Майкл Кейн - Взорви эти чертовы двери!

Так что если уж делать ремейки, то только плохих фильмов. Тогда ваша версия точно окажется лучше.

Бывает, я нарушаю собственное правило. В последнее время я все чаще позволяю себе оглядываться назад.

Я стал часто встречать старых друзей и думать о том, что привело нас к нынешнему этапу нашего жизненного пути.

В юности, когда я только начал сниматься на телевидении, я играл эпизодическую роль в полицейском сериале «Диксон из Док-Грин» с другим новичком в актерском деле, замечательным молодым канадским актером Дональдом Сазерлендом. Дональд был потрясающим человеком, очень харизматичным, и работать с ним было очень весело. Через несколько лет моя карьера пошла на взлет, и меня пригласили на роль Горацио в телепостановку «Гамлета» на BBC. Как-то раз режиссер Филип Сэвилл сказал, что после долгих поисков ему наконец удалось найти актера на роль Фортинбраса. Хотя эта роль небольшая и Фортинбрас появляется лишь в самом конце, когда все главные герои уже мертвы, на его плечи ложится очень сложная задача: эффектно завершить спектакль. Другими словами, он должен быть звездой. «Очень трудно найти актера с подходящим звездным качеством, который согласился бы сыграть такую маленькую роль», — признался Филип. Я спросил, кого же он в итоге пригласил, и режиссер ответил: «Дональда Сазерленда».

Еще через десять лет я играл в фильме «Орел приземлился» великого голливудского режиссера Джона Стерджеса. Помимо меня в картине были заняты прекрасные британские актеры: Дженни Эгаттер, Дональд Плезанс и Энтони Куйэл, а также один великий американский актер — Роберт Дюваль. И Дональд Сазерленд, на тот момент успевший сыграть в фильмах «Военно-полевой госпиталь» [41], «Клют» с Джейн Фондой, «А теперь не смотри» с Джули Кристи. Тогда-то мы вспомнили, при каких обстоятельствах познакомились, и порадовались, что прошли такой путь. Наша с Дональдом дружба очень характерна для отношений в кинобизнесе: люди часто знакомятся на съемках и могут очень сблизиться, но ненадолго; затем много лет не видеться вовсе (так уж устроен наш бизнес). Это дружба по географическому признаку. Недавно мы с моим другом-кардиологом Ричардом Берджером шли по улице в Саут-Бич, Майами, и я показал ему многоквартирный дом, где когда-то жил. «А знаешь, кто сейчас живет в этом доме? — спросил Ричард. — Дональд Сазерленд».

В последнем моем фильме «Король воров» сыграли многие мои старые друзья: Рэй Уинстон, Майкл Гэмбон, Джим Бродбент. Но больше всего радости мне принесла долгожданная встреча с Томом Кортни. В 1950–1960-е мы с ним были в одной лодке: безработные актеры, выходцы из рабочей среды, вместе пробивавшие себе дорогу в кино. Мы и прославились примерно в одно и то же время: Том — после съемок в «Билли-лжеце», «Докторе Живаго» и «Одиночестве бегуна на длинные дистанции» — экранизации одноименного рассказа Алана Силлитоу, писателя из группы «сердитых молодых людей»; я — после «Зулусов», «Элфи» и «Досье Ипкресс». Мы снова встретились на съемках фильма «Последние желания» в 2001 году и вот совсем недавно сыграли грабителей в «Короле воров». Теперь мы оба — обладатели рыцарского титула; неплохо для ребят из беднейших лондонских кварталов.

Чем старше я становлюсь, тем чаще сталкиваюсь с подобными ностальгическими моментами, тем сильнее мне хочется повспоминать старые добрые времена. Именно поэтому я никак не мог отказаться от приглашения сняться в документальном фильме «Мое поколение» о Британии 1960-х и о людях, определивших ее культурный облик. В ходе интервью для этого фильма я снова встретился со многими старыми знакомыми, которых не видел полвека, — например, Твигги и Полом Маккартни. Так вышло, что после 1960-х кого-то из нас, старых друзей, закружила звездная жизнь, а кто-то умер. Мы потеряли связь. Мне страшно жаль, что в этом фильме не смог сняться еще один мой старый добрый друг — Джордж Харрисон. Одно время он жил в Хенли-он-Темз на соседней улице, и мы часто ходили друг к другу в гости. Однажды он принес гитару, мы сидели, ужинали и все ждали, когда же он нам споет. После ужина я сказал:

— Я вижу, Джордж, ты принес гитару.

— Это не гитара, Майкл, — ответил он.

— А что же это? — спросил я. — Я видел, ты принес какой-то инструмент в чехле.

— Это укулеле, — сказал Джордж. — Я президент Общества Джорджа Формби [42], — и он сыграл нам целый концерт из песен Джорджа Формби. Представьте: Джордж Харрисон в моей гостиной исполняет старые хиты Формби — «Стою у фонаря» и «Когда я мою окна»!

Но главная причина, почему я снялся в этом фильме, заключается вот в чем: мне было важно задокументировать момент в истории, когда британский рабочий класс наконец перестал жить по правилам бывших хозяев. У нас, людей искусства, не было плана, мы не принадлежали к какой-либо организации и не ощущали себя частью рабочего движения. Но мы делали что хотели, не обращали внимания на людей, которые твердили, что у нас ничего не получится, и это желание жить по-своему освободило нас. Это было лучшее десятилетие: именно тогда все изменилось и все стало возможным, и мне хотелось рассказать об этом, запечатлеть это в хронике прежде, чем поколение «Оглянись во гневе» слишком состарится и обо всем забудет. Вот такие воспоминания я одобряю — они помогают осмыслить прошлое и все, что с нами случилось.

На днях я спокойно ужинал в ресторане, когда ко мне подошел незнакомый парень. Выражение его лица было мне хорошо знакомо: он узнал меня и решил сообщить мне об этом. Я оторвался от тарелки с французским луковым супом и улыбнулся.

— Вы Майкл Кейн?

— Да, это я.

— Черт! — выпалил юноша. — А я-то думал, вам лет сто!

Хотя парень совсем не намеревался сделать мне комплимент, у него это получилось.

Я знаю, что стар, но не ощущаю себя стариком. В голове не ощущаю, а лишь это имеет значение. Я то и дело забываю, сколько мне лет: кажется, всего пять лет назад было тридцать пять. И по этой причине часто беру на себя дела, которые брать не стоит: например, вожу по саду тяжелые тележки с навозом. На днях я чуть не надорвался. Возраст существует только у человека в голове. Я видел семидесятилетних, похоронивших себя заживо, и девяностолетних, которые наслаждаются каждым днем. Я остаюсь молодым, отказываясь считать себя старым.

Я чувствую себя старым, только когда вижу своих дублеров на съемках. Дублер — это человек одинакового с актером роста и телосложения; его задача — находиться на съемочной площадке во время настройки освещения, что может занять несколько часов. Когда я только начал сниматься в кино, моим дублером был очень красивый парень, и мы с ним очень подружились. Но сейчас в дублеры мне приглашают несчастных дряхлых стариков, которые не могут даже встать со стула без посторонней помощи; на площадку их приходится почти вести под руки. Я вздрагиваю и понимаю, что это — мой дублер. Это я.