой точки зрения, а у Хармена было более возвышенные представление об искусстве… Хармен жаловался, что Дисней заставлял аниматоров гнать метраж, увеличивать объем анимации, упрощать рисунок в ущерб творчеству. «Светлые огни», созданные Харменом в 1927 году вместе с Ролином Хэмилтоном, конечно, очередной «Освальд», но наделенный внутренней жизнью, а такое трудно найти в сохранившихся диснеевских мультфильмах про Освальда. В конце 1920-х диснеевские устремления – техническое совершенство, а не искания в духе Хармена.

Диснея гораздо больше устраивала позиция Аба Айверкса, для которого главное – безупречное выполнение заданного. По словам Пола Смита, «Айверкс ни разу в жизни не сделал ни одного рисунка кое-как. Он мог рисовать набело, без предварительных набросков… Поэтому он и не хотел работать с ассистентом. Ему нравилось делать все самому, он прямо сразу создавал готовый рисунок без помарок».

Но желание вырваться из-под диктата Уолта объединяло всех диснеевских аниматоров. В сентябре 1926 года студия закрылась на две недели, все получили отпуск. Тогда Хармен, Айзинг, Айверкс и Ролин Хэмилтон сделали мультфильм сами, без ведома Диснея. Им не удавалось найти прокатчиков, но они не сдавались. В январе 1927 года Айзинг писал своей сестре Адели: «У нас есть секретная мастерская со всем оборудованием, мы можем незамедлительно начать производство своих фильмов, если получим заказ. Надеюсь, что это произойдет скоро, поскольку, трудясь на Уолта, мы не сделали себе имени и не разбогатели».

Изадор «Фриц» Фриленг пришел к Диснею в январе 1927-го и проработал меньше восьми месяцев. Максвел знал Фриленга по «Рекламным фильмам Канзас-Сити», – это был «маленький рыжеволосый еврей, над которым все подшучивали». С Диснеем он тогда не был знаком. «В детстве я постоянно защищался, – говорил Фриленг, – потому что был ниже ростом, чем прочие, меня задирали. Уолт занимался тем же самым, он дразнил меня из-за роста или чего-нибудь еще. Не думаю, что он хотел сделать мне больно. Но если он отпускал какое-то замечание на мой счет, я не мог отплатить ему насмешкой».

Однажды вечером Фриленг попросил Диснея заехать за ним, потому что хотел бы кое-что обсудить. Но всю дорогу от дома Фриленга «Уолт не дал мне и слова сказать, пока мы не очутились на студии. Он уселся за стол, вытащил сигару, велел мне сесть напротив: “А теперь говори”. Я объяснил, как сильно он задевает мои чувства, а ведь он обещал быть терпеливым со мной, обучая меня анимации. Он извинился, похвалил меня за откровенность, сказал, что испытывает большое уважение ко мне, но, по-моему, на самом деле это было не так. Потому что после нашего разговора он стал еще более несносным». Новое столкновение привело к тому, что Фриленг уволился.

Фриленг потом проработал в кинопроизводстве много лет, в основном как директор мультипликационной студии «Уорнер Бразерс». Вряд ли Дисней избрал его особой мишенью из-за его недостатков как художника или из-за того, что он был евреем. Просто разрастание бизнеса и баталии с Минцем держали Уолта в постоянном напряжении, и это отражалось на его сотрудниках.

Обида на Диснея побудила многих откликнуться в 1927 году на предложение Минца создать новую студию для производства «Освальда». Айзинг написал в августе своему другу Рэю Фридмену в Канзас-Сити: «Уинклеры сделали нам недвусмысленное предложение на следующий год. Они сыты по горло Диснеями и не хотят больше иметь дела с ними, когда закончится срок действия нынешнего контракта. Это произойдет в апреле 1928-го». Аб Айверкс тоже собирался уволиться и «заняться собственным делом».

Однако Минц вел двойную игру: он пытался переманить сотрудников Диснея, и в то же время вел с Диснеем переговоры о новом контракте.

Дисней приехал в Нью-Йорк, они с Минцем постоянно встречались, наедине или вместе с женами, обедали, ужинали, сохраняли дружелюбный тон… Но Минц ставил условия, которые лишали Диснея всякой самостоятельности: «Чарли решительно настроен получить полный контроль надо всем и сделает все, чтобы этого добиться», – написал Уолт Рою. Переговоры заходили в тупик, Уолт пытался найти другого прокатчика, но рынок короткометражек был невелик, да и спрос на мультфильмы упал.