Софья Бенуа - Иосиф Кобзон. Я люблю тебя, жизнь…

В одной из передач в прямом эфире радио «Комсомольская правда» накануне воистину великого советского праздника Дня победы знаменитый певец и политик два часа общался со слушателями. И тогда, 8 мая 2010 года, один из пробившихся в эфир спросил о наболевшем [15] Там же. :

«– Вас беспокоит Саварс Тигранович. Вы не могли бы вместе с другими порядочными людьми создать культурное пространство на территории бывшего СССР? Мы все друг по другу скучаем…

– Желание огромное. Этот вопрос я адресую комиссии по культуре стран Содружества. Думаю, они должны это сделать. Но и сам я не собираюсь оставаться в стороне. Проехал с концертами через все бывшие советские республики – всюду ощущается ностальгия по тем семейным ценностям, которые были во времена СССР.

– Победу приближали как могли люди разных национальностей, разных республик бывшего СССР. А теперь мы их называем гастарбайтерами… Вас вот это не коробит?

– Ну Украина-нэнька, моя родина, моя страна, а я туда приезжаю и оформляю документы как зарубежный гость. Я сожалею о том, что мне не дают возможности выступить в Узбекистане…

– А кто не дает? Вот Ислам Каримов [16] Ислам Абдуганиевич Каримов (30 января 1938, Самарканд, УзССР, СССР) – советский, затем узбекистанский государственный и политический деятель, первый президент Республики Узбекистан с момента обретения страной независимости в 1991 году; в 1990—1992 годах— премьер-министр Узбекистана. В советский период занимал должность Первого секретаря ЦК Коммунистической партии УзССР (1989—1991). 24 марта 1990 г. на сессии Верховного Совета Республики избран Президентом Республики Узбекистан. Сохранил эту должность после нескольких перевыборов (последние президентские выборы состоялись 29 марта 2015 года). – Примеч. ред. недавно приезжал, говорил о дружбе между народами.

– Это разные вещи. Но мне запрещено выступать там с программой. Вот две страны, которые мне запрещают, – это США, там записали меня в «мафию», и Узбекистан.

– Вас же в войну приютила узбекская семья, да?

– Да, в Янгиюле, в маленьком городе под Ташкентом, мы жили в простой узбекской семье. У них было своих 8 детей и нас – 7 человек. На всех – маленький мазаный дом. И все помещались. На полу раскладывались циновки, тюфяки, и мы все штабелями ложились спать. И делились друг с другом тем, у кого что было».

Но вернемся в те далекие 40-е, когда советские люди плечом к плечу сражались с беспощадным врагом, не думая о национальностях. Так же утверждает Иосиф Давыдович:

– Когда наши отцы шли вместе в атаку против действительно ненавистного всем фашизма, они не спрашивали друг друга, какой они национальности. И одинаково помогали друг другу, делились кровью для раненых, а если было надо, то и умирали друг за друга, не раздумывая, кто и какого рода. Это были настоящие советские люди, а не так называемые «совки», которые всегда прятались за спины других…

На улицах современного Янгиюля, Узбекистан

Именно тогда, в то трагическое время произошла и трагедия в рамках отдельно взятой семьи: отец юного Иосифа, игравшего в «пацанячьи игры» в жарком узбекском городке, решил оставить своих родных ради другой женщины. Вот как не единожды рассказал об этом сам певец:

«…в 43-м с фронта вернулся отец. Контуженный. Но вернулся не к нам, а… остался в Москве, где лечился и… увлекся другой любимой. Звали ее Тамара Даниловна. Прекрасная такая дама, педагог. Отец, Давид Кунович Кобзон, как и мама моя, был политработник. (Я единственный, кстати, из всех детей, кто сохранил и размножил его фамилию). Отец честно признался маме, что решил создать другую семью… В общем – оставил нас».

«А отца в 1943 году привезли контуженого и раненого в Москву, в госпиталь. В это время семья наша была в эвакуации в Узбекистане. И получилось так, что отец к нам больше не вернулся, у него в Москве появилась новая семья…

– Фронтовая любовь, да?

– Нет, не фронтовая, это была московская любовь…»

«Отец нас оставил. В 43-м году его очень сильно контузило. Он пролежал в госпитале, а потом приехал к нам в Янгиюль, повидал детей, забрал у мамы какие-то скудные накопления и укатил в Москву. Там он женился и остался навсегда».

Несмотря на это предательство и негативный осадок в душе мало что еще понимающего в этом мире мальчишки, Давид Кунович еще будет присутствовать в жизни сына. Когда Иосиф – молодой, начинающий, но уже довольно известный артист – будет нуждаться в московской прописке, его отец пойдет ему навстречу.

«…Как певцу-победителю украинской олимпиады мне дали путевку в Москву. Я не помнил родного отца, но, когда пришло время ехать в столицу, мама сказала мне: “если хочешь, повидайся с родителем”. И я повидался. Однако его отношение к маме и мое благодарное отношение к отчиму сделало наше общение очень формальным. Он отвел меня, как сейчас помню, в Детский мир на Таганку. Купил мне какой-то свитерок, еще чего-то купил. Я поблагодарил. А он сказал, что у него завтра будет хороший обед и… чтобы я приходил. Еще сказал, что у него и в новой семье уже два сына…

В следующий раз мы встретились, когда я стал известным артистом: просто мне до зарезу нужна была московская прописка. Я заканчивал Гнесинский институт. И чтобы расти дальше – необходимо было остаться в Москве. Весь Советский Союз распевал мои песни: “А у нас во дворе”, “Бирюсинка”, “И опять во дворе”, “Морзянка”, “Пусть всегда будет солнце”… Да мало ли было успехов, которых я успел добиться на эстраде, но, как назло, у меня не было московской прописки. И бывший отец не отказал мне. Это был 1964 год».

А вот его первая жена, певица Вероника Круглова, говоря о трудностях получения постоянного московского адреса проживания и об отце Иосифа Кобзона, вспоминала следующее [17] http://www.deltaquattro.com/strast/iosif-kobzon-17520/90708312.html :

«Расчета в моем замужестве не было никакого: в то время Есик был нищим, как и я, и еще абсолютно никем на сцене. У нас тогда не было ни кола, ни двора. Приходилось снимать махонькую комнатушку в огромной коммуналке в районе Каретного Ряда. Иосиф делал все возможное, чтобы зацепиться за Москву, но председатель Моссовета Промыслов почему-то отказывал ему в прописке. Однажды, выступая где-то публично, сказал, как ножом отрезал: “Живите у себя в Днепропетровске!” (По настоянию Иосифа мне пришлось однажды идти с просьбой о прописке к его родному отцу Давиду. Он работал в Москве инженером. Впечатления от Кобзона-старшего не осталось почти никакого: маленький щупленький еврейчик, сбежавший от первой супруги, когда самому младшему, Есику, было всего шесть лет.) Сама я, работая в Росконцерте, могла еще какое-то время обходиться без штампа в паспорте, а муж пользовался временной студенческой пропиской…»