Майкл Кейн - Взорви эти чертовы двери!

— Что ж, — ответил старик, — я тебе расскажу.

Я в изумлении уставился на него.

— Тебе нужен журнал «Сцена» [13] Stage (англ.). Прим. ред. , — пояснил он. — Иди в Solosy’s, газетный киоск на Чэринг-Кросс-роуд. Там он всегда есть. Открой последнюю страницу — там печатают объявления о работе для актеров.

Оказалось, его дочь была полупрофессиональной вокалисткой и часто находила подработку именно таким образом.

В субботу я прибежал в Solosy’s еще до открытия. Купил свежий номер «Сцены», и что бы вы думали? На последней странице нашел объявление: небольшому репертуарному театру в Хоршэме, графство Сассекс, требовался ассистент постановщика, который мог бы играть эпизодические роли. Соискателей просили прислать фото.

Старик с маслобойни, возможно, и не намеревался перевернуть мою судьбу, но дал мне совет, который был мне отчаянно необходим, чтобы начать. Это и был мой первый большой прорыв и мои первые (и, вероятно, самые простые) пробы, состоявшиеся в Хоршэме неделю спустя.

В двадцать один год я был рослым (шесть футов два дюйма) дембелем с вьющимися светлыми волосами и загаром, приобретенным на корабле во время пути из Кореи; я второпях сфотографировался, и на фотографии казалось, будто у меня накрашены губы. Владелец театра мистер Элвин Фокс, с виду лет пятидесяти, невысокий и манерный, уставился на меня так, как я обычно разглядывал девушек; он встал, уперевшись одной рукой в бедро, а другой — подперев щеку, и воскликнул: «Эдгар!» Явился Эдгар — еще меньше ростом и еще женоподобнее — миниатюрная версия мистера Фокса. Он встал рядом с мистером Фоксом и принял ту же позу.

— Что скажешь, он нам подойдет?

— Хмм, — подумав, ответил Эдгар, — подойдет.

Что до худших в моей жизни, из многочисленных ужасных проб я выберу, пожалуй, прослушивание на роль в пьесе «Элфи» (1963). Мне очень хотелось получить эту роль, и я очень нервничал, потому что меня восхищала сама перспектива, что я буду играть в Вест-Энде.

И я перепутал слова. В итоге меня не взяли. Я очень расстроился. Роль досталась блестящему актеру классической школы Джону Невиллу: у него был очень красивый голос, чем-то напоминавший голос Джона Гилгуда [14] Один из самых знаменитых британских актеров классического шекспировского театра и прославленный чтец: озвучил множество радиопостановок и телефильмов. Входит в «великую тройку театральных рыцарей» вместе с Лоуренсом Оливье и Ральфом Ричардсоном. Прим. пер. .

Вместо «Элфи» мой несравненный агент Деннис Сэлинджер убедил меня согласиться на гораздо менее престижную роль в более низкооплачиваемой, но очень хорошей пьесе «В следующий раз я вам спою» о человеке, который молчал в течение сорока двух лет. Конечно, то был не «Элфи», и платили ужасно, но Деннис рассчитал, что пьеса привлечет внимание критиков и на меня обратят внимание. Как водится, он оказался прав на все сто.

Как-то вечером в зале присутствовал Стэнли Бейкер — кинозвезда и продюсер. Мы были немного знакомы: когда-то я играл небольшую роль в его фильме «Гора в Корее» (1956). После спектакля Стэнли навестил меня за кулисами и спросил, не соглашусь ли я пройти кинопробы на роль рядового Генри Хука, непокорного, но отважного солдата-кокни в его фильме «Зулусы» о сражении на Роркс-Дрифт — боевом столкновении 1879 года между британцами и зулусами. Прежде мне доводилось играть в кино лишь роли-однодневки; предо мной открывалась небывалая возможность.

Но когда наутро я пришел на пробы в Театр принца Уэльского, режиссер Сай Эндфилд встретил меня извинениями. Он уже отдал роль моему другу Джеймсу Буту, и я не мог не признать, что он сделал прекрасный выбор. Это был удар ниже пояса, но к тому времени я привык к таким ударам, поэтому отреагировал спокойно: собрался и ушел. И вот в тот-то момент и случился мой прорыв.

Помещение бара в Театре принца Уэльского очень большое, и это сыграло мне на руку: именно так я стал кинозвездой. Сай окликнул меня прежде, чем я успел пройти весь бар целиком, дойти до двери, открыть ее и удалиться домой, где я смог бы предаться жалости к себе, свернувшись калачиком на диване.

До того момента в моей карьере все киношники говорили: «А, Майкл Кейн. Его нельзя брать на главную роль, он же кокни, но если по сюжету в фильме есть колоритный кокни, он отлично его сыграет». Так у меня сложилось определенное амплуа; это было не так уж и плохо, но я застрял в сложившемся образе.

Но Сай сказал:

— Майкл, а ведь ты совсем не похож на кокни — ты похож на офицера. Сможешь изобразить аристократический британский выговор?

Я ответил, что играю в репертуарном театре пятьдесят спектаклей в год и могу изобразить любой акцент от крестьянина до баронета.

— Чистый британский выговор? Проще простого, — ответил я, скрестив пальцы за спиной.

— А сможешь прийти на пробы со Стэнли в пятницу? — спросил Сай. Я ответил: «Да», хотя ответ и так был очевиден.

Кинопробы — способ оценить умение актера играть на камеру; просто глядя на человека, определить это невозможно. Это специфический и довольно пугающий процесс: актера ставят перед камерой, а дальше просто наблюдают, что произойдет: сможет ли он оказать на миллионы людей то гипнотическое воздействие, которое заставит их тратить свое время и деньги, чтобы лишь смотреть на это лицо и слушать этот голос? Сначала камеру направляют прямо в лицо и снимают крупный план. Затем заставляют тебя повернуться в профиль. Далее нужно разыграть ключевую сцену или сложный диалог с другим актером, который подает реплики. Результат кинопроб зависит от того, киногеничны ли вы, как звучит ваш голос, насколько органично и непринужденно вы держитесь и есть ли в вас актерский дар — качество, которое нельзя описать и которому невозможно научиться, но его сразу видно на пробах. Если есть, можно считать, что роль ваша.

Кинопробы на роль лейтенанта Гонвилла Бромхеда, изнеженного аристократа из «Зулусов», стали самым серьезным испытанием для моих нервов, не считая того случая с китайскими солдатами во время службы в Корее. Стэнли и Сай проявили ко мне столько доброты и терпения, насколько были вообще способны, но пробы я все же провалил. Я не показал себя звездой. Я потел, паниковал, и у меня тряслись поджилки.

В выходные Сай подошел ко мне на вечеринке.

— Я видел пробы, — сказал он, — и они ужасны!

Я приготовился принять удар.

— Но не знаю, Майкл, у меня на твой счет какое-то шестое чувство… Я дам тебе роль, — он ушел, а меня от волнения стошнило на собственные туфли.

Несмотря на испорченную обувь, я чувствовал себя победителем. Мне все-таки удалось оседлать эту лошадку. И так в любом деле: нельзя предсказать, когда наступит ваш момент; когда это случится, лучше быть во всеоружии.