Сергей Андронов - Рембрандт Харменс ван Рейн

В конце 40-х — в 50-е годы Рембрандт возвращается к ряду сюжетов, уже использованных им ранее. Характерной в этом отношении является картина «Христос в Эммаусе» (1648 г., Париж, Лувр).

Портрет мужчины в шлеме. 1650 г.

Нищие у двери дома. Офорт. 1648 г.

Три хижины. Офорт. 1650 г.

Портрет издателя Клемента де Йонге. Офорт. 1651 г.

Картина под таким названием была создана в 1628—1629 годах (Париж, музей Жакмар-Андре). Ее отличают черты, характерные вообще для раннего периода творчества художника — повышенная аффектация движений, резкая контрастность светотени, некоторая прямолинейность подачи образов. Темный профиль Христа, сидящего с краю стола, четко вырисовывается на фоне ярко освещенной стены. По другую сторону стола — залитая светом фигура ученика, узнавшего в пришельце своего учителя. Потрясенный, он резко наклонился вперед, словно готовый сорваться с места, чтобы поскорей разнести весть об этом событии. Другой ученик, узнав Христа, упал к его ногам.

В картине 1648 года эта сцена представлена по-иному. В центре стола, на темном фоне арки — ярко освещенный Христос. В его чертах — вполне земные страдания, мудрость и скорбь. Двое учеников за столом пристально вглядываются в него, боясь поверить себе. С исключительным мастерством переданы тончайшие переходы светотени.

В картинах на библейские темы Рембрандт неизменно опровергал божественную сущность религиозных легенд, неизменно показывал их земное происхождение. Он использовал эти легенды для раскрытия обыденных явлений, бытовых сцен, умышленно изображал персонажей Библии в одежде простых крестьян и крестьянок современной ему Голландии.

С помощью библейских сюжетов Рембрандт раскрывал свои представления об окружающем материальном мире.

Подтверждением сказанному может служить и тот факт, что во многих его картинах образам святых приданы черты реальных людей из окружения Рембрандта. Так, в одеянии «Пророчицы Анны» (1632 г., Амстердам, Рейксмузей) он изобразил свою мать. Она запечатлена и в образе просто «Пророчицы» (1630 г., Эссен, частная коллекция). Отец художника стал прототипом для образов «Святого Павла» (1631 г., Бремен, Музей искусств), «Святого Петра» (1632 г.,, Стокгольм, Национальный музей) и др. В обликах всех этих «святых» нет ничего неземного, потустороннего. Персонажи изображены в простой одежде, их лица лишены непроницаемости и величия — скорее они говорят о тяжелом раздумье, несут на себе печать вполне человеческих разочарований, утрат, размышлений.

Вера в высокое призвание человека, в силу его духа, в неисчерпаемость его благородства находит выражение во многих картинах 50-х годов. Одна из них— «Портрет мужчины» (1654 г., Москва, Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина), в лице которого, по утверждению многих исследователей, запечатлены черты брата Рембрандта, сапожника, умершего за год до окончания картины. Автор изображает пожилого человека-труженика, одетого в темную простую одежду. Черный берет оттеняет ярко освещенную часть усталого, в морщинах лица. Тень берета падает на потухшие полузакрытые глаза. Чувствуется, что человек немало пережил, но тяготы, непосильная работа не сломили его: он благороден и мудр.

Хендрикье Стоффелс у окна. Ок. 1657 г.

В том же 1654 году художник пишет «Портрет старушки» (Москва, Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина). Под красным капюшоном — покрытое сетью густых морщин задумчивое лицо. Женщина словно вспоминает всю свою жизнь, в которой не было ничего светлого, радостного. В портрете изображено не мимолетное, случайно появившееся выражение, как это было свойственно многим ранним работам художника. В нем раскрывается многообразие мыслей и переживаний героини. Руки женщины спрятаны под меховую накидку. Этот найденный художником жест дает возможность не отвлекать внимание зрителя на руки, превращая ярко освещенное лицо в важнейший цветовой и смысловой центр картины.

Автор применил здесь новые приемы наложения краски. Освещенные части лица написаны густой масляной краской, а на темные места краска наложена тонким прозрачным слоем. Таким образом, светлые пятна получились более интенсивными, а тени — легкими, что усиливает впечатление живой подвижности лица. Художник доводит до совершенства живописные приемы обработки фона картины, в результате чего создаются едва уловимые оттенки света.

К этому же 1654 году относится еще один «Портрет старушки» (Ленинград, Государственный Эрмитаж), во многом напоминающий предыдущее произведение. Пожилая женщина сидит в кресле. Ее руки сложены на коленях, голова несколько наклонена. Во всей фигуре выражение усталости и грусти. Ее силуэт вырисовывается на неровно освещенном желтовато-коричневом фоне, который создает впечатление пространственной глубины. Густыми мазками художник лепит лицо, сморщенные руки, белый платок на груди. Женщина задумалась, ее мысли обращены в безрадостное прошлое.

Схожую позу избрал художник для своей модели в картине «Портрет старого еврея» (1654 г., Ленинград, Государственный Эрмитаж). В кресле, устало ссутулившись, сидит старик в большом берете. На его лице, как и во многих других портретах подобного рода, серьезное, озабоченное выражение. С огромным мастерством выписаны натруженные большие кисти рук.

Один из наиболее сильных образов, созданных художником в эти годы,— «Портрет старика в красном» (ок. 1652 г., Ленинград, Государственный Эрмитаж). Слегка наморщенный лоб, внимательные глаза, чуть приоткрытый рот, седая борода.

В старике ощущаются одновременно и усталость, и большая энергия, недюжинная внутренняя сила. Лицо, руки, одежда из грубой ткани выполнены крупными уверенными мазками.

Рембрандт продолжает создавать портреты близких ему людей. Беспредельную любовь вкладывает он в изображение сына. На «Портрете Титуса» (1648 г., Ричмонд, частная коллекция) ребенок запечатлен семилетним. Он похож на принца благодаря своему пышному сверкающему костюму. И в то же время в образе ощутимы детская нетронутость, чистота, жизнерадостность.

На другом портрете (1655 г., Роттердам, Музей Бойманс-ван Бёнинген) — Титус, готовящий уроки. В его лице — сочетание детской непосредственности и почти уже взрослой серьезности.