Майк Рейсс - Симпсоны. Вся правда и немного неправды от старейшего сценариста сериала

Я не говорю, что Стив украл мою книгу – или вообще знал о ее существовании. Стив Мартин – превосходный комик, писатель и драматург. Наоборот, мне приятно, что нам в голову пришла одна и та же идея и что мне она пришла на семь лет раньше.

У засилья селебрити в издании детских книг есть и преимущества. Недавно издательство позвонило мне в панике: у них был контракт на детскую книгу с суперзвездой афроамериканского происхождения, и его рукопись была абсолютно невменяемая, даже по стандартам знаменитостей. (Не могу называть его по имени; скажу только, что он способен сыграть кого угодно: хоть чокнутого профессора, хоть полицейского из Беверли-Хиллз.) В итоге они попросили меня – еврея из провинциального Коннектикута – написать книгу о тяготах жизни черного подростка в Нью-Йорке. И сдавать ее надо было завтра.

Я обиженно сообщил: «Детская книга не гамбургер, а я не McDonald's».

Они сказали, что заплатят десять тысяч долларов.

Я сказал: «Свободная касса!»

Если вы все еще не верите, что мир детской литературы еще гнуснее, чем телевидение, то вот доказательство: огромный нью-йоркский универмаг (не могу сказать, какой именно) заказал мне детскую книгу.

Приурочена она была к распродаже кашемировых изделий; повествование должно было вестись от лица козы, живущей в этом магазине. «Есть еще одно условие, – добавили они. – Вашего имени на обложке не будет. Книгу как бы написала коза». Я не возражал – это была обычная халтура, с которой я справился довольно быстро. Магазину тоже понравилось все, кроме моего оригинального названия: «Сакс и одинокая коза». Упс! Как же я спалился!

Книга была быстро напечатана и поступила в продажу во все магазины этой сети. Моего имени на обложке не было – вместо него было имя козы… и Терри Шустера. Терри Шустер? Это еще кто?

Он был вице-президентом сети универмагов. Он даже посвятил эту книгу своим детям. Надеюсь, по крайней мере, что это действительно его дети. Возможно, эту работу за него тоже сделал кто-то другой.

Ладно, скажу откровенно: моим любимым проектом были не «Симпсоны», не «Критик» и не полнометражные мультфильмы. Им был крохотный онлайн-сериал под названием «Голубой утенок» (слоган: «Он даже летает не вполне традиционно!»).

Сериал родился в 2000 году, в разгар великого бума (и краха) доткомов. Мои друзья запустили компанию Icebox и собирались выкладывать по одному онлайновому мультфильму в день. Эта компания буквально опередила свое время – это была эпоха dial-up-интернета; каждый трехминутный мультфильм приходилось скачивать по двадцать минут.

Icebox не платил денег, зато предлагал полную творческую свободу – большинство сценаристов «Симпсонов» ухватились за эту возможность. Каждый писал на любимую тему: Джефф Мартин создал сериал, в котором Элвис и Джек Никлаус раскрывают преступления; Дэна Гулд рассказывала об отце-основателе Beach Boys Мерри Уилсоне. А я откопал скетч, который написал еще в школе и с тех пор нигде не использовал: «Сильно пьющий Линкольн». В нем пьяный Авраам Линкольн буянит в Театре Форда; когда Эйба наконец убивают, зрители аплодируют.

«Сильно пьющий Линкольн» оказался настолько популярным, что его украл «Южный парк». Это серьезное обвинение, но посудите сами: я написал серию под названием «Эйбзилла», в которой статуя в Мемориале Линкольна оживает и идет громить Вашингтон. Чтобы справиться с ней, армия выпускает гигантского Джона Уилкса Бута. Безумная идея, правда? Через полгода «Южный парк» (один из сценаристов которого работал в Icebox) рассказал ту же самую историю в серии «Суперлучшие друзья». Можете посмотреть отрывки на YouTube – там все очевидно. Не думаю, что это был намеренный плагиат: такие вещи случаются, когда на новую серию у вас есть всего неделя, как это заведено в «Южном парке». (В «Симпсонах» на серию уходит минимум тридцать шесть недель.) Одним словом, имитация – лучший комплимент. И повод для судебного иска.

Следом за «Сильно пьющим Линкольном» я запустил проект под названием «Голубой утенок».

«Голубой утенок» был мультсериалом про гей-утку (сюрприз) и ее гей-друзей Гомокрокодила, Би-полярного Медведя, Кошкара Уайльда, Трумана Койоте, Киангару Ривза и несколько похабных Спидопоссума и Зебру-Пациента.

Голубой утенок вошел в историю как первый открытый гей-персонаж мультфильма. Открытый, потому что все мультперсонажи немного геи: Багз Банни целует Элмера Фадда в губы, Снэгглпус крайне манерный, Даффи Дак шепелявит. Твити Пай – это Труман Капоте.

Розовая пантера? Еще удивляетесь?

Дональд Дак как будто пришел из гей-порно: без штанов, но в матросском костюмчике.

Имя дятла Вуди – эвфемизм для «эрегированно-эрегированный член».

В «Симпсонах», разумеется, тоже есть персонажи-геи, но Патти, сестра Мардж, заявила о своей ориентации в открытую только через пять лет после Утки-гея. Не то чтобы кто-то сильно удивился. Гомер отреагировал так: «Патти – лесбиянка? Еще одна шокирующая новость: я люблю пиво». Смитерсу потребовалось всего двадцать семь лет, чтобы признать, что он гей. В точности как моему двоюродному брату Ли.

«Я знаю, что Майк делал мультфильмы для интернета: «Пьющего Линкольна» и «Утку-гея». Это его черное чувство юмора – вот такой он у нас. Он не задумывается о рамках дозволенного. Точнее, он о них узнает уже после того, как придумает шутку. Однажды я слушал подкаст с его участием, и Гилберт Готтфрид его спросил: «Дайте угадаю, вы ведь – еврей?» И Майк сказал: «Да, я зарабатываю на жизнь как отрицательный герой ультраправой литературы». Если это не черный юмор, то что тогда?»

Несмотря на некоторую глупость и похабность, «Голубой утенок» был для меня осознанным высказыванием. В 2000 году я прочитал две тревожные публикации: одна сообщала, что в Колорадо гомосексуалистам запретили преподавать в школах; вторая – что на телевидении нет персонажей-геев. Вообще нет. Это было до «Лузеров», «Уилл и Грейс», Андерсона Купера и Раша Лимбо. (Боже мой! А мы и не знали, что Раш Лимбо – гей!)

Поэтому я решил исправить эти несправедливости единственным известным мне способом – через мультфильмы.

Название пришло из моего детства – тогда слово «гей» не было синонимом гомосексуальности. Оно означало «странный, необычный», так что моя утка, в сущности, чудак.

Меня спрашивают: «Как вы писали «Утку-гея»? Вы же не гей. Вы би».

Я не гей. Нет-нет. Тысячу раз нет.

Три раза да, но я был пьян. В первый раз.

Серьезно, я не гей. Но я еврей – а это, типа, сопоставимые вещи. Мы веками подвергались гонениям. От наших матерей.

По правде говоря, поначалу проект меня немного смущал. Я даже сказал парням в Icebox, что, если мультфильм будет восприниматься как гомофобия, я ухожу. Я делал это для людей нетрадиционной ориентации. Я хотел, чтобы у них был собственный Багз Банни.