Майкл Кейн - Взорви эти чертовы двери!

— Привет, Даг, — поздоровался я.

Он повернулся, взглянул на меня и ответил:

— Привет.

И снова уткнулся в телевизор. В тот момент я понял, что Даг никогда не вернется.

После смерти Дага кто-то наверху прицелился получше, и кегли стали падать одна за другой. В 2016 году умер еще один наш друг, трихолог Филип Кингсли, который всегда берег наши головы от перхоти и облысения. Еще через год не стало Роджера Мура. Роджер был одним из самых прямодушных, надежных и щедрых людей, кого я знал. Мы познакомились в 1961 году, когда я закончил сниматься в телефильме «Купе». В отличие от меня, Роджер тогда был уже знаменит после сериала «Святой». Мы с Терри Стэмпом шли по Пикадилли и, к своему восторгу, заметили чуть поодаль Роджера, элегантного и жизнерадостного, как всегда. Он шел нам навстречу по противоположной стороне улицы. Затем он перешел через дорогу и направился к нам, а мы стали оглядываться, решив, что он увидел кого-то за нашей спиной. Но нет. Роджер подошел к нам, улыбнулся и сказал:

— Вы же Майкл Кейн?

— Да, — ответил я.

— Я смотрел «Купе». И просто хотел сказать, что вы станете звездой.

Он пожал мне руку, ушел, и в следующий раз мы увиделись лет через пять-шесть, когда его предсказание сбылось. Но эта встреча на улице и его слова очень меня вдохновили; так началась наша дружба, длившаяся почти шестьдесят лет.

В 2017 году, ясным весенним вечером, когда солнце светило в окна нашего дома, с юга Франции позвонил наш общий друг Лесли Брикасс и сообщил, что Роджер только что скончался. Он уже некоторое время болел, и эта новость не стала неожиданной, но все равно потрясла меня. Мне больно до сих пор. Всего через час Лесли позвонил снова и сказал, что умер Джерри Перенчио — один из моих близких голливудских друзей, добрейший и самый бескорыстный из всех богатых людей, которых я встречал на своем веку. Я просто онемел от горя. «Лесли, не пойми неправильно, — сказал я, — я очень тебя люблю, но сегодня больше не звони». Я выключил телефон и лег спать.

Я видел, как люди, подобно Микки и Тео, сгорали от болезни в одночасье; видел, как друзья, подобно Дагу, угасали постепенно. Не знаю, что хуже для самог о человека и его ближайшего окружения — первое или второе, но точно знаю, чего хочу сам. Я хотел бы прожить долгую жизнь, как Роджер, работать до самого конца, как Деннис, смеяться за прощальным обедом, как Микки, а когда настанет мой час, лечь вздремнуть и не проснуться, как Тео.

Это очень грустно, когда твои родные и друзья начинают умирать, а ближний круг редеет. Не каждый оптимист сумеет узреть в этом что-то хорошее. И даже если смерть становится твоим более-менее постоянным спутником, легче не становится. К этому нельзя привыкнуть. Однако я заметил, что по мере того, как нас остается все меньше и меньше, наш небольшой круг становится теснее, а отношения — ближе. Кроме того, после смерти своих друзей я лучше узнал их вдов, которые, пока были живы их мужья, всегда держались немного в стороне от нашей компании.

Когда твои ровесники начинают уходить, остается меньше конкурентов в борьбе за лучшие роли. Алек Гиннесс однажды ехал в такси, и водитель, как свойственно лондонским таксистам без стыда и совести, указал ему на эту особенность возраста. Это было много лет назад, в том году, когда один за другим скончались великие британские актеры Энтони Куэйл, Рекс Харрисон и Лоуренс Оливье. Таксист спросил Алека:

— Вы актер?

— Да, — ответил тот.

— Актеры нынче мрут как мухи, да?

Уверен, таксист не хотел показаться грубым, и я тоже не хочу, но такова жестокая реальность: чем старше вы становитесь, тем более одиноко там, на вершине славы; вместе с тем конкурентов все меньше и меньше. Плохо для души, но хорошо для карьеры.

Я остро переживаю каждую потерю, будь то родитель, брат, кумир, наставник или близкий друг, и глубоко скорблю по всем, кто ушел. Но стараюсь не давать себе слишком много времени на скорбь. Я погружаюсь в нее так глубоко, что могу утонуть, если задержусь слишком долго. Именно поэтому я быстро выныриваю и глотаю свежий воздух жизни. Я возвращаюсь из края скорби более внимательным к тем, кто жив. Я вижу их новыми глазами и начинаю ценить вдвойне.

Есть еще одна большая проблема, связанная со старением. В душе ты можешь ощущать себя бодрым юношей, но оболочка разваливается. Увядает внешность, портятся зрение и слух, закостеневает позвоночник, ухудшается память. Раньше у актера было два варианта: или с достоинством отойти от дел, или войти в отрицание и пытаться играть роли, которые уже не подходят по возрасту.

В наше время все изменилось. Мне очень повезло: я сумел использовать и это затруднение. Дело в том, что вместе со мной постарело и поколение бэби-бумеров и так же, как в 1960-е, в моду вошел рабочий класс, XXI век ознаменовал собой моду на старость. В 2012 году вышел фильм «Отель “Мэриголд”: лучший из экзотических» — британское кино с бюджетом 10 миллионов долларов о пожилых людях, живущих в отеле в Индии. Он собрал 150 миллионов долларов в прокате. Продюсеры поняли, что поколение, чья юность пришлась на 1960-е, еще живее всех живых и хочет, чтобы и про них снимали кино.

И вот тогда стариков перестали отправлять на покой и начали писать для них роли. Если у пожилого актера проблемы с памятью, строки пишут на стене или на грифельной доске, а если и со зрением нелады — диктуют через маленький наушник. (Я пока могу запомнить строки сам, но видел все эти приемы на съемочной площадке.)

Мало того что для меня до сих пор пишут роли, с возрастом они становятся всё интереснее. Это просто невероятно. На заре своей карьеры я снимался в фильмах, которые в двух словах можно охарактеризовать так: парень встречается с девушкой; парень теряет девушку; девушка возвращается к парню. Вся моя карьера строилась на таком незамысловатом кино; да что там, в былые дни на нем строился шоу-бизнес, и все с ума сходили по любовным историям.

Но времена изменились. Теперь герой — или героиня — моего возраста может добиться чего угодно, потерять что угодно и вернуть себе что угодно. Мне не хочется принижать типичный романтический сюжет, но новое кино гораздо интереснее и ближе к реальной жизни.

Если взять только последние десять лет (а я состарился намного раньше), мне довелось сыграть: Альфреда, мудрого дворецкого, ставшего Бэтмену почти отцом, в фильмах «Темный рыцарь» и «Темный рыцарь. Возрождение легенды»; Кларенса, бывшего фокусника на ранней стадии заболевания деменцией, в драме «Есть здесь кто-нибудь?»; Гарри Брауна, одинокого отставного морского пехотинца, осуществляющего самосуд в «Гарри Брауне»; Финна Макмисла, очень крутую тачку-шпиона из мультика «Тачки 2»; физика НАСА — профессора Бранда в «Интерстелларе»; дирижера симфонического оркестра и композитора Фреда Бэллинджера в фильме «Молодость»; гнома в анимационных фильмах «Гномео и Джульетта» и «Шерлок Гномс»; и грабителя (дважды) в «Уйти красиво» и «Король воров».